— От тебя так дивно пахнет.
Алина напряглась. В детстве, может, она и находила забавным,
что волк с удовольствием обнюхивает ее, но теперь все изменилось. Онбыл другим:
слишком красивым, слишком притягательным, слишком опасным.
Когда она ощутила прикосновение его подбородка к своему
плечу, Алина как можно серьезнее сказала:
— Надо полагать, я старше тебя?
Он улыбнулся, девушка почувствовала его улыбку кожей, и кровь
пульсирующей волной разлилась от плеча по всему телу.
— Вовсе нет, — возразил Арес. — Я уже достиг развития
двадцатилетнего мужчины. Внешне я больше не изменюсь.
Девушку это мало успокоило, и она посмотрела на часы. Он
все понял, поднялся, помог подняться ей и молча вывел из комнаты.
Пока они шли вдоль канала, как она подозревала, в сторону ее
дома, Алина гадала: не обиделся ли ее защитник? Молчание угнетало, но нарушить
его она осмелилась лишь у подъезда:
Мы ведь еще увидимся?
И не раз, — заверил Арес, учтиво распахивая перед ней дверь.
Девушка сделала несколько шагов и обернулась. Хоть он не
произнес ни слова, она все равно услышала его: «Я всегда рядом»
Дверь в квартиру оказалась закрыта. Алина позвонила.
Спустя пару мгновений послышалось лязганье замков, дверь
распахнулась, и девушка вскрикнула от неожиданности. Перед ней, неестественно
прямой и белый как мел, стоял сводный брат.
Откуда-то издалека послышался голос приемной матери:
— Милый, кушать будешь?
Захар наклонил голову набок, громко хрустнув шеей, и, с
интересом разглядывая сестру, крикнул в ответ:
— А я уже кушал...
Глава 6. НЕМНОГО ТЕРПИМОСТИ
Алина откусила кусочек песочного колечка, посыпанного
орехами, не сводя взгляда с соседнего столика, за которым сидел мертвенно
бледный Захар в компании парней со своего курса. Но кожа его не была белой, на
лице и шее парня лежал толстый слой пудры. А руки, странно потемневшие, он
постоянно прятал в карманах джинсов.
Сводный брат вел себя как обычно, смеялся, отпускал пошлые шуточки,
но создавалось впечатление, что он вовсе не тут — в университетской столовой,
а где-то далеко-далеко. Серые глаза сделались ярче за счет почти почерневших
век и походили на контактные линзы или стеклянные глаза игрушек, губы приобрели
свекольный оттенок. Их Захар теперь красил розовой помадой и пудрил.
— Он такой странный, — шепотом поделилась Аня, поднося
бутылку с лимонадом к губам. — Вы видели его глаза? Похоже, он что-то
принимает...
— А мне так не показалось, — заявила Таня и послала Захару
ободряющую улыбку. — Мы утром разговаривали. Он же все объяснил. Заблудился
человек! Ты сама, Ань, попробуй поблуждай несколько дней в лесу! Посмотрю я,
какой ты станешь. А он, бедненький, еще и отравился потом в забегаловке.
Аня вздохнула:
— Как же сильно его избили те дальнобойщики, столько пудры
теперь нужно! Ну и люди пошли, просто нет слов.
Все это время сидевший молча над кофе Юра поднял голову и
обронил:
— Почему же не позвонил, чтобы за него не волновались?
Все посмотрели на Алину, и она была вынуждена поддержать
версию брата:
Телефон остался в машине, в придорожном мотеле он первым
делом поел в кафе, а потом ему стало плохо, отравился, кажется. Он попытался
найти машину, но нарвался... — она помолчала, — не на тех людей. И вроде как не
до телефонных разговоров ему после было.
Ну вот, — обрадовалась Таня, — так что отстаньте от
человека, он и без ваших подозрений натерпелся...
Аня, как всегда бывало, не посмела спорить с сестрой, а Юра
пожал плечами и, глянув на соседний столик, упрямо заявил:
— И все равно он какой-то... не такой.
В этот момент Захар уставился прямо на него, а затем
стаканчик с горячим кофе опрокинулся, и коричневая жидкость с пенкой выплеснулась
на Юрин бежевый свитер.
Юра чертыхнулся и вскочил, а Захар мимолетно улыбнулся
сестре и вместе со своей компашкой пошел к выходу из столовой.
Алина крепче вцепилась в стол. При мысли, что вечером она
будет находиться в одной квартире с братом, в животе что-то дрожало, а дышать
становилось больно. Она не понимала, почему никто не видит, как неестественно
вывернута у него шея, и не чувствует, какой неприятный запах исходит от его
кожи. Словно Захар гниет заживо.
— Юра, какой же ты неуклюжий, — вздохнула Таня и, махнув
всем на прощанье, увязалась за Захаром.
Юра стянул свитер, хмуро посмотрел сперва на стаканчик,
потом на опустевший соседний столик и спросил у Алины:
— Ты видела?
Аня незаметно ретировалась, а Алина взяла со стула свою
сумочку и со вздохом солгала:
— Это я качнула стол, прости, пожалуйста.
Он удивленно вскинул брови, с пару секунд
подумал и кивнул:
— Ничего страшного. Какой у нас там предмет по расписанию?
Девушка насилу улыбнулась. Ей хотелось, чтобы он не поверил
ей, начал спорить и доказывать, каким странным кажется Захар. И тогда бы она
могла поделиться с ним... Но Юра лишь весело сказал:
— У нас право!
День прошел относительно спокойно. Алина старалась избегать
сводного брата, но сделать это оказалось нелегко из-за Тани, которая нарочно
выискивала Захара в перерывах между лекциями. А он как будто был не против.
Именно это и пугало Алину. Сводный брат, похоже, вернувшийся из самого ада, и
двух слов лично ей со вчерашнего дня не сказал, но она подозревала, что все еще
впереди...
Домой девушку провожал Юра. Занятия закончились рано, на
небе светило солнце. Молодые люди медленно шли вдоль канала, обмениваясь
пустыми фразами. Подруги же согласились на любезное предложение Захара
подвезти их.
Алина чувствовала, что ей следовало бы вмешаться, отгородить
подруг от существа, воняющего мертвечиной. Но она струсила от одного лишь
взгляда стеклянных серых глаз. К тому же девушка просто не знала, что сказать,
чтобы ее послушались...
Когда молодые люди почти дошли до арки, ведущей во двор,
Алина отчетливо услышала голос: «Стой!»
— Ты что-то сказал? — удивленно покосилась она на
одногруппника.
Юра заморгал.
— Нет... — и поспешно прибавил: — Может, сходим куда-нибудь?
В кино?
«Не заходи в арку», — голос стал громче.
Девушка остановилась и обернулась. Позади никого не было, а
от крика заболело в висках: «Беги! Беги!»
