Я кивнул.
– Только между нами, хорошо? Лена жила у бабушки в Весёловке, под Евпаторией. – Оксана мотнула головой в направлении северо-запада, по диагонали «последняя парта у стены – первая у окна». – Даже у прабабушки. Отца не помнит, мама вышла замуж за мичмана и уехала к нам, в Солнечное. Димку взяла с собой, а Лену сказала, что заберёт, но у них однокомнатная квартира, всем не поместиться. Так что она осталась у бабушки, мама к ней приезжала иногда на выходные. А два года назад этот мичман утонул по пьяни…
Я вновь кивнул: утонуло тогда трое, история была громкая, отголоски взрослых разговоров о ней звучали время от времени до сих пор. Оксана продолжала:
– Лена сюда приехала, пообщалась с братцем и сказала: хочу назад. Но в этом августе бабушка умерла, так что Ленка всё равно приехала. Так и живут в одной комнате, они с мамой, а за занавеской брат. Он её возненавидел сразу, ещё в первый приезд, она его боится. А сейчас он вырос, так и матушка боится. Он может наорать, ударить, чуть что – в истерику. Над Ленкой издевается, она терпит, вся в синяках… Надю свою простить не может, что бросила и что Димку больше любит. Я вообще не знаю, откуда у неё силы, чтобы жить. Я бы на её месте убила понятно кого. Или сбежала.
– Но, кажется, она благодаря тебе воспряла духом, – сказал я. – Ты молодец.
– Правда? – улыбнулась Оксана. – Спасибо. Но, понимаешь, до Лены ещё какие-то уроды докапываются. Я думаю, это её брата друзья, но и не только. Будто бы даже не из школы. Недавно завели в Пиратский сад, она вернулась, ревёт. Говорю: дура, зачем ходила? Давай я папе скажу, он разберётся. Говорит: не надо. Ну я тогда сказала: хрен куда тебя больше отпущу. Вот сейчас уходила, думаешь: зачем? Провожала к себе домой. В смысле, ко мне. Она теперь у меня бывает больше, чем у себя, и ночует почти всегда.
– Так, может, я поговорю с отцом? Он скоро вернётся из моря.
– Подумай, может, и стоит. Я ничего не могу решать, потому что завтра улетаю до Нового Года.
Оксана произнесла это совершенно будничным тоном, таким же, как «вернусь минут через двадцать» – после уроков.
– Куда улетаешь? – в недоумении спросил я.
– В Москву. Появилась возможность там поучиться, узнать город. В школе английский, как у нас. В одиннадцатом классе, может, и больше там проучусь.
– А где будешь жить?
– В семье у папиного друга, однокурсника по училищу. У него дочка на год младше меня.
– И никому не говорила…
– Тебе говорю. Учителя знают, а ребятам скажу, кому захочу. Я сама три дня назад узнала. Так вот в чём дело, Саш. Я договорилась с мамой и папой, что Лена поживёт у нас, пока меня не будет. Мы тихо перетащили к нам её учебники, тетради, одежду почти всю, документы… В общем, не пропадёт.
– А если её мама будет против?
– Лишим родительских прав, – жёстко сказала Оксана, – потому что так жить нельзя. А тебя хочу попросить, чтобы ты здесь за ней присмотрел, в школе, хорошо? Ты никогда её не обижал и вообще порядочный.
– Конечно, присмотрю, – сказал я.
– Завтра её не будет, поедет с мамой и папой провожать меня в аэропорт, в Симферополь. А вот со следующего дня начни, ладно? Ничего особенного, на переменах смотри и как пойдёт домой. Можешь проводить, а если кто-то будет смеяться или что скажет…
– Да мне плевать на это, – честно ответил я.
– Вот и правильно. А если вдруг Ленка будет дёргаться, скажи: я попросила. Должны отстать, если увидят, что никак не подобраться.
– Сделаю. А если вдруг не смогу прийти, например заболею, тогда попрошу мексиканского гостя?
– Ладно. Я скажу маме твой телефон? Если что, будете на связи.
– Скажи.
– Ну а ты мой знаешь, – сказала Оксана. – И напиши адрес: дом, квартира, а то я знаю как пройти, а номер не помню.
– И не страшно тебе лететь? – спросил я, передав ей тетрадный лист с адресом. – Новая школа, новые люди.
– Ни разу не страшно, пусть они боятся! – рассмеялась Оксана, сложила лист пополам и спрятала в изящную чёрную сумочку, которую принесла взамен громоздкой школьной. – Я напишу, как у меня дела. А ты ответь, расскажешь, как у вас.
– Обязательно.
– Держи, это тебе.
Оксана вынула из сумочки картонную коробку, раскрыла её и достала белоснежную, размером больше моей ладони, необыкновенно тщательно и подробно сделанную пластмассовую модель катера с застеклённой рубкой, Андреевским флагом на мачте, с винтом, рулём и с циферблатом в виде спасательного круга на стене надстройки.
– Смотри, – показала Оксана, – вот сюда вставляешь батарейку, сюда нажимаешь – раз!
Рубка осветилась изнутри, стал виден маленький штурвал, компас, карта Чёрного моря на стене, и за штурвалом – бородатый морской волк в белом кителе, фуражке и с трубкой во рту.
– Здорово, да?
– Оксана, спасибо. Но это, наверное, слишком.
– Ничего не слишком. У тебя ведь скоро день рождения? Это мой подарок. Только он не для плавания, вот подставка. А это часы, от батарейки работают.
– Спасибо тебе, – ещё раз сказал я, поставив катер на стол. – А я что подарю? Если бы заранее знал…
– А я вернусь до дня рождения, тогда что-нибудь и подаришь.
Я посмотрел на неё: Оксана выглядела смущённой, даже порозовела. Но быстро овладела собой, вскинула дерзкий, как прежде, взгляд и, поманив меня движением пальцев, поцеловала в щёку. Я почувствовал, что и мне можно, и ответил поцелуем. Оксана закрыла глаза, положила руки мне на плечи и потянулась к моим губам.
– Всё, хватит, – прошептала она не знаю через сколько мгновений, – а то я не захочу никуда лететь… Шутка.
Мама Оксаны, Полина Сергеевна, позвонила мне на следующий день в четвёртом часу.
– Долетело наше чудо, – сказала она, – встретили там, привезли домой, поговорили. Привет тебе, Саша, передаёт.
– Спасибо, ей тоже привет. Как там Лена?
– Вот я и звоню по её поводу. Оксана говорила, можно с тобой советоваться. Нет её дома. Как приехали, куда-то ушла, сказала, будет через полчаса. Уже два часа жду, всё нет. Волнуюсь, и в магазин надо идти. Пойду, а вдруг вернётся, дома никого? Будет стоять под дверью?
– Может, она к себе домой пошла? – предположил я. – Что-нибудь взять.
– Наверное, да. Но почему так долго, если сказала полчаса?
– Я могу зайти, – предложил я. – Давайте сейчас сбегаю поинтересуюсь.
– Если не трудно, Саша, пожалуйста. Знаешь, где Лена живёт?
– Да, конечно. Я мигом туда и обратно.
Повесил трубку и пошёл к себе в комнату одеваться. В словах Полины Сергеевны звучало беспокойство, но ни капли раздражения, она говорила о Лене скорее с материнскими нотками. Интересно, как удалось Оксане так быстро их подружить?.. Надевал я, стоит заметить, спортивный костюм, а не брюки с рубашкой, потому что помнил слова Оксаны о каких-то уродах в Пиратском саду. Вот туда и загляну для начала, а если не найду – тогда уже к ней домой.
