Соколов вскинул подбородок и сдержанно произнес:
– Он – отличный мастер, но вместе с тем – дурной человек.
– Что это значит?
– Прошу, не заставляйте меня опускаться до объяснений.
– Простите меня, Валентин Михайлович. Вы правы. Можете идти.
После ухода Соколова неопределенность ситуации не оставляла ее в покое. Перебрав в уме все возможные варианты, Надежда отправилась к матери. Войдя в кабинет, она повела носом:
– Пахнет валокордином. Что-нибудь с сердцем?
– Не у меня, – ответила Ираида Самсоновна, – Валентин Михайлович ко мне заходил. Прошу, не трогай его сегодня.
– Я вовсе не хотела…
– Мужчины такие хрупкие. Признаться, я боюсь его потерять. У нас только-только все стало налаживаться.
– Соколов – прекрасный человек.
– Вот и не трогай его. Что касается Тищенко… Согласна, давай оборудовать мужскую закройную. Я сама скажу об этом Филиппу.
– Хотела тебя спросить… – Надежда подошла ближе к матери. – В личных разговорах Валентин Михайлович никогда не говорил, что стоит между ним и Тищенко?
– Соколов – настоящий мужчина. Снаружи – мягкий и вежливый, но в нем сидит несгибаемый стержень. Он никогда не говорит о подобных вещах. – Ираида Самсоновна взяла со стола платежные документы: – А теперь скажи мне: что это такое?
Надежда взглянула на платежку:
– Оплата ткани для коллекции.
– Как ты могла их израсходовать? Я берегла эти деньги на оплату ремонта.
– Послушай, мама… – проговорила Надежда, – когда ты оплатила четырехметровый резной буфет, я слова тебе не сказала. Ты же упрекаешь меня за втрое меньшую сумму.
– Буфет будет стоять в гостиной и радовать глаз. А твоя коллекция – выброшенные на ветер деньги. – Ираида Самсоновна швырнула платежку на стол.
– Ну, хорошо, если ты так этого хочешь, я откажусь. – Надежда с обидой развернулась и направилась к двери.
Ираида Самсоновна крикнула вслед:
– Я вовсе не настаиваю!
Надежда долго не могла успокоиться, вышагивала по кабинету, выбирая правильные слова, чтобы позвонить Козыреву. Но все случилось, как в поговорке: «Гора пришла к Магомеду». В сопровождении Виктории в ее кабинет явился сам Сергей Аполлинарьевич.
Не дав ему заговорить, Надежда сказала:
– Я не могу участвовать в конкурсе.
– Струсили? – прищурился Козырев.
– Дело не в этом.
– Деньги?
Она промолчала, и он повторил:
– Деньги. Я понимаю.
– Мне бы не хотелось, чтобы вы подумали…
Он прервал ее вопросом:
– Сколько вам нужно?
Она спокойно ответила:
– Нисколько. По сути, дело не в деньгах. С чего вы взяли, что я возьму у вас хоть копейку?
– Возьмете, – заверил ее Козырев. – Я лично заинтересован в вашей победе. Если пожелаете, можете возместить мне расходы из полученной премии. Она достаточно велика.
Надежда задумалась, потом тихо спросила:
– А если я проиграю?
– Исключено.
– Вы так уверены в моих силах?
– Уверен, – сказал Козырев. – Отныне все счета присылайте мне. Работу швей я также оплачу. Можете считать меня совладельцем вашей коллекции. Контракт пришлю с курьером после того, как его подпишет юрист.
Глава 12
Триллер
Ткани для коллекции Надежда велела перенести в свой кабинет. Рулоны составили в угол, предварительно выстелив пол чистой оберточной бумагой.
Весь день Надежда перебирала ткани, расстилала их на столе, укутывала манекен, прибрасывала на себя и смотрелась в зеркало. Потом шла к столу и делала зарисовки. Неожиданно ей в голову пришла идея набивного рисунка для ткани.
Надежда нарисовала акварелью нежный букет роз на фоне заиндевелых веток деревьев, отсканировала, загрузила в компьютер и составила повторяющийся раппорт
[10]. Распечатав один фрагмент на цветном принтере, она отправилась к матери.
– Как тебе нравится? – Надежда показала Ираиде Самсоновне свой рисунок.
Та встала из-за стола и подошла ближе:
– Какая прелесть!
– У меня появилась идея.
– Ты опять про коллекцию? – вскинулась Ираида Самсоновна. – Говорю тебе: это бесполезный перевод наших денег.
– Хочу тебя успокоить. У меня появился спонсор. Сергей Аполлинарьевич Козырев берет на себя все расходы по созданию коллекции, включая оплату работы швей.
– Это другое дело. – Ираида Самсоновна взяла в руки рисунок. – Ну ты посмотри, что за прелесть… Ты рисовала?
– Я.
– К чему это применимо?
– Хочу нанести рисунок на ткань.
– Покрасить?
– Можно сказать и так.
– А ну-ка расскажи. Как интересно…
– Существует новая технология – сублимационная печать. Сначала полноцветный рисунок наносится на бумагу – это промежуточный носитель. Потом бумагу прокатывают вместе с тканью через нагретый барабан специального каландрового термопресса, и рисунок переходит на ткань.
– Боже мой, как это сложно… – удивилась Ираида Самсоновна.
– Все очень просто – я только отсылаю на производство белую ткань и рисунок. Там его наносят и возвращают мне ткань, но уже с рисунком. У этой технологии только один минус – ткань должна быть смесовой или полиэфирной. Натуральные ткани не окрашиваются.
– Прекрасная идея. Обязательно печатай с запасом – предложим нашим клиенткам эксклюзив. За все платит Козырев?
– Козырев.
Ираида Самсоновна кивнула:
– Делай с запасом.
Спустившись в гостиную, Надежда наткнулась там на Акчурина, черноволосого адвоката, с которым познакомилась на приеме.
– Здравствуйте, Руслан, – она протянула руку. – Вы на примерку?
Он ответил рукопожатием и вежливо улыбнулся:
– Жду Анастаса Зеноновича, чтобы снять мерки для пошива костюма. – Он огляделся: – Здесь очень мило. Должен заметить, среди ваших клиенток есть жена и дочь моего друга. Они рассказывали о вас много хорошего.
– Кто такие? – заинтересовалась Надежда.
– Леся и Анфиса Мешакины.
Она сдержанно подтвердила:
– Они – наши клиентки.
– Слышал, что Анфиса учится в Лондоне?
