Незаметно, не афишируя, как ему казалось, проталкивал и рекомендовал Асю нужным людям, хотя всем было понятно, что в таком муравейнике, как телевидение, что-то утаить практически невозможно, и, разумеется, она знала, что он протежирует ее у нее за спиной. И благодаря его усилиям Асю вскорости переманили на один из федеральных каналов, но снова не на тот, где работал Галантов.
Точно так же в какой-то момент Семен решил, что хочет на ней жениться, и тут же сделал предложение без каких-либо лишних затей: вытащил ее из монтажной, где она с редактором отсматривала материал, всучил букет огромных алых роз – около пятидесяти штук, который совершенно невозможно было поднять и держать, надел ей обручальное кольцо на палец и уведомил:
– Ты выходишь за меня замуж.
– Да я не очень хочу, – засомневалась Ася.
– А ты захоти, – порекомендовал он, наклонился, поцеловал ее в лоб братско-отцовским поцелуем и прошептал на ухо: – Нам будет здорово и весело вдвоем.
И она захотела, потому что он был прав – им будет интересно и весело вдвоем. Им сейчас уже было весело и здорово, ну и чего тогда это не продлить.
Он был старше ее на четырнадцать лет, но порой казался Асе то мудрым стариком, то совершеннейшим мальчишкой, увлеченным какой-то фееричной идеей, но она прекрасно понимала, что за этим обманчивым и обворожительным фасадом скрывается расчетливый циник, прагматик до мозга костей.
В чем она вскорости и убедилась.
Ася не хотела пышную церемонию с кучей гостей за сотню человек, а то и больше, не хотела освещения их свадьбы в СМИ и на телевидении, хотя и понимала все про его и свой статусы, про скрытую и явную рекламу, про полезность для имиджа, но все это было ей по барабану.
Она настаивала на скромной церемонии.
И Семен согласился с ее просьбой и уважительно отнесся к ее желанию… И повез на недельку в поездку в Швейцарию на Женевское озеро.
– Просто так, – сказал он ей, когда сообщал, что завтра они вылетают, – я взял недельку и договорился с твоим руководством, что тебя отпустят. Там очень романтично, тебе понравится.
Конечно, ей понравилось, особенно если учесть, что остановились они в самом шикарном отеле с потрясающим видом на озеро и окружающие его горы. Прилетели поздно вечером и сразу завалились спать. А утром ее разбудил Галантов, уже собранный, одетый и до невозможности деловой:
– Вставай, красавица, у нас много дел.
– Каких дел? – сладко потянулась она.
– Важных, – улыбался он ей и поторапливал: – Вставай, вставай, у нас сегодня свадьба.
– Какая свадьба? – не поняла Ася.
– Наша, – ответил Семен и уточнил: – Все скромно и без шумихи, как ты и просила.
Ася была в потрясающем шелковом платье от известного модельера, облегающем ее фигуру, словно обтекающая вода, расшитом жемчугом и камнями Сваровски, с великолепной прической, с одного бока украшенной крупным жемчугом и теми же камнями Сваровски.
Она напоминала сказочную фею и элегантнейшую светскую даму одновременно. И была совершенно потрясена и растерянна, когда шла к месту росписи между рядами стульев, на которых сидели гости, держа в руке премиленький букет в тон платью, потому что все это – и ресторан, и ее родные и близкие друзья, и Женевское озеро, и платье с жемчугом, и даже женщина из загса, которую специально привезли сюда для проведения церемонии из Москвы, – были совершеннейшим сюрпризом для нее, еще пару часов назад ничего не знавшей об этом мероприятии.
А после великолепной «медовой» недели на Женевском озере, по возвращении в Москву, Семен Галантов объявил Асе, что не хочет иметь детей. Категорически.
– Тебе не кажется, что это низко, – спросила у него потрясенная Ася, – сначала жениться, а потом поставить женщину перед фактом, что не хочешь детей? Ты лишил меня права выбора.
– Да, низковато, – согласился Семен, – и я не скрываю этого. Но я привык добиваться поставленной цели любыми методами. Я люблю тебя, я хотел на тебе жениться и не мог рисковать потерять тебя. И я женился.
Ася не устроила скандал, не стала обвинять его в эгоизме и цинизме, она лишь предупредила достаточно жестким тоном:
– Принимать таблетки не буду, они калечат женский организм, и ничего другого делать не буду, чтобы избежать беременности. Ты не хочешь детей, вот ты этим и озаботься.
– Ничего предпринимать и не надо, – тихо, с некой ноткой извинения в голосе сообщил ей Семен следующую ошеломляющую новость. – У меня есть сын и дочь от первых двух браков. Сын учится и живет в Англии, а дочь с матерью и ее родней живет в Израиле. Детей я никогда особо не хотел, но они случились. Никаких других детей я больше не хочу, поэтому я давно сделал вазэктомию и теперь не могу снова стать отцом.
Ася была в шоке. Не разговаривала с ним пару часов, обдумывая ситуацию, в которую попала, а потом поставила Галантова перед фактом своего решения:
– Я нормальная и адекватная женщина, мне двадцать семь лет, и детей я хочу. Поэтому оставляю за собой право уйти от тебя в любой момент, когда захочу иметь нормальную семью. – И повторила: – В любой момент. И никакого преследования, скандалов и упреков с твоей стороны не будет.
Он согласился с этим ее условием.
Ему нечем было ее прижать и надавить, отыгрывая свои преференции и интересы, что, мол, он здесь ставит условия по праву старшего и более значимого в социуме. Он не мог укорить ее, как сделал бы в случае с любой другой женщиной, напомнив, что нашел ее на «помойке» или где там еще находят девочек, которых двигают за постель куда-то наверх. Разумеется, он был богат и влиятелен, как и его родители и родственники, и имел весьма непростые связи и мог очень сильно при желании попортить ей жизнь.
Что касается Асиной семьи, то пусть у нее и не имелось влиятельных знакомств, но это была крепкая и дружная семья, и кое-какие связи у них все же были, особенно в научных кругах. Да и в деньгах Ася не нуждалась, будучи неплохо обеспеченной.
Он, конечно, мог бы при желании посодействовать ее увольнению с работы с волчьим билетом, так, чтобы ни один канал в стране не взял бы ее, и они оба это прекрасно понимали. Но вот в чем загвоздка: Ася не цеплялась за эту работу и не боялась ее потерять – развернулась бы и пошла дальше жить и заниматься чем-то другим, легко, без истерик и депрессий, не рефлексируя по этому поводу.
И он уважал эту ее свободу, бесстрашие к перемене жизни, за то, что она не нуждалась в его помощи и не ждала и не рассчитывала на нее, и за эту внутреннюю тихую и мудрую силу он уважал и любил ее еще больше.
Они договорились тогда, но, скорее всего, именно этот камешек, брошенный в ровные воды их отношений, и вызвал те самые круги на воде, которые развели их сегодня.
Галантов умел быть щедрым и любил делать достойные подарки и красивые жесты, но деньги считать умел и любил и никогда не упускал выгоды даже в малом. В чем Ася и убедилась довольно быстро. Через месяц после свадьбы они составили брачный контракт, по которому в случае развода каждый из супругов оставался, как говорится в карточной игре, «при своих». То есть ему оставалось все то, что он имел до свадьбы и заработал и приобрел на свои доходы, а в случае безвременной кончины все движимое и недвижимое имущество переходило ближайшим родственникам умершего, не доставаясь вдовствующей стороне.
