Когда преторианец вышел, Авишаг в отчаянии вскинула руки и спросила у оставшихся мужчин:
— Неужели ничего нельзя сделать?
— Если один из нас упадет на обочине, остальные должны следовать дальше, — иносказательно ответил ей отец.
— Надо поменять место встречи! — предложил Павел.
— Уже слишком поздно, — оглянулся на него Петр. — Но Витурий не заговорит.
— Бедный братик! — разрыдалась девушка.
Пекарь, принесший плохую весть, постарался незамеченным покинуть жилище христиан.
* * *
Легат Тигеллин подошел к оружейной пирамиде и принялся облачаться в доспехи.
— Теперь мы многое знаем. Мы уничтожим гнездо христиан, — говорил он своему помощнику Лицинию. — И пусть потом Климент объясняет Нерону, почему это сделал не он. Собери отряд!
Помощник бросился бегом исполнять указание. В атрий Тигеллина ворвался префект Климент. Навстречу ему шел палач, несший на плече бездыханное, исхлестанное плетью голое тело мальчика.
— Что вы сделали с ним? — спросил префект у легата.
— Есть доказательства, что он христианин… — ответил Тигеллин.
— Что он рассказал? — поинтересовался гвардеец.
— Ничего, потерял сознание, — с сожалением ответил армейский начальник.
— Иначе ты заставил бы его солгать! — заявил Климент.
— Я ревностно служу Нерону, — ответил легат. — Прости, но мне надо идти.
Тигеллин военным шагом дошел до выхода из атрия и, поравнявшись с вошедшим обратно Лицинием, обернулся.
Климент в это время рассматривал тело мальчика, лежащего на земле кверху спиной. Кожа на спине несчастного лопнула в нескольких местах. Девятихвостая плеть с зашитыми на концах свинцовыми шариками рассекла плоть до костей.
— Что он сказал? — спросил префект у палача.
Тот стоял, открыв рот, и не отвечал.
— Говори! — приказал префект и, взмахнув плетью, ударил ею живодера. — Немедленно доложи, что он сказал!
— Простите, мой господин, — подоспел пройдоха. — Этот раб не может разговаривать, у него нет языка!
Тигеллин с Лицинием усмехнулись друг другу и вышли за пределы атрия.
— Принеси воды! — последнее, что они услышали за своими спинами.
* * *
Римские христиане собрались в роще на восточном склоне холма Яникул. Луна освещала их собрание. Женщины тихонько пели, пока люди один за другим собирались, рассаживаясь на камнях развалин времен ранней Республики.
— А почему они поют так тихо? — спросила маленькая девочка у своей мамы.
— Потому что нельзя.
— А почему?
— Тшшшш, — успокоила ее раздосадованная глупыми расспросами мать и дала малышке припасенную заранее куклу, чтобы та отвлеклась.
На возвышение поднялся Петр. Он поднял обе руки, требуя внимания.
— Братья и сестры! К нам вернулся Павел. У него новое послание и, слава богу, он скажет нам его сам.
— Тихо! Тихо! — раздалось по рядам собравшихся христиан.
Павел вышел и поднялся на камень. На боку у него висела небольшая холщовая сума — та самая, что вручил ему префект Климент.
— Я не Учитель, — начал проповедник. — Я один из вас. Бог доверяет людям. Бог вверяет людям свое слово, свое Учение, своего Сына, в конце концов. Что мы с ним сделали, это известно: мы его распяли. Поскольку дух Христов раскрыт насилием со стороны человека, то конечно же люди не преминули воспользоваться этой возможностью. И каждый из нас в меру своей собственной испорченности, в меру своей собственной духовной тупости занижает священное Учение. Насилует его. Занижает его смысл. Ну, а если так… Что нам делать?
Это очень важно понять: если Учение вверено нам, а мы способны его насиловать, это означает, что мы должны продумать защиту Учения от насилия с нашей стороны. От этого насилия никуда не уйдешь. Все, что человек видит в мире, он видит глазами человека. Мы же не можем смотреть на мир глазами, например, жирафа?
Но это не повод сказать: «Ах! Раз так, то никакие наши слова никакой ценности не имеют! Забудем их!» Нет. Это повод для того, чтобы еще внимательнее относиться к нашим словам. Слова могут лгать? Да, могут. Что же, давайте будем с ними осторожнее. И с нашими словами, и с нашими мыслительными привычками. Будем с ними осторожнее. Надо пытаться сдерживать и контролировать неизбежный человеческий произвол в обращении с Учением Иисуса…
* * *
Климент вылил из ковша половину воды на голову иссеченного плетью мальчика. Тот застонал и очнулся.
— Пей! — приказал гвардеец.
— Я не смог… Я не выдержал… — простонал Витурий и заплакал. — Я обещал отцу, что никогда его не предам! Я не хочу жить! Я не хочу жить!
Прибежал помощник префекта — офицер преторианской гвардии.
— Отряд готов! — доложил помощник.
Климент кивнул и продолжил допрос израненного Витурия.
— Что ты им сказал?
— Я не хочу жить!
— Ты сказал им про Авишаг?
— Я тебе не верю, — ответил мальчик сквозь слезы.
— Ты хочешь, чтобы ее убили?
— Нет!
— Что ты им сказал?
— Что все соберутся в роще.
— Авишаг будет там?
— Там все будут! — разрыдался мальчик.
— Слушай, — Климент сжал лицо Витурия и заставил смотреть себе в глаза. — Я ее спасу, если ты скажешь мне, где это место.
— На восточном склоне холма Яникул, на развалинах храма.
— Присмотри за ним, — приказал Климент безъязыкому палачу и бросился вон из атрия.
Помощник побежал за ним.
— Я не должен был говорить… я не должен был говорить, — жалобно стонал умирающий Витурий, сын Петра…
* * *
— …Произвол неизбежен? — продолжал проповедь Павел. — Да. Но его можно заметить. Важнейший шаг в решении проблемы — заметить, что проблема есть. Если ты знаешь, что проблема есть, что она реальна, значит, ты уже будешь осторожен. Если ты идешь по улице и знаешь, что впереди из окна вылили нечистоты, то у тебя больше шансов пройти этот участок дороги, не замаравшись…
В этот момент девочка, игравшая с куклой на коленях матери, радостно засмеялась. То ли от своей игры, то ли поняв что-то в словах проповедника. Молодая женщина посмотрела на нее и тоже щедро улыбнулась своему ребенку.
Писец старательно записывал за проповедником. Развалины храма окружали легионеры Тигеллина.
— …Так же с Учением: мы заметили, где скользко, где можно поскользнуться и замарать себе душу при нашем обращении с Учением неосторожным словом, — продолжал Павел, не придавая значения теням, окружавшим место собрания. — Так давайте разработаем правила осторожности. Это главный момент, о котором нам следует сегодня поговорить…
