— Мы — потомки того племени, — закончил свой долгий рассказ Ислам.
Он, а еще Игорь Хорунжий и Олег Маломуж сидели у догорающего костра после массового пиршества, устроенного поселением в честь богатого улова — великолепного самца рыбы кингфиш.
— Д-а-а… Не повезло мужику, — выдал Игорь, впечатленный рассказом сомалийца. — Хотел помочь и помог. Башку разбили и все тут.
— Да брось ты! Это ж только легенда. А легенды, ты же сам знаешь, обрастают слухами, — успокаивал друга Олег.
— Ну да! А камнями они тоже швыряют понарошку?
— Кхе-кхе, — не нашелся что ответить Олег. — А это мы сейчас спросим. Скажи, Ислам, а ты тоже умеешь бросать камни?
— Очень слабо, — с досадой ответил сомалиец. — Я даже с пятидесяти шагов в бегущую гиену не попаду. Какой из меня боец Камня Свободы?
— Ну, ты не расстраивайся, — подыграл парню Игорь, подмигивая Олегу. — Я тоже не попаду.
— Правда? — искренне удивился Ислам, словно все мужчины земли, кроме него, делали это запросто.
— И я не попаду! — согласился Олег.
— Так что мы с тобой братья по несчастью, — утвердительно кивнул головой Хорунжий.
— Братья? — недоверчиво смотрел на украинцев сын скотовода-кочевника.
— Е-мое. Какой же ты темный, — обратился к Олегу Игорь по-русски. — Хотя, чему я удивляюсь. Последние двадцать лет эта страна не видела ничего, кроме голода и смертей. Сколько ему было в 91-м? Лет десять — двенадцать?..
— Пока не появилось оружие, мы могли победить Камнями Свободы любое войско. А сейчас…
Ислам отчаянно махнул рукой.
— Ничего удивительного, Игорь — отвечал Маломуж. — Монголы когда-то были «сотрясателями» вселенной, завоевали полмира. А теперь? Если нет путей развития общества, наступает деградация…
* * *
Двери мундулло отворились, и оттуда медленно вышел старик в белом фута бенадире. За ним шел высоченный негр с факелом в руке, освещая дорогу… О боги! Осанка, походка, все ужимки старика были точь-в-точь как у того Вииль-Ваала, который так неприветливо встретил группу Лаврова двумя днями ранее. Подумать только…
«Черт возьми! Действительно стареет! Смотри, Лавров, может, такого и не увидишь больше нигде и никогда!» — все более удивлялся Виктор, сидя высоко в акациевой кроне прямо над усадьбой Вииль-Ваала. Он вскарабкался сюда практически бесшумно, используя только руки, чтобы не привлекать внимание мастодонтов-охранников лишними звуками.
Но «опьянение научным открытием» — человеком, стареющим каждый вечер, — длилось у Лаврова недолго. Через некоторое время из хижины старейшины вышел человек в маскхалате
[23].
Даже в тусклом свете факела его лицо показалось украинцу очень знакомым. Где он мог его видеть?.. Точно! Это же тот самый Вииль-Ваал, который встретил экспедицию Виктора в племени вчера утром. Только тогда он был в белом фута бенадире, в сандалиях, точь-в-точь такой же, как стоящий на улице старик… Только молодой.
— Я готов, отец, — произнес Вииль-Ваал в камуфляже.
— Очень хорошо, — прокряхтел в ответ Вииль-Ваал в белом фута бенадире.
— Если бы не этот идиот Ислам, который не смог утопить чужеземцев, тебе бы не пришлось бежать в Могадишо. Но ты — лучший скороход на побережье. А поэтому я в тебя верю, сын…
«А ларчик просто открывался…» — подумал Виктор и весь превратился в вслух, стараясь уловить хотя бы слово. Но тщетно. Старик так быстро тараторил на «сборной солянке» языков с вкраплениями местного сленга, что журналист не понял ровным счетом ничего. Ему удалось разобрать только два слова: «отец» и «сын».
Молодой Вииль-Ваал выслушал свою постаревшую копию, кивнул головой и, выйдя из калитки с тыльной стороны мундулло, исчез в кустах. Виктор продолжал сидеть в кроне акации, прикидывая, как можно уйти незамеченным. Проклятый старик никак не хотел покидать двор, делая внушение своим громилам-охранникам.
Неожиданно один из силачей повернулся в сторону дерева и внимательно посмотрел на крону. «Неужели заметил?» — екнуло сердце у украинца. Широкоплечий сомалиец, чьей работой было охранять старейшину племени, с неимоверным для своего веса проворством нагнулся, схватил камень и метнул его в крону акации.
— Уй, бля! — сдавленно вскрикнул Лавров и полетел вниз.
Камень попал точно в цель: в серебристого попугая, который сидел на ветке и вскрикнул еще громче Виктора, замертво падая вниз. Смерть несчастного попугая и его падение с кроны дерева отвлекли внимание охранников от Виктора, который расположился с другой стороны акации. Лавров же, падая спиной с высоты третьего этажа, успел сгруппироваться в воздухе: максимально отвести плечи назад и, поймав момент инерции, махнуть двумя ногами вперед, что спасло его от перелома шеи. Обломав несколько мелких веток и поцарапав лицо, Лавров смог перевернуться назад и ухватиться за большую толстую ветку. Однако он не удержался, ободрал кожу на ладонях и продолжил падение. Но здесь уже было невысоко.
Виктор стал на ноги сразу за частоколом. Страшно себе представить, что было бы, приземлись он на метр ближе. Но у него не было времени что-то себе представлять. Будучи ростом чуть выше частокола, Лавров, согнувшись пополам, чтоб остаться незамеченным, кинулся в сторону ближайших зарослей мангрового дерева и залег. И вовремя. Тотчас из-за плетня показалась голова мощного охранника Дамира. Он несколько секунд молча стрелял взглядом по кустам, затем гортанно произнес:
— Наверное, обезьяна.
И исчез за ограждением.
«Сам ты обезьяна, — подумал Виктор и с облегчением выдохнул: — Пронесло…»
* * *
Скороход Вииль-Ваал-младший несся по саванне почти бесшумно и не оглядываясь. Отец явно преуменьшал его качества. Пожалуй, такого бегуна не было не только на побережье, но и на всем Востоке Африки. Наверное, такие могли быть только в Эфиопии, откуда выходят мировые чемпионы по марафону.
Выносливый, как все туземцы, Вииль-Ваал вскоре отбежал на приличное расстояние от места, где днем был царем он, а ночью — его старый мудрый отец. Эта подмена позволяла Вииль-Ваалам держать все население маленького стойбища в суеверном страхе перед «колдуном», который за сутки успевал родиться, умереть и опять родиться. Ни одно решение не принималось без древнего шамана племени дарод, Вииль-Ваала. Именно поэтому Вииль-Ваал-младший вел себя так странно, когда группа Лаврова, изнемогая, доползла до поселка.
А сейчас молодой царек летел, как птица. Ему нужно было до утра успеть выполнить поручение отца. До трассы было десять миль. Там у владельца маленького кафе специально для Вииль-Ваала стоял мотороллер, на котором до столицы было рукой подать. И вот сейчас еще один пригорок и заросли колючего кустарника, куда не суются даже хищники и где уже давно протоптана тропа.
