Как подтверждение этому украинские путешественники увидели еле заметный контур кенийца, вскарабкавшегося на пальму с такой скоростью, что в это трудно было поверить.
— Мне бы так, — сказал Маломуж. — Я бы в селе у мамки весь урожай собирал бы за день.
— Угу, ты бы по тополю на балкон взбирался, когда жена пьяного в дом не пускает, — добавил старый холостяк Хорунжий.
— Ну, и это тож… — согласился Олег и, поднявшись, собрался отойти в сторону рощицы.
— Ты куда? — строго спросил Муслим и встал с автоматом наперевес.
— Тебе рассказать? — стушевавшись, спросил Маломуж.
— Одному нельзя, — твердо сказал кениец.
— Знаешь, кое-какие вещи мужик должен делать сам, — почти обиженно отозвался Олег. — Или ты решил меня подержать?
Начальник охраны вопросительно глянул на Виктора. Тот кивнул головой, как бы в поддержку оператора, и кениец сел на место, опять взяв свою кружку с недопитым чаем.
— Такие мы — европейцы, бвана, — с улыбкой пояснил Лавров кенийцу на его родном языке.
— Ты говоришь на суахили, как танзаниец, — вдруг заметил Муслим.
— Это танзанийцы говорят, как я, — пошутил Виктор.
Страшный вопль спугнул птиц пальмовой рощи. Где-то затрещали попугаи. Отчаянно визжа, из зарослей врассыпную кинулась семья проснувшихся бородавочников, убегая в темноту бескрайней саванны. Опять крик и лютое звериное рычание. Виктор и Муслим вскочили на ноги, из темноты вынырнул Джоннидепп. Из машины пулей вылетел сонный водитель — худой, как змея, Мукра. Опять крик и опять рев хищника. Стало ясно, что случилась беда.
— Надо уходить! — вскрикнул старший охраны.
— Как?! — Виктор не верил своим ушам.
Он выхватил из-за пояса свой знаменитый гвинейский тесак, купленный когда-то в бутике в Порт-Морсби.
— Они охотятся. Мы не поможем ему, бвана, — стал уговаривать Виктора Муслим, положив руку украинцу на плечо.
Виктор не слушал. Он вспомнил, что Олег Маломуж ушел в ту же сторону, что и Дикембе. Журналист бросился к пальмовой роще. Группе не повезло. Совсем неподалеку от места, где грузовик остановился для привала, промышляли лучшие охотницы львиного прайда. Виктор хорошо знал, что такое львиная охота. Если ты не умеешь охотиться на льва, он начнет охотиться на тебя, и тогда шансов нет. И сейчас он не зря рванулся спасать своего оператора… Вот Олег, стоящий у куста, а за ним — яркие огоньки зеленых кошачьих глаз. Вот только кошечка раз в пятьдесят крупнее обычной домашней мурки. Лавров в несколько шагов преодолел расстояние около тридцати метров и полетел ногами вперед, ударом в плечо сбив с ног Маломужа и накрыв его своим могучим торсом. Прямо над ними пролетела промахнувшаяся львица. Чудовище приземлилось на свои огромные когтистые лапы и, по инерции катясь вперед, загребало землю вместе с травой, выруливая толстым, как цирковая лонжа, хвостом и разворачиваясь в сторону добычи. Виктор и Олег уже были на ногах, и оператор жался за объемной фигурой журналиста. Лавров же выставил свой громадный тесак вперед, готовясь к самому страшному. Конечно, его мощная рука, да еще с таким «спартанским мечом», способна нанести такой удар, что несдобровать будет даже львице. Но сейчас на помощь свирепой хищнице подтянутся более молодые особи — пусть и не такие сильные, но и Виктору, и Олегу этого хватит.
«Главное не отступать, — думал Лавров. — Бочком, бочком и наутек». Он двигался легким приставным шагом мимо львицы в сторону стоянки, свободной рукой придерживая за спиной идущего Маломужа, как вдруг… Олег рухнул оземь.
— Олег! — вырвалось у Виктора.
Ситуация становилась все более серьезной. Чуть поодаль журналист заметил неподвижно лежащего у пальмы охранника Дикембе, вцепившегося пальцами в молодой кокосовый орех. Его голова неестественно свисала с плеча. Видимо, шея бедного африканца была перекушена. А за спиной Виктора лежал оператор Олег Маломуж. Журналист почувствовал, как накатывает отчаяние. Разворачиваться спиной к дикому зверю — неимоверная глупость. Но что же делать? Тут на помощь пришел Муслим. Он подбежал ближе и выстрелил очередью по большому зверю, но промахнулся. Львица, совсем как кошка, выгнула спину и, подняв хвост трубой, сделала несколько скачков в сторону. Было ясно, что она сейчас пойдет по дуге и предпримет еще одну яростную атаку.
— Беги, бвана! — неистово крикнул Муслим.
Виктор подхватил Олега, вскинул его на свое огромное плечо и со всех ног понесся к машине. А начальник охраны стал поливать очередями землю перед львицей. Методика защиты кенийского полицейского сработала. Львица остановилась, а Виктор с Маломужем на плече без проблем добежал до грузовика, а там уже собравший вещи Хорунжий помог ему поднять Олега в кузов. Тот был без сознания…
Виктор не был профессиональным медиком, но его богатый опыт позволил ему быстро определить причину потери сознания. От толчка Лаврова, который, вне всякого сомнения, спас ему жизнь, оператор упал на землю, придавленный своим спасителем. Но плечо Олега пронзила резкая боль. Оно было пробито жесткой колючей веткой какого-то сухого кустарника, торчащего из пожелтевшей травы. Сперва, в горячке, Маломуж вскочил вместе с Лавровым, и тот закрыл его, защищая от львицы, но нечеловеческая боль и кровопотеря быстро сделали свое дело: мужчина лишился чувств. Уже в кузове грузовика Виктор достал бинт из походной аптечки и наложил тугую повязку.
— Подожди, Муслим. А как же Дикембе?
— Его уже нет с нами, — со спокойной грустью ответил начальник охраны.
— Но как же… У вас же автоматы?.. — спросил пораженный журналист.
— Убить льва в африканской стране — страшное преступление, за которое могут и не помиловать, — сухо сообщил Муслим.
…Олег очнулся, когда грузовичок несся по ночной трассе. До ближайшего населенного пункта, где можно было получить хоть какую-то квалифицированную медицинскую помощь, было чуть больше ста миль.
— Петрович, он открыл глаза! — взволнованно доложил Виктору Хорунжий.
— Ты ангел или черт? — обессиленно, в стиле Лаврова спросил Маломуж.
— Ну, слава богу, — выдохнул Виктор. — Очнулся.
Трудно себе представить, что испытывал Лавров в этот момент. Ведь он позвал человека с собой, в Африку, нелегально… и тут такой поворот. Олег же слегка повернул голову в сторону старшего товарища.
— Что, Петрович, боец не заметил потери отряда? — И его лицо изобразило что-то наподобие улыбки.
Подумать только, он еще и шутил! Виктор воспрянул духом.
— Жить будет! Надо только успеть!
Журналист резко вскочил на ноги и, держась за борт кузова, перегнулся в сторону водительского окна.
— Мукра! Давай быстрее! — крикнул он на суахили.
— Что ж башка так болит? А? — продолжал вещать очнувшийся оператор.
— Сейчас приедем, таблеточку дадут, — успокоил его Виктор, садясь на свое место.
