Когда я всех высаживаю, то смотрю на Эмеральд, она смотрит на меня и дарит мне загадочную улыбку, которую хочется поцеловать. У меня кружится голова, будто в крови передоз кофеина и сахара. Эмеральд смеется, словно тоже это чувствует, словно оба мы думаем о спрятанных в багажнике вещевых мешках.
Я наврал маме, мол, собираюсь с Чарли в поход. Вряд ли она стала бы возражать, признайся я, что иду с Эмеральд, но задала бы кучу лишних вопросов и дала множество смущающих советов, а кому оно надо. Все равно то, для чего нужны эти советы, не произойдет. Если я хотя бы подумаю о сексе, Эмеральд мгновенно меня разоблачит.
– Итак, какую легенду ты сочинила для своей мамы? – спрашиваю я.
– Она ничего не заметит. – Эмеральд говорит ровным, почти профессиональным тоном, каким обсуждает множество тем. Она крутит кольцо на указательном пальце, то самое, что подарила ей на день рождения бабушка. Насколько знаю, это единственный подарок, который Эмеральд получала от родственников.
Может, она никогда не захочет раскрыться и доверить мне свои самые темные и заветные тайны – похоже, считает, приличнее составить замысловатую схему, чтобы в итоге ты сам обо всем догадался. Но теперь, когда каждую свободную минуту мы проводим вместе, я начинаю подмечать некоторые вещи. Например, вот этот безразличный голос значит, что она лжет. Может, Эмеральд правда верит, что ее родители просто допускают ошибки, но все равно больно наблюдать, как ее мама забывает о существовании дочери.
– Эмеральд?
– Хм?
– Я замечаю все, что ты делаешь.
Она смотрит на меня. На голубые глаза наворачиваются слезы, и Эмеральд сжимает мою руку.
Мы едем. Прочь из города, вверх по склону, туда, где дороги шире, а небо больше. До коттеджа добираемся уже на закате. А вживую домик даже лучше, чем на сайте: небольшой, но в окружении самых огромных деревьев, которые мне доводилось видеть.
День первый. Мы просто гуляем по округе, ни разу ни с кем не встретившись. Словно остались одни на своей собственной планете, где все очень большое. Тогда получается, что мы маленькие, но раз уж все это наше, то и мы просто невероятные.
День второй. Мы бегаем по лесу, пока не натыкаемся на озеро в окружении огромных скал. Раздеваемся до белья и прыгаем в зеленую воду. Мы целуемся под водой, но это и вполовину не так здорово, как мне всегда казалось. Я наглотался воды и не особо чувствовал губы Эмеральд. За водопадом обнаруживается пещера, там пахнет мхом и чем-то первобытным. Вот здесь целоваться намного лучше.
День третий. Мы заходим далеко в лес, и тут я спотыкаюсь об ветку. К счастью, обхожусь без переломов: было бы отстойно, если б Эмеральд пришлось меня на себе тащить. Пока я отдыхаю на упавшем стволе, она официально объявляет, что готова заняться сексом в любое удобное мне время.
Я киваю и предлагаю срочно вернуться в дом.
Эмеральд лежит на спине, ее волосы разметались по подушке, как у русалки. Сколько себя помню, всегда сходил с ума по ее волосам. Она вечно носила сложные косички или узлы, будто ее каждый день заплетала целая команда. Но вот так, распущенными, они мне нравятся больше всего. Никто и никогда ее такой не видел.
Довольно странно, что она лежит передо мной обнаженная, а мне не только можно смотреть, но и нужно. Эмеральд не пытается прикрыться, но лежит очень прямо, а на щеках, шее и груди у нее выступают красные пятна.
– Ты смущаешься, – догадываюсь я.
– Ну конечно. – Эмеральд натягивает тонкую простыню до подбородка. Я пытаюсь убрать ткань, но Эмеральд сильнее, чем кажется.
– Я тоже голый, но мне не стыдно.
– Ну ты вообще не чувствуешь, как нормальные люди. – Эмеральд укрывается с головой, и следующие слова звучат приглушенно. – Ты не волнуешься, не смущаешься и не ревнуешь. Ничто не способно тебя затронуть.
– Я много чего чувствую. – Может, и не так, как прочие, но все же.
Эмеральд опускает простыню так, что видны ее глаза.
– Нет, я неправильно выразилась.
Я забираюсь в кровать, опираюсь головой на согнутую руку и жду.
– Просто… ты вроде как неуязвимый.
– Небьющийся? – смеюсь я.
– Я хочу сказать, ничто и никогда тебя не задевает. Думаю, поэтому ты так всем нравишься. Ты так уверен в себе, что и остальные начинают в себя верить. И ты сильный. То, что причиняет боль другим, тебя ранить не может. Но иногда кажется, что люди тебе вовсе не нужны. Например, если у нас все сложится, то хорошо, а если нет, тоже нормально. Ты не сломаешься. Не так, как я.
Мы словно вернулись в центр лабиринта, волшебное место, где ей не нужно притворяться сильной и хочется сказать правду обо всем на свете.
– Эмеральд. – Я касаюсь ее щеки, пересчитываю пальцем родинки, словно в игре «соедини точки». – Какое бы впечатление я ни производил, все не так. Ты нужна мне, как я нужен тебе.
Она не верит, но хочет верить. Ее рука обнимает меня за шею. Моя рука сползает вниз к простыне. И на сей раз Эмеральд позволяет убрать ткань.
37
Адам
После школы мы с Эмеральд рука об руку идем через парковку. Мы прожили в коттедже целых пять дней – недостаточно долго. Она смотрит на меня расслабленно и довольно. Я целую ее, отпираю машину, и мы ждем, пока все соберутся.
Первым запрыгивает Джесс и сразу хватает провод, чтобы подсоединить свой айпод.
– Эй, мужик, – окликаю я Чарли, когда тот залезает к Джессу назад. – А ты чего сегодня не за рулем? – Он наконец скопил денег и купил собственную машину, черный джип.
– А что не так? – ворчит Чарли, пока к нам садится Камила и заставляет его сдвинуться в центр.
Мы с Эмеральд смущенно переглядываемся. Обычно его успокаивает Элисон, но в данный момент они с Чарли расстались.
– Я думал, ты мечтаешь водить. Ты же два года жаловался на мою машину, – шучу я.
Он смотрит на свой телефон.
– Маму свою спроси. Когда ты ей не отвечаешь, она пишет мне. Все каникулы меня изводила. Достало тебя прикрывать. – Чарли замечает идущего в нашу сторону Джулиана и хмурится. – Ты опять его подвозишь? Серьезно?
Я вижу взволнованное лицо Джулиана и срываюсь.
– Знаешь что, Чарли? Если у тебя проблемы с Джулианом, то не стоит с нами ехать.
Машина затихает. Чарли потрясенно смотрит на меня, словно я переспал с Элисон или еще как-то его предал.
– Ну и ладно. – Он хватает рюкзак, но из-за роста не может легко выйти, поэтому долго толкается и пыхтит. Наконец, Чарли пролетает мимо испуганно-растерянного Джулиана.
– Какого черта? – спрашиваю я.
Эмеральд успокаивающе похлопывает меня по спине.
Джулиан
