Чемодан съеживается, будто я тоже становлюсь меньше, а потом куда-то уплывает. В расщелину меж мирами. В ту долю секунды, куда попадает Элиан, когда отправляется из одного места в другое. Длинная полоса океана между берегами, которую так боятся эскимосы.
Место, где ты исчезаешь.
46
Джулиан
Моя лампа, та, что на подставке в виде полумесяца, видимо, сломалась или перегорела, потому что в комнате хоть глаз выколи. На краю постели сидит папа; наверное, услышал, как я плачу. Он убирает с моего лица влажные волосы. Мне так жарко. Почему мне так жарко?
Сейчас лето… Сегодня мы смотрели на фейерверки. Гуляли по пляжу. Я нашел самую большую раковину, какую только видел. Мама назвала ее моллюском. Сказала: «Приложи ее к уху. Слышишь? Воздух ударяется о стенки, и кажется, будто шумит океан».
Но мне слишком жарко. Плохо. Болит голова. Хочу мокрую тряпку. Хочу включить телевизор. Хочу к маме. Пытаюсь донести все это до папы, но он говорит:
– Пора спать.
– Я не могу.
Он делает вид, что не слышит, как всегда, когда я говорю, что не хочу спать. Но сейчас все иначе. Мне плохо. Мне больно.
Папа что-то у меня спрашивает.
– Сколько звезд?
– Я не знаю.
– Ты знаешь правила, – мягко упрекает папа. – Сколько?
Я смотрю вверх, на абсолютно черное небо.
– Я не вижу звезд.
47
Джулиан
Сколько прошло времени? Света нет. Я что, его пропустил? Или еще слишком рано? Сколько я пролежал в этой раковине? Я эхом мечусь по ней, бьюсь о стенки целую вечность. Я не настоящий.
Я мокрый. Голодный. Он не придет.
Темно.
Мне страшно.
Я никогда не выберусь наружу.
Я кричу и царапаю стены раковины. Ярко вспыхивает боль, щелкают кости, но я продолжаю биться.
А потом падаю.
Лицо бьется обо что-то холодное. Металлическое.
Нащупываю две дырочки. Пытаюсь просунуть палец в одну из них, но натыкаюсь на что-то мягкое, твердое и холодное. Моя раковина перевернулась. Мне надо выправиться, иначе я утону. Я бьюсь плечами о стены, но раковина слишком тяжелая. Я борюсь с металлом, гравитацией и волнами. Но я так устал.
Глубокие хриплые вдохи.
Я слышу океан внутри раковины.
Адам
Я просыпаюсь сам не свой. Уже не помню, что за кошмар мне приснился, но помню ощущение – будто я задыхаюсь. Вскакиваю с кровати, теперь мне не уснуть. Тихонько выскальзываю из дома, чтобы не разбудить маму, сажусь в машину, хочу ехать к Эмеральд… и понимаю, что она, наверное, тоже еще спит.
Все заведения закрыты, я бесцельно еду куда глаза глядят и вдруг оказываюсь перед домом Джулиана. Фонари отражаются в двух рядах квадратных окон, отчего они похожи на оскаленные зубы. В доме не горит свет – логично, уже за полночь. Машины Рассела на дорожке не видно, но он мог убрать ее в гараж.
Я шагаю к входной двери и звоню. Звук эхом прокатывается по дому, и я невольно ежусь. Наверное, Рассел мне задницу надерет за то, что я его разбудил. Ну и пусть. Раз я сюда приехал, то не уйду без номера телефона.
Вот только свет не загорается, а разъяренный придурок не выскакивает из-за двери. Дома явно никого нет, но что-то не дает мне вернуться назад в машину.
То, что я делаю дальше, – огромная глупость, и я сразу лихорадочно начинаю придумывать, что скажу полиции, когда та приедет. Мол, я не принимаю таблетки от СДВ, а импульсивность – главная особенность моего поведения. И не моя вина, что я высадил ногой окно моего друга.
Сигнализации не слышно. Я просовываю руку сквозь разбитое стекло, стараясь не порезаться, и поворачиваю задвижку. Поднимаю раму и осторожно залезаю в дом, только падаю с жутким грохотом. Да, взломщика из меня не получится.
Я поднимаюсь на ноги, ожидая, что сейчас в комнату ворвется Рассел и заорет на меня, мол, как я смел влезть в его дом. А может, он принял меня за чокнутого преступника и заряжает ружье? Я замираю.
В доме царит звенящая тишина.
Я вхожу в ту комнату, где по идее жил Джулиан, и втягиваю затхлый воздух. Затем включаю свет. У стены стоит чемодан.
– Джулиан? – зову я, хотя если бы в доме кто-то был, мое фантастическое появление не осталось бы незамеченным. Я прохожу мимо комода и чемодана в ванную, заглядываю в гостиную и возвращаюсь в спальню. Пробую чемодан – тяжелый, все еще собранный.
Снова брожу по комнате. Тут ничего нет, но что-то явно не так. Выдвигаю ящики, ищу сам не знаю что, потом встаю на колени и пытаюсь открыть чемодан.
Он стоит на боку, и я с кряхтением кладу его плашмя. Чемодан куда тяжелее, чем я ожидал. Секунду я смотрю на него, гадая, зачем в мощном кофре дырочки побоку. Потом в голову приходит догадка… такая страшная, что сердце подскакивает к горлу и стучит, заглушая все прочие мысли.
Я дергаю замок, но он не поддается. Серебряная вспышка привлекает мое внимание. На комоде лежит ключ. Негнущимися пальцами я отпираю тяжелый замок и поднимаю крышку.
48
Адам
В ушах звенит как после контузии. Все отходит на второй план и меркнет. Я оглушен. Ослеплен. Пульс так замедляется, что я холодею и не могу пошевелиться.
Внутри чемодана Джулиан.
Его тело изогнуто под немыслимым углом. Руки и спина усеяны ярко-красными рубцами и лиловыми синяками. Под носом и на губах запеклась кровь. Ребра отчетливо видны сквозь кожу. Лопатки торчат, точно заостренные крылья.
Внутри чемодана вонь сильнее – смесь пота, крови и мочи. Джулиан не шевелится, не реагирует на падающий на него свет. И не дышит.
А потом я улавливаю еле заметное движение под острыми плечами, такое крохотное, что сомневаюсь, не почудилось ли мне. Затем слышу звук – короткий хриплый вдох.
Джулиан открывает глаза.
Я испытываю такое огромное облегчение, что ноги подкашиваются. Он жив, но, кажется, не видит меня. Джулиан моргает, глаза у него слезятся, будто он смотрит на солнце.
Джулиан дергается, вроде как хочет подняться, но не может. Я пытаюсь его вытащить, но он снова скрючивается на дне чемодана. Меня осеняет ужасная догадка – Рассел. Он это сделал, и он может вернуться в любую секунду. Я тянусь в карман за телефоном, а потом вспоминаю – черт, сотовый все еще у меня на прикроватной тумбе, в чашке с рисом.
Я начинаю говорить, снова и снова повторяю имя Джулиана, пытаюсь, чтобы вышло помягче, хотя сам просто в панике. Тянусь к нему, и на сей раз он дает себя поднять. Я стараюсь не задеть синяки и порезы, но это невозможно. Я подхватываю его под тонкие руки, но у Джулиана подкашиваются ноги, и он сползает на пол.
