— Быстрее! Еще! Еще! Пошел вперед!
Ярослав почти увернулся от удара заостренной дощечкой, но сблизился со Святополком.
— Брось его! — приказал Владимир.
Но у мальчика получилось только зацепить старшего брата за шею и повалить на себя.
— Переверни его, ну!!! — крикнул князь.
Ярослав смог выполнить команду и оказался над сваленным с ног Святополком.
— Ты уже почти победил! Не отпускай его! Скрути его, чего ты ждешь, ну?! — надрывался в азарте их отец.
Олаф Трюггвасон, наблюдавший за схваткой княжичей, не выдержал и подошел к мальчикам.
— Да у него кровь! — указал он на правую руку младшего.
— Ничего страшного! — возразил их отец и продолжил: — Давай, Ярослав, смелее!
— Да оставь ты их, они еще дети!
— Пусть сызмальства учатся! Ну, Святополк, давай, чего ты ждешь? Теперь ты переверни его!
— Владимир, — обратился к князю вошедший в терем тысяцкий Путята. — Тут ромейский посланник.
— Приведи его, — ответил за Владимира норвежский королевич Олаф.
А князь дождался, когда Святополк подмял Ярослава под себя, и приказал:
— Хватит!
Потом схватил за шкирку старшего сына и отшвырнул:
— Отойди!
Он поднял Ярослава двумя руками:
— Иди сюда. Сейчас глянем, что там у тебя с рукой.
Правое плечо и вправду густо сочилось кровью из глубокой царапины. Но мальчик не плакал, не жаловался. Он знал, что так угодит отцу. Владимир встряхнул его и засмеялся, чтобы отвлечь малыша от вида собственной крови. Он посадил его в угол:
— А ну-ка…
Подошла Рогнеда в длинной черной тунике без рукавов и с серебряным монистом на груди.
— Тебе больно, Ярицлейв?
— Пусть привыкает! — отозвался ее муж.
— Но они еще маленькие, наши дети… — робко возразила княгиня.
— Наши?! — рыкнул князь. — Мои дети! Воды!
Рогнеда безропотно поспешила подать ему воды в серебряном котелке.
— Ерунда! — оценил ранение княжича отец и, зачерпнув из посудины воды, полил на царапину.
Мальчик скривился, но не издал ни звука. Рогнеда дала мужу чистую мягкую тряпицу, и тот перевязал руку Ярославу.
— Тебе больно? — спросил Владимир с крохотной ноткой сочувствия.
— Нет-нет! — твердо ответил мальчик.
— Ахахаха!!! — князь прижал к себе сына. — Ну, точно, я!
В этот момент в хоромы зашел византийский военный в золоченых доспехах, пурпурном плаще и с красногребневым шлемом под мышкой.
— Воевода Ижберн, посланник ромейского императора, — был объявлен его приход старшим дружинником.
Ижберн не разобрался в обстановке и подошел к высокому стулу, покрытому шкурой белого медведя, на котором чинно восседал норвежский королевич Олаф Трюггвасон.
— Салют! — византийский посол вскинул правую руку в древнем римском приветствии. — Я с посланием от императора восточного Рима Василия Второго к предводителю русов.
— Великий киевский престол занимает мой побратим Владимир. — Олаф указал направо, где за спинами дружинников возился с сыновьями двадцатисемилетний русский князь.
— Владимир! — с поспешностью повернулся к князю Ижберн.
Тот снял с колен мальчишку, передал его Рогнеде и встал.
— Я ждал тебя. С приездом!
— Сколько лет мы не виделись!!! — Ижберн обнялся с князем. — Но до нас донеслись вести о твоих победах.
— Угу. Ты тоже стал воеводой…
— Ты стал великим князем, но ты мне друг по-прежнему, надеюсь. Так нам проще будет разобраться в обстоятельствах, кои привели меня сюда…
Его речь прервали мальчишеские раздоры:
— Я победил! — заявил Святополк.
— Я победил! — возразил Ярослав и бросился к отцу, уворачиваясь от братского тумака.
— А ну, что такое?! — грозно рыкнул Владимир и поднял на руки Ярослава. — Мой средний сын, по-варяжски его зовут Ярицлейв.
Князь опустил заважничавшего мальчика на пол и обратился к послу:
— Скажи мне, что нового в Царьграде?
— В прошлом году болгары во главе с их царем Самуилом выиграли битву у Траяновых ворот. В сражении была уничтожена почти вся ромейская армия, был потерян весь обоз, а сам император чудом избежал пленения. Василий хотел бы…
— Давай сразу вместе с Олафом поговорим, он давеча вернулся с войны Харальда Синезубого против Свена Вилобородого и в курсе всей европейской политики. Ему тоже будет интересно.
— Добрыня! — в свою очередь окликнул Олаф старого воеводу. — Будь добр, тоже послушай!
— Мой дядя по матери Добрыня — наш советник в подобных вопросах, — пояснил князь византийскому послу. — Он будет говорить за меня.
— Я, Добрыня, желаю долгой жизни Ижберну из Упсалы, — поприветствовал пятидесятилетний воевода византийского посла. — Мы знаем, что император Василий II послал тебя продлить договор о дружбе, который заключили ныне покойные князь Святослав и император Иоанн Цимисхий.
— Да, — подтвердил Ижберн. — Согласно договору, стороны оказывают друг другу военную помощь при необходимости. И вот император Василий просит у великого князя Владимира этой помощи.
— Мы пошлем к вам шесть тысяч варягов, — предложил Добрыня. — С условием, что вы заплатите им также и за службу у нас.
— А еще, — добавил Владимир, — пусть императоры отдадут за меня замуж их сестру, принцессу Анну.
— Дети Анны будут иметь право на императорский трон, — возмутился Ижберн. — Как ты можешь предлагать мне такое?!
— Это наши условия, — резко ответил князь. — И мы от них не отступим. Что скажешь? Да или нет?
— «Да или нет» спрашивают у ребенка, — развел руками Ижберн. — Или у побежденного врага. Но не у посланника Царьграда, не у Римской империи!
— Мы победили хазар и разбили болгар, мы не боимся вашей Римской империи! — воскликнул киевский князь.
— Владимир! — прервал его Олаф. Он встал между спорящими и обратился к византийскому послу: — Князь был резок, мы дадим тебе время подумать.
Олаф нашел глазами княжеского телохранителя:
— Громол, проводи ромейского посланника в баню, пусть его с дороги пропарят хорошенечко, да с березовым веничком, перед пиром. Ему ж за стол садиться, — норвежец подмигнул славянину.
В те времена даже наследники римлян — византийские ромеи-христиане — пренебрегали гигиеной, что уж было говорить о западноевропейских варварах. Смердели они нещадно и оскорбляли нюх славян и викингов. Только жители Скандинавии и Руси знали, что такое баня, и парились минимум раз в неделю, а то и два. Их же современники из Западной Европы мылись тоже два раза… В жизни. Когда крестились и перед свадьбой.
