На том и порешили. Принёс гитару домой. Заглянул в школу фламенкиста Хуана Мартина, да так до полуночи оторваться от гитары не смог. С виду такой простенький инструмент, а какие возможности для импровизации!.. Через неделю у нас с Виктором была первая репетиция. Он пел популярные казацкие песни, русские и украинские. А я аккомпанировал. Одиннадцать лет занятия музыкой не прошли даром. Я без труда находил гармоническое сопровождение аккордами этих песен, вплетая импровизационные вставки в мелодию.
— Дима, ты гений!.. Пако де Лусия отдыхает! — воскликнул Виктор, после репетиции.
Дебют в подземном переходе принёс нам больше тысячи рублей. Я в первые за последний месяц наелся до отвала. Нас быстро заметили в этом оживлённом переходе. Пешеходы останавливались и бросали в футляр моей гитары, кто мелочь, а кто и купюры. Закрывал лицо большими темными очками. Вначале было стыдно, а вскоре я уже не стеснялся.
Наступило лето. Мысль о том, что Женя считает меня погибшим не покидала меня. Подумал, что она должна приехать на каникулы и я увижу её. Идти снова к бабушке, после такого «холодного душа», я не решался. Решил дежурить во дворе их многоэтажного дома. «А вдруг встречу», — думал я. Несколько дней часами просиживал на детской площадке напротив подъезда. И когда надежда уже начала покидать меня, я увидел её. Но лучше бы мне этого не видеть… Она вышла из подъезда в обнимку с симпатичным мужчиной, весело разговаривая о чём-то с ним. Сели в припаркованную машину и уехали… Как говорится — без комментариев…
Осень и зиму мы с Виктором продолжали выступать в подземных переходах. С конкурентами старались не сориться. Если место было занято, уходили играть на рынок. На вырученные деньги приобрели усилитель, работающий от аккумулятора. Теперь нас было слышно даже в страшном гомоне базара. Руки у меня огрубели от игры на улице, но не очень, благо наша южная зима в этот год не позволяла столбику термометра часто опускаться ниже нуля. Когда было очень холодно, мы устраивали себе выходные. И тогда я играл на арфе.
Опять пришла весна. Свой двадцатый год рождения в конце мая я встречал дома. Был тёплый день. Я играл на арфе у раскрытых настежь окон балкона. Вдруг раздался звонок в дверь. На пороге стоял пожилой мужчина. Поздоровался и спросил:
— Кто это у вас так превосходно играет на арфе? — Я живу в соседнем доме и часто слышу эту игру.
— Играю я…
Когда мы познакомились, он сказал:
— Я тоже музыкант, играю на гитаре и даю частные уроки. Очень люблю арфу… Пожалуйста, поиграй.
Я начал играть, а он молча слушал. После того, как я исполнил несколько классических пьес, он вдруг сказал:
— Знаешь, Дима, арфа превосходный и сложный инструмент, но не такой транспортабельный, как гитара. Гитара в этом отношении выигрывает…
— Немного играю и на гитаре, — решил похвастаться я, — правда, на фламенкистской.
Когда я сыграл несколько испанских танцев из школы Хуана Мартина, он задумчиво заговорил: «Из тебя, Дима, мог бы получиться превосходный классический гитарист, если бы ты освоил сразу правильные основы игры. А сейчас у тебя рефлекторно укрепились неверные способы звукоизвлечения. Ты будешь испытывать большие трудности при игре более сложных пьес».
Видя, что его слова меня несколько огорчили, он сказал:
— Ты замечательный арфист, но если захочешь параллельно освоить ещё и классическую гитару, то приходи ко мне в гости…
Дал мне свой адрес и, поблагодарив меня за игру, ушёл. А я размышлял над его словами: «Игра в переходах совершенно бесперспективное дело, да и Виктора пригласили в филармонию петь в хоре. Никакой другой специальности у меня нет. Учиться в консерватории без материальной поддержки мне не под силу. Одна только струна в магазинах стоит от трёхсот до полутора тысяч. В нашем музыкальном училище класса арфы нет. Зато есть целых три педагога классической гитары». Решил воспользоваться приглашением в гости.
С трепетом в сердце я пришёл к нему вечером того же дня. Усадив меня на стул, он взял гитару, лежавшую на диване, сел на приготовленный стул, подставил маленькую скамеечку под левую ногу и заиграл. Некоторые пьесы Исаака Альбениса я знал и даже играл, но как они звучали на гитаре Андрея Осиповича, стало для меня откровением. «Чакона» Баха сразила меня напрочь. Я сидел потрясённый: казалось бы, инструмент, по величине диапазона вдвое уступающий арфе звучал, как оркестр.
Окончив игру, Андрей Осипович, попросил меня рассказать о себе. Я всё рассказал. О желании поступить в наше музучилище тоже рассказал.
— Сколько времени осталось до вступительных экзаменов? — спросил он.
Узнав, что остаётся почти два месяца, он предложил приходить к нему на занятия совершенно бесплатно.
— Я постараюсь тебя подготовить. Ведь знания сольфеджио и всех остальных дисциплин у тебя имеются. Будем заниматься только гитарой.
Классической гитары своей у меня не было. Денег на покупку тоже. Но Андрей Осипович дал мне напрокат одну из своих гитар.
— Дима, можешь играть на ней пока не приобретёшь себе хороший инструмент.
Как оказалось, гитара была изготовлена известным московским мастером и входила в элитный список гитар России. Корпус её был изготовлен из бразильского палисандра, а верхняя дека отливала золотом канадского кедра. Не буду описывать первые уроки. Занимались мы каждый день. Скажу, что постановку левой и правой рук я скопировал у учителя. Было очень трудно избавиться от неверных навыков. Но Дмитрий Осипович настойчиво поправлял меня.
Через месяц я уже играл «с листа» все двенадцать этюдов бразильского композитора Эйтора Вилла-Лобоса, а популярную у гитаристов пьесу испанского композитора Франсиско Тарреги «Воспоминание об Альгамбре» играл не хуже учителя. Он поражался моим успехам и моей памятью. «Это невероятно», — говорил он… Я сам удивлялся, что после травмы головы у меня появилась такое качество: запоминать самые сложные произведения.
Экзамены в училище я сдал с блеском, и меня приняли сразу на второй курс. Учитель присутствовал на экзамене и очень переживал за меня. Поздравил с поступлением. Мы с ним очень подружились. В училище преподаватели все имели консерваторское образование и довольно прилично играли, но мой учитель, не смотря на возраст, играл превосходно. Он в музыкальном училище был в своё время лучшим учеником нашего известного гитариста Александра Иванова-Крамского. Выступал с концертами в России и за рубежом.
Я продолжал учиться у него. Он был одинок. Однажды он мне сказал, что я для него, как родной сын. Своих жену и сына он потерял при крушении круизного парохода «Адмирал Нахимов». Моими успехами он очень гордился. Гитару свою он мне подарил на мой двадцать первый день рождения и всегда присутствовал на моих публичных концертах, которые я стал давать на последнем курсе.
Случилось так, что зимой произошло несчастье. Учитель упал на улице и сломал шейку бедра. В больнице его прооперировали, наложили шину и отправили домой. Я перешёл жить к учителю, а в свою квартиру пустил временно квартирантов — нужны были деньги. Взял уход за больным на себя. Получил в больнице инструкцию по уходу. Неукоснительно выполнял все рекомендации. Но мне сказали, что без протезирования сустава тут не обойтись. Как я узнал — операция будет стоить около трёхсот тысяч рублей.
