– Просто все в панике паковали вещи. Была ночь, а они знали, что уйти нужно до рассвета. Конечно, они без меня, может, потом скучали…
– Ты хочешь сказать, что они ушли без тебя?
– Но я же не мог ходить…
– И как же ты жил?
– Меня взяли к себе другие добывайки, с первого этажа. Они тоже собирались уходить, но приютили меня, пока нога не зажила. Потом они всё-таки ушли, оставив мне немного еды и кое-какие вещи, так что я справился.
– Но твоя нога!..
– О, лазаю я отлично! Бегаю, правда, плохо, поэтому редко выхожу на улицу. Там ведь, если что случится, придётся бежать. Но я не переживаю: у меня были и есть книги…
– Ты говоришь о тех, что в библиотеке? Но как же ты забирался на полки?
– Это несложно! Все эти полки можно переставлять. Для этого в вертикальные перегородки вбиты крючки, и по ним можно взбираться, как по лестнице, хотя и довольно крутой. Ты просто выталкиваешь книжку, которую хочешь взять, и она падает, но обратно её поставить нельзя. Так у меня и скопилось много книг…
Арриэтта, помолчав немного, спросила:
– Какие они были, эти человеки, которые сняли украшение над камином?
– Ужасные, я никогда не знал, чего от них ждать. Это был кошмар. Они всё время что-то переделывали. Им пришло в голову заложить старый открытый очаг и поставить вместо него маленький камин…
– Да, я его видела.
Арриэтта тоже считала, что камин испортил комнату. Эти его глазурованные блестящие плитки с изгибающимися тюльпанами… Очень уж они похожи на змей, эти тюльпаны.
– Стиль модерн, – объяснил ей Пигрин, но она не знала, что это такое. – Они говорили, что старый камин продувало насквозь. Впрочем, так оно и было. Если встать внизу и посмотреть вверх, то можно было увидеть небо. Иногда его заливало дождём, но не часто. В старину в нём жгли большие, почти как деревья, поленья – мне дед рассказывал.
– А что ещё сделали человеки?
– Прежде чем уехать, провели телефон, электричество и центральное отопление. Они любили всё новомодное, вот и сделали дом современным. – Пигрин рассмеялся. – Даже генератор в церковь поставили.
– Что такое генератор?
– Такая штука, которая дает электрический свет. В церкви можно сразу зажечь все лампочки: это не то что зажигать по одному газовые рожки. Но всё равно они тоже уехали.
– А почему?
– Сказали, что место здесь жуткое. В этом доме никогда не знаешь, что за люди здесь появятся, но в одном можно быть совершенно уверенным: они всё равно уедут.
– Интересно почему?
– Это всё из-за привидений: по какой-то причине люди их боятся.
Арриэтта сглотнула и оперлась рукой о тележку, словно боялась упасть.
– А здесь их много… привидений?
– Всего три, насколько я знаю, – беззаботно ответил Пигрин. – И одно нельзя увидеть, слышно только шаги, а шаги ещё никому не причиняли вреда.
– А другие?
– Ты сама со временем их увидишь. – Пигрин улыбнулся и взялся за верёвку, привязанную к тележке. – Что ж, мне пора двигаться. Эти Уитлейсы встанут в семь часов.
Арриэтта крепче ухватилась за край тележки, словно хотела его удержать, и поторопилась спросить:
– С привидениями можно разговаривать?
– Говорить-то можно, но я сомневаюсь, что они тебе ответят.
– Как жаль, что ты уходишь, – сказала Арриэтта, отпуская край тележки. – Мне бы хотелось, чтобы ты познакомился с моими родителями. Ты бы так много мог им рассказать!
– А где они сейчас?
– Спят в этой печке. Мы все очень устали.
– В печке? – переспросил Пигрин удивлённо.
– Да, у нас там подушки, одеяла и всё такое.
– Пусть они лучше поспят, – сказал Пигрин. – Я вернусь позже.
– Когда?
– Когда Уитлейсы уйдут из дома. – Он немного подумал. – Скажем, часа в два? Она отправится в церковь, а он в это время всегда занимается огородом…
– Это было бы замечательно! – воскликнула Арриэтта.
Пигрин кивнул и потащил свою тележку к двойным дверям, потом вошёл в библиотеку. Скрип колёс становился всё тише, пока совсем не смолк вдали.
Глава десятая
Хриплый шёпот вырвал девочку из раздумий:
– Арриэтта!
Разумеется, это мать: волосы всклокочены, лицо вытянуто и выглядит встревоженным. Арриэтта подбежала к ней.
– Что случилось, мама?
Хомили высунулась из-за дверцы ещё немного и спросила всё тем же напряжённым шёпотом:
– Ты с кем-то разговаривала?
Её испуганный взгляд метался по оранжерее, словно, подумалось Арриэтте, она ожидала появления какого-то монстра.
– Да, мама, разговаривала.
– Но, Арриэтта, ты же обещала… – Хомили вздрогнула.
– Не волнуйся, мама, это был не человек. Я говорила с добывайкой!
– С добывайкой? – Хомили ещё больше испугалась. – Какой такой добывайка?
– Из семьи Надкаминных.
– Один из Надкаминных! – удивлённо воскликнула Хомили. – Но как? Ничего не понимаю… Надкаминный! Никогда не слышала, чтобы кто-то из их племени снизошёл до разговора с такими, как мы.
Арриэтта отлично помнила, сколь негативным было отношение матери к Надкаминным. Она называла их глупым чванливым семейством. Эти добывайки жили только ради своего удовольствия и никогда не заботились о детях. Когда Под напоминал жене, что Надкаминным всё же удавалось воспитывать своих детей, Хомили парировала: «Только напоказ!»
– Этот Надкаминный совсем юный – совсем мальчик…
– Слышать больше ничего не хочу! – заявила Хомили и, прежде чем скрыться в печке, добавила: – Я сейчас же позову твоего отца.
Арриэтта услышала, как мать бормочет себе под нос:
– Мало нам этих Хендрири в церкви… тут ещё и Надкаминный!
Арриэтта снова задумчиво прислонилась к кирпичам, покусывая ноготь на большом пальце и гадая, что же теперь будет. До неё доносились голоса родителей: внушительная порция восклицаний от Хомили и несколько спокойных слов от Пода. Отец вышел первым, на ходу расчёсывая волосы маленькой серебряной щёточкой для бровей, которую они позаимствовали из витрины в Фэрбанксе.
– Мать говорит, ты встретила ещё одного добывайку? – В его голосе не было сердитых ноток.
– Да, так и есть.
Под неуклюже опустился на выложенный плитками пол.
