Сегодня я первым сажусь за стол, и вскоре друзья втискиваются рядом. Я обвожу помещение взглядом, выбирая достойное испытание, и замечаю директора Пирса с его неизменной тростью, словно прямиком из «Властелина колец». Друзья нервно ждут, пока я поочередно смотрю каждому в глаза.
Обожаю, когда приходит моя очередь.
– Ладно… Камила. – Ее зеленые тени похожи на созревший фингал. – Иди и пофлиртуй с мистером Пирсом минимум три минуты.
– Запросто, – слишком уж самодовольно парирует она, под наш смех плывет к директору и соблазнительно берет его под руку. Надо отдать должное старику: Камила изо всех сил взбивает волосы и демонстрирует декольте, но он и бровью не ведет. Внезапно она разворачивается, стуча каблуками, марширует обратно и швыряет на стол клочок бумаги. – Мне назначили наказание за нарушение дресс-кода.
Мы взрываемся хохотом. Она убегает прочь, и мы хохочем еще громче. Несколько минут спустя Камила возвращается и с ледяной улыбкой смеряет меня взглядом.
– Адам.
Вообще-то, надо выбирать следующего человека, а не тут же мстить обидчику. Иначе никто не стал бы играть. Однако Камила явно слишком зла и плевать хотела на правила.
Она достает из сумочки крохотные трусики и швыряет в меня.
– Надевай.
Все ржут как ненормальные, но мне приходится уточнить:
– Ты что, ходила их снимать?
– Нет! Извращенец! Принесла их из шкафчика.
– А зачем ты держишь в шкафчике запасные трусы?
– Надевай уже, – приказывает она, – да так, чтобы все на следующей паре об этом знали.
Я широко улыбаюсь. Если она хочет меня смутить, пусть постарается.
Между обедом и пятой парой я успеваю втиснуться в миниатюрные трусики Камилы, но спотыкаюсь и растягиваюсь прямо посреди оживленного коридора. Чарли и Элисон смеются, решив, что я это нарочно.
Встаю я несколько медленнее, чем обычно, и – ой-ей-ей! Как болит лодыжка! Я не могу сдержать стон. Мне правда очень больно.
Камила закатывает глаза и рассматривает свои длинные ногти.
– Адам, у тебя не получится выкрутиться.
Я отвечаю ей стоном, хромаю к стене и опираюсь на шкафчики. Трусы сдавливают яйца, а лодыжка сломана минимум в десяти местах. По крайней мере, я точно ее потянул.
Элисон прекращает смеяться.
– Кажется, ему надо в медпункт, – с материнскими интонациями в голосе сообщает она Чарли. Я готов ее обнять, но это значит отпустить шкафчики. Затем Элисон обращается уже ко мне: – Ну же, Адам, идем.
– Не могу.
Камила топает ножкой и надувает губы.
– Ты должен закончить испытание!
Чарли щурится, словно гадает, в чем подвох. Затем приходит к выводу, что я не прикидываюсь, и начинает орать:
– Ну вот как можно было запнуться о воздух? Идиот!
Это он так проявляет заботу. Элисон похлопывает Чарли по спине, словно это его утешать надо, затем Камила щелкает пальцами.
– Чарли, Элисон, помогите ему. – Иногда она обращается с людьми как с братом, получается весьма устрашающе.
Парочка быстро подчиняется и пытается подхватить меня с двух сторон. Элисон метр семьдесят семь, одного роста со мной, но когда я пытаюсь закинуть руку на плечо Чарли, то опасно кренюсь. Мы на миг думаем заменить его миниатюрной Камилой, но тогда крен получится в обратную сторону.
Мы слышим звонок и понимаем, что официально опоздали.
– Господи, да забирайся уже, – ворчит Чарли и присаживается.
Я с ухмылкой лезу ему на спину, он подхватывает меня под колени, и мы отправляемся в путь.
– Ребята, а вы отлично смотритесь, – подмигивает Камила, снимая нас на телефон.
Я улыбаюсь и тыкаюсь носом в шею Чарли.
– Чувак, – угрожающе начинает он. – Если не прекратишь, я тебя скину, поползешь до медпункта на четвереньках. – В подтверждение он отпускает мои ноги, и на секунду я повисаю в воздухе, но потом снова за него цепляюсь.
– Если приземлюсь на больную ногу, я тебя убью, – ворчу я, но успокаиваюсь, а то он и правда меня скинет.
Когда наша четверка вваливается в медпункт, средних лет дама мгновенно мрачнеет и упирается кулаками в широкие бедра.
– Ладно, детишки. Представления мне ни к чему.
– Представления? – переспрашивает Камила, повторяя ее позу.
– Он лодыжку потянул, – объясняет Элисон, а Чарли сваливает меня на стул.
Надо снять эти чертовы трусики, да побыстрее. Словно удавка, только не на том месте.
– Нет смысла толпой приносить одного, – заявляет Мрачная Сестра. – Остальные – марш на занятия.
Камила явно на взводе, Элисон боится бросать меня одного, а Чарли вот-вот взорвется.
– Все нормально, ребята, – говорю я им. – Потом спишемся. – Они неохотно выходят, а сестра берет термометр. – У меня болит лоды… – В следующий миг она сует термометр мне под язык.
– Лихорадки нет, – объявляет сестра минутой позже.
– Так дело в лодыжке.
– Хм. – Она задирает мне штанину и щупает ногу холодными пальцами.
– Ой. Ой.
– Отека нет.
– Очень, очень больно.
– Что-то ты слишком веселый для больного. Скажи правду: боишься идти на контрольную?
– Ну вообще-то у нас правда контрольная, но я не боюсь.
Она кивает, мол, раскусила меня.
– Хорошо, ступай на урок, если нога не перестанет болеть, позвоним твоей маме.
– Но класс наверху, в другом крыле. Я туда не доберусь. – Я оглядываю комнату. – А инвалидное кресло можно взять?
– Что?
– Кресло? Одолжить?
– Это для серьезно больных. А не развлечение для детей.
– Развле… слушайте, я не шучу, честное слово. Мне только доехать.
– Иди в класс, пиши тест, потом поговорим.
– Но…
– Сейчас же.
Серьезно. Она действительно хочет меня выставить. Я поднимаюсь, ловлю равновесие и пытаюсь прыгать на здоровой ноге. Пока неплохо. Еще пара «шагов», я спотыкаюсь и со всей дури приземляюсь на больную лодыжку.
– Твою мать!
Медсестра ахает и прижимает руку к груди, словно ее подстрелили. Я хромаю обратно к стулу, а она топает в скрипучих туфлях к своему столу.
– Я пишу докладную, – заявляет сестра, выдергивая лист бумаги.
– Извините. Вырвалось.
– И ты меня не послушался.
– Хотел бы, да не могу.
Она яростно строчит, читая вслух:
