— Слушай, ты! — зло проговорил парень с переднего сиденья и схватил Матвея за воротник. — Ты нас лучше не зли! Я и так едва себя в рамках держу! Из-за тебя такой человек погиб… такой человек, что ты и мизинца его не стоишь!
— Мурена, я тебе что сказал? — одернул его командир. — Я тебе приказал сидеть тихо! Руки убери!
— Да я за Андрюху… да мы с ним под Ачхой-Мартаном в такой заварухе были… а за два года до того в Южной Америке он меня буквально со дна морского поднял… — забормотал парень, но тем не менее отпустил воротник Матвея.
— Все мы не на бухгалтерских курсах жизнь постигали! — примирительно проговорил человек со шрамом. — Только ты, Мурена, лишнего-то не болтай. Насчет той операции в Южной Америке никто не должен знать. А Матвей прав, и ты его должен понять. Почему он должен перед первыми попавшимися душу раскрывать?
Он перевел дыхание и продолжил:
— Кто мы такие — объяснить довольно сложно, да мы и права такого не имеем. Считай, что спецподразделение для выполнения спецзаданий. Где только нам не приходилось действовать — и во всех горячих точках бывшего Советского Союза, и в разных концах планеты… И покойный Андрей был одним из нас…
— Не просто одним из нас, а одним из лучших! — вклинился парень, но тут же замолчал под тяжелым взглядом командира.
— Если он был один из лучших, — проговорил Матвей недоверчиво, — почему же он ушел от вас? Ведь он только потому и согласился на мое предложение, что остался без работы…
— Вопрос закономерный… — вздохнул командир. — Моя бы воля, этого бы не случилось… дело в том, что мы, каждый из нас, раз в полгода обязательно проходим медкомиссию. Врачи проверяют наше здоровье, прогоняют через такие тесты — мама не горюй!
— И что — Андрей не прошел эту комиссию? — спросил Матвей по-прежнему недоверчиво. — Насколько я его знал, он был человек на редкость здоровый и сильный!
— Согласен, — кивнул человек со шрамом. — Здоровье у него было железное. К нам другие не попадают. Да вот привязался к нему психолог. У Андрея незадолго до этого случился нервный срыв…
— Да у кого бы не случился! — взорвался Мурена. — После того, что в той деревне устроил террорист-смертник…
— Заткнись! — рявкнул командир. — Ты что, хочешь, чтобы тебя тоже на комиссии отсеяли?
Он снова повернулся к Матвею и продолжил:
— В общем, запретили ему участвовать в оперативной работе, перевели в канцелярию. А какой из Андрея клерк? В общем, психанул он и подал заявление, попросился в отставку…
— Я думал, что из таких контор, как ваша, в отставку только вперед ногами выходят…
— Много про нас всяких слухов ходит, — отмахнулся командир. — Не всему можно верить. Короче, я ему так сказал — заявление свое пока забери, будем считать, что я его не видел. Возьми отпуск на год, отдохни, приведи нервы в порядок, подумай — а там, может, вернешься. А если нет — тогда уж смотри… хотя такие люди на улице не валяются, силой мы никого не держим!
Он на какое-то время замолчал, и Матвей уже подумал, что больше ничего не узнает. Но вдруг командир заговорил снова:
— Судя по тому, что он принял твое предложение, Андрей решил не возвращаться в отряд. Решил попробовать себя, так сказать, на гражданском поприще. И вот чем оно кончилось… знаешь, так ведь часто бывает — люди трудных, рискованных профессий погибают в простой, безопасной жизни, потому что расслабляются, думают, что здесь-то им ничто не угрожает…
Он еще помолчал, потом поднял взгляд на Матвея:
— Ты только не подумай, что у нас нет других дел, кроме как мстить за своего кореша. Месть — дело дурацкое, от нее ни проку, ни радости, ни пользы для здоровья.
— Ты чего, командир!.. — пробормотал Мурена. — Месть — это святое!
На этот раз человек со шрамом даже не повернулся в его сторону, не посчитал нужным отвечать.
— Мы хотим в этом деле разобраться по другой причине. Нам важно понять, из-за чего погиб Андрей. То ли это связано с нашими делами, то ли нет. Если его убили из-за того, что он служил в нашей группе, — тогда, получается, мы все под ударом, вся наша группа, и мы должны нанести ответный удар первыми. Если же это с нами никак не связано — ну, тогда, само собой, отойдем в сторонку…
— Никуда я не отойду! — проворчал Мурена. — Я за Андрюху…
— Вот поэтому я и спрашиваю еще раз: что тебе известно?
— Ну, во‑первых, там, на озере, наверняка работал профессионал… — начал Матвей.
— Дальше! — Командир махнул рукой. — Это и без тебя понятно. Любитель никогда не застал бы Андрея врасплох, не смог бы с ним справиться. Тут работал игрок высшей лиги.
— Во-вторых, мне в этом деле тоже очень многое непонятно. С первого взгляда, всех их убили ради содержимого тех ящиков, которые немцы затопили в озере во время войны. На другой стороне озера, в санатории, сидел наблюдатель, следил в бинокль за лагерем. Его туда заранее подселили, по чужим документам. Как только ребята подняли ящики, наблюдатель сообщил своему шефу, и тот послал убийцу. Кстати, самого наблюдателя после тоже ликвидировали, так сказать, замели следы, что тоже подтверждает — здесь работали профессионалы.
Но что удивительно — ящики с золотом и серебром тут же затопили в болоте, значит, не это интересовало убийцу.
— А что же тогда? — заинтересованно переспросил человек со шрамом.
— Пропал третий ящик, самый маленький. Значит, их или его интересовало только его содержимое.
— Но что там могло быть такое?
— Да уж наверняка не золото и не алмазы. Откуда это могло взяться в нашем захолустье? Думаю, что там хранились какие-то документы.
— Какие документы того времени могут сейчас кого-то интересовать? Ведь больше шестидесяти лет прошло! Все участники тех событий давно умерли, все сведения устарели…
— Не знаю! — честно признался Матвей. — Но вот еще что… есть одна ниточка, правда, довольно сомнительная, но все же…
Он замолчал, и командиру пришлось его поторопить:
— Ну, говори уж — что за ниточка?
— Ниточка вот какая. Этой операцией — ну, когда затопили ящики, — руководил немецкий офицер штурмбаннфюрер Отто фон Армист. Явно не простой человек. Так вот, хорошо бы узнать, кто он такой был, что делал в такой глуши, чем занимался. Может быть, через его личность удастся понять, что находилось в том, третьем, ящике.
Человек со шрамом внимательно слушал Матвея и что-то помечал для себя в блокноте.
— Так вот, может быть, вы по своим каналам сможете что-то узнать про штурмбаннфюрера. У меня-то таких связей, к сожалению, нет…
— Можно попробовать, — кивнул командир. — Как, говоришь, его фамилия?
— Отто фон Армист.
— Думаю, что нужно выйти на немецкие архивы, — проговорил командир, записав фамилию немецкого офицера в свой блокнот. — У немцев всегда в документах полный порядок и ничего никогда не пропадало, так что наверняка можно найти следы того штурмбаннфюрера.
