– Неужели сам Мешакин вам не рассказывал?
– Возможно, рассказывал, вот только я не помню. – Акчурин достал визитную карточку и протянул Надежде: – Адвокатское агентство «Акчурин и сын», к вашим услугам.
– Я уже говорила вам, что у меня есть адвокат, – сказала Надежда, но все же взяла карточку.
– Ах да! Тот самый молодой человек. Его фамилия, кажется, Фридманович.
– Марк – ваш ровесник, – Надежда взглянула на карточку: – «Акчурин и сын»… Ваш сын тоже адвокат?
– Сын – это я. У нас с женой, к сожалению, нет детей.
– Значит, адвокат – ваш отец? Я поняла. – Надежда улыбнулась: – Могу предложить чай или кофе.
– Спасибо. Я обо всем попрошу Викторию.
– А я как раз иду в закройную, сейчас потороплю Анастаса Зеноновича.
Она вышла из гостиной, с тем чтобы направиться в производственные помещения. Войдя в закройную, напомнила Тищенко:
– Анастас Зенонович, вас ждет клиент.
– Сейчас, сейчас, – он закончил выметывать подборт пиджака и, надев его на манекен, взял сантиметровую ленту. – Уже иду.
Надежда положила на стол перед Соколовым эскизы:
– Валентин Михайлович, с сегодняшнего дня мы начинаем работать над коллекцией.
Соколов пересмотрел их один за другим и сказал:
– Я бы попросил почетче прорисовать конструктивные членения деталей.
– Сделаю.
– Будем отшивать макеты?
– Они необходимы, чтобы проверить посадку.
– Лекала буду делать постепенно, вперемешку с заказами.
– Как вам будет удобно, однако нужно успеть к сроку.
– Я постараюсь.
Вернувшись из закройной, Надежда сказала Виктории:
– Как только Тищенко освободится, попросите его подняться ко мне.
Минут через двадцатьТищенко пришел в ее кабинет:
– Вызывали?
– Присаживайтесь, – Надежда указала ему на диван и сама села рядом. – У меня к вам разговор.
– Понимаю. Иначе бы не позвали. Я в чем-то провинился?
– Нет-нет… Что вы… Речь пойдет совсем о другом.
– Надеюсь, вы не станете примирять меня с Соколовым?
– Мы с Ираидой Самсоновной приняли совсем другое решение. У вас будет своя закройная.
– Прекрасно! Еще бы я попросил взять мне помощника для подрезки приклада.
– Возьмем.
– Ну, что же… – Тищенко встал с дивана. – Тогда я пойду. Мне нужно работать.
– Постойте.
Он нехотя сел:
– Что-то еще?
– Не буду лукавить и спрошу напрямую. В вечер смерти Шимаханского вы делали ему примерку?
– Конечно. Но откуда взялся такой вопрос?
– Я просматривала ваш график работ. Вторая примерка у Шимаханского была за день до той, последней. Вы бы не успели подготовить костюм к третьей примерке. Повторю вопрос: вы делали Шимаханскому примерку в день приема?
Тищенко опустил голову и проронил:
– Ответ – нет.
– Тогда зачем вы с ним разыграли весь этот спектакль?
– Я ничего не разыгрывал.
– Не понимаю…
– Антон Геннадьевич придумал этот предлог, чтобы поговорить со мной без свидетелей.
Надежда недоуменно пожала плечами:
– У вас была масса возможностей, в том числе поговорить по телефону. Что за глупая конспирация?
– В гостиной и фойе были люди. Я предложил Шимаханскому пройти в закройную, но он отказался, сказав, что там в любой момент может появиться Соколов. Уйти для разговора в мужскую гостиную мы не могли, не предупредив об этом вас.
– Да это просто триллер какой-то, – Надежда нахмурилась. – Вы немедленно должны мне все рассказать.
– Простите, Надежда Алексеевна…
– За что?
– Я некоторым образом обманывал и использовал вас.
– Как?
– Шимаханский предложил профинансировать ателье по пошиву мужских костюмов и предложил мне партнерство. Речь шла не только о биспоуках. Он также хотел шить made to measure
[11]. В тот вечер Антон Геннадьевич сообщил, что заключает контракт со шведской фирмой. Мы обсуждали специальные пункты контракта, в которых разбираюсь только я. Утром Шимаханский планировал подписать контракт со шведами.
– Вы планировали уйти от меня?
– Я не мог отказаться от такого выгодного предложения.
Надежда помолчала, потом тихо сказала:
– Отчасти я понимаю вас. Но зачем же было мне врать? Мы с Ираидой Самсоновной купили для вас помещение, потратились на ремонт. На мой взгляд, это непорядочно.
– Простите.
– Насколько я понимаю, смерть Шимаханского все изменила?
– С его смертью я утратил эту возможность, – подтвердил Тищенко.
– Какие теперь у вас планы?
– Я хочу продолжить сотрудничать с вами, – немного помолчав, Анастас Зенонович обронил: – Если позволите…
– Вы же понимаете, что мне не остается ничего другого. Деньги потрачены.
– Спасибо. – Тищенко встал и виновато посмотрел на Надежду: – Я бы не хотел, чтобы о нашем разговоре знала Ираида Самсоновна. Она непременно поделится с Соколовым, и наши отношения окончательно испортятся.
– Обещаю. Это в моих интересах, – сказала Надежда и тоже встала с дивана. – Вы приняли заказ у Акчурина?
– Простите?
– Я говорю про вашего постоянного клиента.
– Тот, что был сегодня? Руслан? – Тищенко усмехнулся. – Но он никогда не был моим клиентом. Я познакомился с ним на приеме.
– Простите…
– Сегодня он пришел ко мне в первый раз. Пришлось снимать все без исключения мерки: оценивать наклон каждого плеча, угол положения свободно опущенных рук…
– Я поняла, – Надежда безотчетно двинулась к двери. – Ступайте в закройную, мне нужно сходить к матери.
Войдя в кабинет Ираиды Самсоновны, она громко спросила:
– Где список приглашенных?
Ираида Самсоновна оторвала взгляд от компьютера и удивленно уточнила:
– Приглашенных на прием?
– Где он?!
Выдвинув один ящик, потом другой, Ираида Самсоновна достала листок и протянула Надежде:
– Вот, возьми. Не понимаю, правда, зачем он тебе.
Надежда схватила список и прошлась по перечню фамилий сверху вниз. Потом еще раз. Окончательно удостоверившись в чем-то, она взглянула на мать:
