На удивление, Анна Ивановна была тиха, как агнец. Вадим уехал. Санечка забралась маме на колени, а я, вытянув больную ногу во всю длину, сидел на знакомом мне диване.
— Ну, что, молодёжь, — начала Анна Ивановна, — какие планы на будущее?
— Планы самые радужные, — решил я взять главенство в женском коллективе, — в понедельник подаём заявление ЗАГС. Жильё у нас есть, работа тоже есть.
— А с Санечкой опять бабушка будет сидеть? — Я и без того полтора года, как привязанная… А мне всего шестьдесят пять лет… Сосед — Иван Петрович, сделал предложение. Баста, ребятки, выхожу замуж…
Бабулечка, — обрадовалась Женя, — мы только за! Санечку отдадим в садик. Мне от училища предлагали место.
Я слушал всё это и такое тепло разливалось по телу. Вспомнил игру подземном переходе, насквозь продуваемом ветром. Борьбу с конкурентами и счёт мелочи в футляре. Боль от утраты родителей нахлынула внезапно, и я заплакал.
— Димочка, миленький, ты чего? — обнимая меня, спросила Женя.
— Прости, сейчас всё пройдёт… Сыграй, пожалуйста, Токкату и фугу ре минор Баха…
Я сам десятки раз играл это бессмертное произведение на арфе и на гитаре, но так, как играла Женя, мне никогда не удавалось сыграть. Её правая рука творила чудеса в ломанных арпеджио высокого регистра, а левая врывалась аккордами потрясающей силы в эту россыпь нежных, как дуновение лёгкого ветерка звуков. Когда начиналась собственно фуга пальцы её обеих рук совершали от едва заметных движений до размашистых, колоссальной силы щипков. Волнами накатывались настойчивые упругие звуки, начинающиеся правой рукой в высоком регистре и завершающиеся мощными аккордами в низком регистре левой. Казалось, умиротворение вот— вот наступит, но вновь откуда-то издали появлялись волны тревожных ломанных арпеджио… Наконец, в эту абсолютную неопределённость врывается светлый лучик. Солнечными бликами зазвучали мощные финальные аккорды…
А я смотрел на руки Жени и мне казалось, что эти два белых лебедя вернули меня к жизни и никому я их не отдам.
Мы посадим сирень под окном
Она стояла на трамвайной остановке и тихо плакала. Прохожие, спешившие по своим делам, не обращали на неё никакого внимания, но сначала одна, а затем другая — две пожилые женщины подошли к ней.
— Девушка, что случилось? Почему вы плачете?..
— У меня разрезали сумку и вытащили кошелёк с деньгами.
— Много было денег?..
— Для меня их было много — семьдесят тысяч… Я должна была купить лекарство для мамы… Только что взяла кредит по быстрому займу…
— Вот сволочи, и когда же их полиция всех переловит?.. Вы сейчас же идите в полицию и подайте заявление…
— Не надо никаких заявлений, — вдруг сказал стоявший рядом высокий парень. — Сколько, вы сказали, было денег?..
— Семьдесят тысяч…
— Стоит ли так убиваться будто это конец света?.. Я дам эти деньги вам… Пройдёмте к ближайшему банкомату…
— Если вы шутите, то мне не до шуток, — вытирая платком слёзы, сказала девушка. Я уже влезла в кабалу и в очередную не собираюсь.
— Вы, наверное, не поняли?.. Я дам их совершенно безвозмездно.
— Нет слов… Вы такой богатый?..
— Какое это имеет значение?..
Они перешли на тротуар и направились к ближайшему зданию Сбербанка. Она шла рядом с ним и не верила, что это всё ей не снится. Все последние события она воспринимала как сон: «Взяла быстрый кредит под двенадцать процентов, трамвайная толчея, разрезанная сумка и отсутствие кошелька. Хорошо, что документы уцелели», — думала она.
— И всё же, скажите, — спросила она, — вы это делаете без всяких условий?..
— Не бойтесь… У меня сегодня день добрых дел… Я — Аркадий, а вы? — спросил он.
— Надежда, можно просто — Надя…
— Надя, что заставило вас брать этот кредит?
— Моей маме врачи поставили неутешительный диагноз — рак поджелудочной железы. Но сказали, что появилось новое лекарство, которое очень помогает. Его надо срочно принимать.
— Вы работаете?..
— В газете литсотрудником.
— Простите за нескромный вопрос: муж у вас есть?..
— Нет. Мы с мужем расстались после рождения ребёнка…
Аркадий слушал Надежду и всё больше проникался сочувствием к незнакомой девушке. Он вдруг понял, что его деньги только лишь возвращают её в первоначальное состояние, а трудности с возвратом кредита у неё останутся. Решил свою благотворительность довести до конца и принял неожиданно для Надежды другое решение. Он предложил ей зайти в офис банка, где она брала кредит, и погасить его. Это было сказано с такой уверенностью, что не позволило Надежде протестовать или говорить слова благодарности. Она, как загипнотизированная шла за ним и делала всё, что он говорил ей. После расчёта с банком Аркадий спросил её: «Сколько упаковок лекарства необходимо на курс лечения?».
— Одна упаковка, но даже это очень большие для меня деньги, — ответила она.
Когда после посещения аптеки нужное лекарство оказалось в руках Надежды, она потрясённая благородством и щедростью Аркадия, не удержалась:
— Аркадий, я в полной растерянности. Так бывает только в сказках или во сне, Кто вы?.. Кого мы с мамой должны благодарить?..
— Надя, это очень долгий рассказ. У меня сейчас нет времени. Продиктуйте мне номер своего телефона. Я позвоню, мы встретимся и в совершенно в другой обстановке расскажу о себе. Хорошо?..
Он ушел. На прощанье махнул ей рукой. А она ещё долго смотрела на удаляющуюся его фигуру… Забрала сына из садика и дома рассказала всё маме.
— Просто неправдоподобно, — удивилась мать, — расскажи кому — не поверят, чтобы незнакомой женщине человек подарил сто пятьдесят тысяч рублей. Кто он, как выглядит?..
— О себе ничего не рассказал. Выглядит лет на тридцать, высокий, симпатичный. Назвал свое имя, обещал позвонить.
— Ну, знаешь, тут что-то за пределами моего понимания. Будь осторожна, — посоветовала мама.
Два дня Надежда жила в ожидании звонка. Телефон не выпускала из рук. И он позвонил утром третьего дня.
— Надя, доброе утро! Это Аркадий… Вы свободны сегодня вечером?.. Прекрасно…
Договорились встретиться. Аркадий хотел этой встречи. Надя ему очень понравилась. Высокая миловидная шатенка с удивительно тёплым тембром голоса и, как сказал какой-то поэт, «с глазами цвета небесной лазури». Именно такая виделась ему в его грёзах, когда он был «в местах, не столь отдалённых». Все эти три дня он был очень занят на работе, но постоянно мысленно возвращался к событиям того дня, когда он увидел её. Какая-то неведомая сила влекла его к ней и говорила ему: «Обогрей её своим сопереживанием. Возможно, это твоя судьба». Была и другая причина, но об этом позже. Чувство сопереживания не приходит само собой из ниоткуда, а является результатом лично пережитого. А пережить Аркадию в свои тридцать три года пришлось многое.
