Перемещение кажется мгновенным, но когда я был маленьким, то спросил отца, где же Элиан?
– Здесь, – ткнул он в картинку испачканным чернилами пальцем.
– Но вот когда между тем миром и этим? Где он?
– Не знаю.
Папа перевернул страницу и продолжил читать, словно место, где летел Элиан, ничего не значило. Потому что когда ты между двумя берегами и никто тебя не видит, ты не существуешь.
8
Джулиан
После четвертого урока, стоит мне сделать шаг в сторону своего убежища, меня окликают. За мной с веселой улыбкой стоит Адам, ровно там же, где неделю назад или около того.
– Идешь к доктору Уитлок? – спрашивает он.
Я стою и комкаю желтый бумажный квадрат.
– В этом году я ей помогаю, – поясняет Адам. Он начинает движение, затем останавливается: – Идем?
Я мешкаю, но все же догоняю его. Пока мы шагаем в кабинет психолога, я смотрю на наши ноги. Мои кроссовки когда-то были белыми, но теперь грязно-желтые. Его же обувь новенькая, белоснежная, и двигается Адам как обычно, – подскакивая, легко, почти трусцой.
Он не прекращает болтать.
– Так ты ходишь на рисование? И как, нравится?
Я киваю, но на самом деле лгу. Мне бы нравилось, умей я переносить на бумагу прекрасные образы из своей головы. Мисс Хупер говорит, что получается хорошо, но это не так.
– Кто у вас преподает?
Я кошусь на него, но Адаму вроде бы правда интересно.
– Ну… – Мой голос звучит хрипло и странно. – Английский ведет мисс Кросс.
– Ой, она тоже у меня вела! Очень милая.
Наверное, она никогда не заставляла Адама читать вслух.
Чем ближе мы к кабинету доктора Уитлок, тем сильнее мне хочется убежать.
– Мне надо в туалет, – говорю я и поспешно заскакиваю в уборную. Стою там, считаю минуты и надеюсь, что Адам ушел.
Вот только он по-прежнему в коридоре, расхаживает у самой двери. Видимо, страх отражается у меня на лице, потому что Адам говорит:
– Прости, что напугал. – Он тянется ко мне, и пусть я знаю, что Адам мне не навредит, все равно вздрагиваю. Он примиряюще вскидывает руки и слегка отступает. – Извини. Я правда не хотел тебя пугать.
Адам шагает дальше по коридору, но останавливается, поняв, что я не двинулся с места.
– Э… – Как бы так вежливо сказать? – Иди по своим делам, все в порядке.
– Это ты сейчас пытаешься меня спровадить?
Кажется, он шутит, а я никогда не умею ответить на шутку. Полагается сострить в ответ, но у меня не выходит. А когда просто стоишь столбом, людям становится неловко.
– Да я не всерьез, – говорит Адам, как и все на его месте. – Слышал, последние раз десять ты терялся по дороге к ее кабинету.
– Я не терялся.
Адам ухмыляется:
– Я так и думал.
– О.
– Что ж, теперь я твой… как там красиво назвать конвоира? Сопровождающее лицо!
Он устремляется вперед, и слишком скоро мы попадаем в приемную с большим столом и темно-зеленым диваном.
Адам пересекает комнату и стучит в стеклянную дверь кабинета. Знакомый глубокий голос отвечает:
– Войдите.
Адам распахивает дверь, слегка мне кивает, а сам плюхается на диван. Я тяжело вздыхаю, но переступаю порог кабинета.
Адам
Когда я чуть ранее пришел к доктору Уитлок, она дала мне задание: доставить ей Джулиана. Чем-то смахивает на охоту за головами, только без насилия. И без награды.
Первый раз меня прикрепили к Джулиану, когда мне было десять лет.
Я только перешел в пятый класс, и наш учитель, миссис Незеркат, объявила, что каждому дадут в пару малыша из подготовишек, чтобы мы вместе читали книги. Миссис Незеркат относилась к тому виду учителей, что любят напоминать, мол, потом уже так легко не будет. Однажды ты закончишь начальную школу и попадешь в настоящий мир. Никаких друзей, перерывов, обедов. Будет тяжело трудиться, сидеть и молчать. Весь день. Каждый день. Пока не уйдешь на пенсию, а потом и вовсе помрешь.
Внутренний облик ее класса служил наглядным напоминанием об этом неотвратимом унылом будущем, поэтому, когда она объявила, что дважды в неделю нам разрешается уходить и обсуждать книги, я просто в эйфорию впал.
Наш класс закатил вечеринку со сладким печеньем и розовым лимонадом. Нас торжественно представили нашим «напарникам», с которыми предстояло общаться до конца года. Малыши попросились на руки, но миссис Незеркат тут же приказала нам поставить их на место.
Мальчик, который достался мне, Джулиан, был похож на мультяшного персонажа – копна иссиня-черных волос, огромные круглые глаза. Как только я поставил его на землю, он схватил меня за руку, как бессознательно делают все малыши, и попросил его послушать.
Я немного отвлекся: в помещении царил настоящий хаос. Повсюду носились дети, кто-то опрокинул огромную чашу с лимонадом, а Чарли завывал, что «напарник» его описал.
– Я слушаю, – сказал я.
Личико Джулиана стало серьезным, а потом он запел. Звонкий голос привлек всеобщее внимание, даже Чарли на минуту перестал плакать. Не помню, что именно пел Джулиан, но было здорово. Не «молодец, мальчик», а действительно здорово.
Со временем я понял, что подготовишки немного смахивали на маньяков: их с какой-то невероятной скоростью кидало от восторга к отчаянию и обратно. Большинству из нас пришлось нелегко. Чарли даже однажды выставили из класса за фразу:
– Адище какой.
А вот мне повезло. Джулиан никогда не плакал, ничем не кидался, не писал на меня. Обычный жизнерадостный ребенок, который любит петь и носит эти смешные очки из магазинов приколов. В библиотеке мы вечно изображали из себя супергероев и просто веселились.
Ну, до тех пор, пока миссис Незеркат не потребовала от меня отчет. Я заявил, что нас с Джулианом ввели в заблуждение. Обещали игры и чтение, а в итоге дали только книги.
Она проигнорировала мои совершенно справедливые опасения и велела, чтобы Джулиан прочел что-то вслух из своего учебника на следующем собрании. Я честно хотел его подготовить, но у него в карманах водилось столько интересного: монетки, зажимы для бумаги, липкая рука на тянучке – все то, что мама заставляла меня вытряхивать, прежде чем отправить в класс.
Миссис Незеркат явно это поняла и пригрозила, что если мы не станем работать, то она «прикрепит» меня к другому малышу или, хуже того, отдаст Джулиана Эмеральд, а мне придется изнывать от скуки одному. Эмеральд как раз сидела напротив, услышала это и наградила меня хмурым взглядом. Может, злилась на меня, что я испортил ее идеальную прическу липкой рукой?
