Может показаться, что придуманная жизнь в эти дни заслонила для меня реальную. Но дело в другом. В реальности всё как бы стало на рельсы и катилось пусть и вверх, но уж больно размеренно катилось. Каждая репетиция «Подвала» выходила немного лучше прежней, каждый учебный день прибавлял каплю знаний. Не было качественного скачка. Таня… Как выразительно звучал у неё этот щемящий интервал с ноты ми на си бемоль перед словом «завтра» в одной из строк! Когда Василий просил её повторить, начиная с припева, я был уверен, что он тоже хочет ещё раз услышать… Скачок бы несомненно удался, пригласи она меня в гости, но она не приглашала. А сама заглянула, но не ко мне. Должны ведь родители познакомиться с девочкой, которая полетит в Ленинград вместе с их сыном? Таня пришла, когда мои мама с папой были дома, познакомилась, выпила чаю с яблочным пирогом, поговорила и совершенно очаровала их спокойствием и здравостью суждений. Я проводил её до парадной – вновь дальним путём, через самые старые аллеи парка, изученного нами вдоль и поперёк.
И, вернувшись, открыл тетрадь. Может быть, скачок произойдёт именно с её страниц, кто знает…
Сюжет начинал беспокоить меня своей неуклонной поступательностью, но так решил он сам. Я хотел бы раскачать его, заглянуть вперёд или провести параллельную линию – для чего-то ведь появились в тексте белобрысый парень и рыжая Оля Михайлова, – но, уже зная на опыте, как не любит воображение нажима извне, решил не выделываться. И всё двинулось по-прежнему: день за днём, день за днём…
На следующее утро после визита к Насте Олег подобрал валявшийся на балконе кусок пенопласта и отбарабанил на её подоконнике приглашающий в гости сигнал. И сам испугался. Как будто проходил мимо машины с открытым окном и рука потянулась к клаксону: неужели сработает? И что потом? Бежать?..
Может, её и дома нет, – успокаивал он себя, – а если есть, эти сигналы ей до лампочки, так она к тебе и пойдёт!.. Звонок в дверь, прозвучавший минуты через две, не стал для Олега совсем неожиданным, но вздрогнуть заставил.
– Звали – принимайте! – весело сказала Настя, ступив через порог, и потрепала Олега по плечу: – Рада тебя видеть. Так спешила, даже не переоделась.
Была она в белой и довольно мятой футболке с коротким рукавом, синих физкультурных трусах и кедах с засунутыми внутрь шнурками.
– Чем удивишь? – спросила Настя, разувшись нога об ногу.
– Да вроде ничем…
– А я-то думала… Твоя комната здесь?
– Да. Как догадалась?
– Ты правда хочешь знать? – спросила она вкрадчиво.
– Хочу!
– Что ж… Пусти в комнату – скажу.
И, войдя в пустое помещение и оглядевшись, объяснила:
– Да просто Светка здесь жила. Тут был стол, тут кровать. Я приходила со своей подушкой драться, она ко мне тоже.
– И кто кого?
– Если это важно… Что главное: процесс или результат?
– Наверное, результат.
Её звонкий протяжный смешок затопил его с головой, а эхо на миг лишило опоры.
– Когда в результате у неё две подушки, а я, лёжа клубочком на боку, закрываю голову, мне как-то ближе процесс.
– Всегда?
– Ну, однажды мы повздорили по-настоящему, всего один раз, я рявкнула, сама испугалась, и она от звука вылетела в коридор. А если дурачиться – мне, наверное, не везло… А ты меня уже удивил, знаешь? Сто лет не слышала такого эха. А-а-а-а! – прогудела она, как оперная певица по радио, и прислушалась к звону во всех углах.
– У-у-у-у! – ответил Олег и продолжил не без сожаления: – Оно последний день, завтра придут вещи.
– Так надо использовать последний день на всю катушку! Давай читать стихи, кто больше вспомнит?
Больше вспомнила Настя, хотя Олег, упираясь до последнего, вытащил из архива даже маленького мальчика, который нашёл пулемёт.
А потом она сказала серьёзно и почти шёпотом:
– Слушай, я вот что хочу спросить. Там есть ещё одна комната. Она закрыта?
– Да.
– Не опечатана? Пломбы нет?
– Вроде нет… Но я не разглядывал.
– И ключ у вас есть. Ну должен быть? Вдруг там прорвёт батарею, вам же надо войти?
– Ключ есть, – кивнул Олег.
– Если бы мы осторожно открыли?.. Можно? Понимаешь, в этой комнате лежат вещи, которые Света и её родители не взяли на Север. И среди них – одна моя. Я давала ей платье, помнишь, говорила о танцах? Чтобы она посмотрела и нашла подходящее для себя, поменьше. А она и не нашла, и не успела вернуть, улетела. Мне за это платье тоже достаётся: «Ты вещи сама не шьёшь, потому и не бережёшь!..» Можно подумать, они хлеб выращивают. А в мусор кидают только так… Это платье в Светкином чемодане, я его знаю. Откроем, а? Быстро найду…
– Ладно, давай посмотрим.
Пломбы на двери не оказалось. Настя повеселела и в своей манере стала поддразнивать:
– Неужели тебе было совсем не любопытно открыть эту комнату раньше? Вот ни капли? А если всё-таки заметят – что скажешь? Приходила наглая соседка и заставила?..
– Услышал звуки, испугался, что прорвало батарею, – придумал он, – а это вода шумела в трубе.
– Летом?
– Может, испытания были…
Дверь открылась беззвучно, как бывает во сне.
– Спасибо. Постой, пожалуйста, на шухере. Хотя какой шухер, всё равно не успеешь ничего… Идём лучше со мной. Если что, вместе услышали странные звуки.
В комнате, сумрачной от плотных занавесок и по сравнению с остальными глухой, оказалось несколько чемоданов, картонная коробка, стол, узкий полированный шкаф и две застеклённые книжные полки, уставленные тяжёлыми томами. Они мгновенно притянули внимание Олега. Он помог Насте, хоть она и утверждала, что сама справится, поднять на стол большой коричневый чемодан и, отвернувшись, подошёл к полкам.
– Я мигом найду! – как-то бармалейски прошептала Настя.
Она отражалась в стекле, и выходило, будто Олег подглядывает, так что и дверцы пришлось открыть. Чего за ними только не было! Энциклопедический словарь юного художника. Юного математика… Юного спортсмена… Шедевры архитектуры!.. Не выдержав, он коснулся переплётов. Сам бы никогда не оставил такие сокровища, будь они хоть десять тонн!
Он почти не вникал в то, что бормочет за спиной Настя:
– Так, замочек кодовый… Но код мы знаем… Сезам, отворись… Куда ты денешься?.. – недолгая пауза. – Нет… наверное, в шкафу… – И, после молчания, наполненного тихими щелчками, шорохом и взволнованным дыханием, произнесла, будто сбросив балласт и взлетев:
– Вот оно! Надо было сразу подумать…
