Адам
– Да что с тобой такое? – спрашивает Эмеральд. Мы лежим у нее на кровати под покрывалом с бабочками. Эмеральд пристроилась у меня на груди, я перебираю ее распущенные волосы и глажу обнаженное плечо. – Ты сегодня принимал таблетки?
– Да. А что?
– Не знаю, ты какой-то беспокойный.
– Я всегда беспокойный. – Но я понимаю, о чем она. Я и правда дергаюсь больше обычного, но дело не в СДВ, а словно…
– Ты нервничаешь?
– Нет. – Она же знает, я никогда не нервничаю.
– А выглядит именно так.
Я целую ее, пытаясь отвлечь нас обоих.
– А, да, – говорит Эмеральд пару минут спустя. – Ты почему сегодня не отвечал на телефон? Я тебе раз сто писала.
Я со стоном прячу лицо в ладони.
– Нет, Адам. Скажи, ты ведь снова не…
– Ладно, я был в машине. Подключал телефон и забыл, что на подставке стоит стакан воды. То есть я никогда так раньше не делал. Всегда стояла бутылка!
– И ты сунул телефон прямо в воду.
– Мама сказала, что с нее хватит. Этот она заменять не будет.
– Разве можно ее винить, – смеется Эмеральд. – Это какой, десятый телефон за год?
– Четвертый.
– Попробуй рис.
– Что?
– Сунь телефон в чашку с рисом. Он вытягивает влагу. – Она целует меня в грудь и ложится обратно. – Ты же помнишь мой номер?
Эмеральд заставляет меня выучить ее номер из чисто практических соображений, мол, я вечно теряю или разбиваю телефоны, но подозреваю, она просто считает, что это романтично.
– Ага.
Она снова меня целует, и несколько минут мы молчим. Затем Эмеральд спрашивает:
– От Джулиана по-прежнему нет вестей?
– Нет. Это так странно. Больше недели прошло, и тишина.
– Он же позвонил тебе на прощание?
– Да…
– Может, он просто занят. Переезд и все такое.
– Может. – Но я так не думаю. Никак не могу прогнать дурное предчувствие, оно не отпускает меня, как зубная боль. – Завтра пойду к нему домой. Попрошу номер его тети.
Эмеральд садится и смотрит на меня.
– Думаешь, его дядя даст тебе номер?
Нет. Не даст, просто назло.
– Я его заставлю.
– Я поеду с тобой, – объявляет Эмеральд одновременно тревожно и весело.
– Нет. – Не хочу подпускать ее к тому парню. – Сам управлюсь.
Джулиан
Помню, однажды у меня разболелся зуб, и весь мир сузился до одной этой ноющей точки. Больше ничего не существовало. Такая боль ограничивает, и от нее можно избавиться только если выдрать ее с корнем и выбросить прочь.
И вот я чувствую такую боль, на спине, справа, ниже грудной клетки. Болит все тело, но ощущение, что все сливается туда.
Постепенно очагов боли становится столько, что я не знаю, какой хуже. На краткий миг сквозь боль пробивается мысль, но тут же исчезает. Словно в голове застряла песня, только без слов. Размеренный ритм, пульсация, больбольболь. И выключить невозможно. Никак.
Рассел открывает чемодан.
– В душ, – приказывает он. – От тебя несет.
От боли я не могу двигаться.
– Живо.
Я распутываю конечности. У меня нет сил на крик, но я все равно его слышу, слышу, как он рикошетит у меня в голове.
По лицу текут слезы. Я стаскиваю штаны и заползаю в душ, но не могу повернуть вентиль. Рассел кладет на бортик бритву и уходит. Я не могу ее взять. Больно даже просто сидеть, поэтому я падаю.
Я лежу на боку, на холодном фарфоре – и слышу, как звонят в дверь.
45
Адам
Я нетерпеливо жму звонок снова. Дорогая тачка Рассела на подъездной дорожке, так что он точно дома. Наконец дверь распахивается. Дядя Джулиана выглядит довольно паршиво. Мятая одежда, щетина, темные от пота волосы падают на лоб.
– Да? – спрашивает он с натянутой улыбкой.
Это человек, который ударил Джулиана, взрослый, таких габаритов, что Чарли рядом с ним выглядит слабаком. Я глотаю бурлящую в груди ярость, открываю рот, чтобы спросить номер телефона, но вместо этого выпаливаю:
– Можно, я кое-что заберу из комнаты Джулиана? Я одолжил ему книгу и хотел бы ее назад.
Он хохочет, будто услышал шутку.
– Ты одолжил Джулиану книгу.
– Да.
– Он забрал все свои вещи.
– Он мне сказал, что забыл ее прихватить. Мол, она в комнате осталась.
– Он тебе сказал? – Его темные глаза сужаются. – Когда это?
– Э… пару дней назад. – Судя по взгляду, он знает, что я лгу. – Наверное, я просто проверю. – Пытаюсь протиснуться в дом. Глупо. Неужели я правда решил, будто номер на стене напечатан?
Рассел выпихивает меня прочь, выходит сам и захлопывает дверь. Он наклоняется вплотную ко мне и скалит свои мелкие белые зубы.
– Я сказал: его здесь нет.
Как хорошо, что Джулиан больше с ним не живет. Совершенно жуткий тип, а уж в глазах Джулиана и вовсе, должно быть, монстр. Я делаю шаг назад и поднимаю руки.
– Ладно, я понял. Я потерял номер его тети. Дайте мне его, и я уйду.
– Ты потерял ее номер. – Да что у него за манера все повторять, причем таким тоном, что сам начинаешь в себе сомневаться?
– Да?
– У него твой номер есть?
– Да.
– Значит, если он захочет с тобой поговорить, то сам и позвонит.
И как в прошлый раз, он захлопывает дверь у меня перед носом.
Джулиан
Мне показалось, Рассел с кем-то разговаривал, но теперь наступила тишина.
– Что ты делаешь? – кричит он, войдя в ванную. – Ты просто тут валяешься!
Я пытаюсь ему ответить, но не могу. Слышу, как поворачивается вентиль, и на меня льется вода, такая же ледяная, как дождь, под которым подвозил меня Чарли. Рассел продолжает орать, приказывает мне выкупаться, побриться, помыть волосы. Я пытаюсь поднять руки, но мне больно, и я начинаю плакать.
– Если не собираешься мыться, то выметайся!
Каждое движение медленное и мучительное. Натягивание пижамных штанов превращается в пытку. Я забираюсь обратно в чемодан. Он закрывается, и меня окутывает темнота.
Думай о хорошем.
Элиан. Я на корабле. Могу уплыть куда угодно.
Но картинка искажается.
