Алина делала вид, что записывает за преподавателем, а сама,
бесцельно водя ручкой по чистому листу, думала об услышанном сегодня утром
из-за двери кухни разговоре. Евгения плакала, повторяя: «Захар не вернется»,
«Не вернется, я знаю», приемный отец в ответ молчал. А когда жена спросила: «Ну
почему, почему это случилось именно с нашим мальчиком?», неожиданно сухо
произнес: «А я говорил тебе, не нужен нам второй ребенок, но ты же не слушаешь
никогда! Сколько раз нас психолог спрашивал, как воспринял девятилетний
мальчик появление в семье чужого ребенка? Что ты говорила? Он немножко ревнует,
он привыкнет, он поймет!»
Евгения перестала всхлипывать.
Миша, почему ты сейчас мне об этом говоришь? Какое это имеет
отношение...
А такое, — оборвал муж. — Ты Захаркой толком не занималась и
до усыновления Алины, для тебя всегда на первом месте была карьера. А потом,
когда в доме стало два ребенка, те крохи, которые доставались нашему сыну, ты
разделила между ним и чужой девочкой! Чего теперь удивляться тому, каким вырос
наш сын!
А каким он вырос? — возвысила голос Евгения.
Не очень-то счастливым, раз может пропасть и не поставить
нас в известность.
— С ним что-то случилось, он бы никогда...
Михаил жестко оборвал ее:
Хватит! С ролью родителей мы не справились, прими это как
данность... Лучше займись фотографиями, своим настоящим детищем!
Не смей так говорить! — закричала Евгения. — У твоего сына
было все, о чем может мечтать любой мальчик! Не нужно винить меня, что наш сын
вырос не таким... посмотри на Алину, прежде чем говорить, какая я мать! Почему
она выросла умницей и...
Может, потому, что не мы растили ее до семи лет?
Дальше Алина не стала слушать.
Все эти годы, страдая от невнимания приемных родителей и от
издевательств сводного брата, она твердила себе одно: в детском доме хуже. У
нее было все для комфортной жизни: вкусная полезная еда, красивая одежда, много
игрушек, необходимых вещей. А к одиночеству она быстро привыкла. Родители погибли,
ничто на свете не могло уже их вернуть, не имело смысла закатывать истерики, в
отместку портить жизнь окружающим, ненавидеть кого-то — маленькая Алина на
удивление быстро и четко это поняла. Или поняла вовсе не она?
Девушка задумчиво улыбнулась, вспомнив белые лапы Ареса на
мокром от дождя стекле, счастье и странное чувство освобождения, даже после
того, как белый волк ушел, оставив ее на долгих одиннадцать лет.
— Гришанин, почему опаздываем?! — ворвался в Алинины
воспоминания голос преподавателя.
Она подняла голову от тетради и увидела, что между рядами к
ней протискивается Юра.
Она, как и многие другие, удивленно смотрела на парня,
который, вместо того чтобы войти через центральный вход, зачем-то явился через
дверь с Южного крыла здания, где сейчас шел ремонт.
Парень опустился рядом, на губах его играла нервная улыбка,
лоб вспотел, руки дрожали.
— Что случи...
Юра кивнул ей на дверь и едва слышно произнес, немного
заикаясь:
— И-иди, Арес там, ждет... п-просил передать, возникли
сложности.
Алина посмотрела на главный вход, где двадцать минут назад
оставила Ареса, и, ощутив, как сердце в страхе сжалось, спросила:
Он не сказал какие?
Нет-нет, — затряс головой Юра, — п-просил т-только быстрее.
Девушка медленно сгребла учебник, тетрадку, ручки в сумку и
поднялась. Продвигаясь к двери, она заметила, что парень идет за ней, но
спросить о чем-то под строгим взглядом преподавателя не решилась.
Она вышла в белый от мела, абсолютно пустой коридор с закрытыми
клеенкой окнами. Дверь аудитории закрылась. Алина уловила сладкий запах
ладана, но, прежде чем успела что-то предпринять, позади оказался Юра. Она
увидела в его руке шприц с длинной тонкой иглой, которая в следующий же миг
вошла девушке в шею. В глазах потемнело.
Глава 14. ЛЮБИМАЯ КУКЛА
Алина бежала по белоснежной равнине, не чувствуя холода и
задыхаясь от нестерпимо острого сладкого аромата смерти. Она постоянно
оглядывалась в поисках Ареса, но его нигде не было.
Девушка споткнулась и упала, разодрав голые колени об острый
снег. Пошла кровь, источающая все тот же невыносимый запах ладана.
Алина почувствовала, что кожу на лице что-то щекочет, она с
трудом приподняла тяжелые веки, попыталась дотянуться до щеки руками, но ей не
удалось. На запястья были надеты холодные блестящие наручники, скрепленные
цепочками с железными кандалами на ногах. Сама девушка лежала рогаликом на
охапке сена, разбросанного по каменному полу камеры размером не больше двух
метров.
Алина с трудом села, подняться на ноги не было никакой
возможности. Голова болела и кружилась, руки и туловище затекли.
В камере было холодно, через небольшое окошко с толстыми
прутьями проникал тусклый свет — лунный, как девушка догадывалась. Значит, без
сознания она находилась порядка десяти часов. Если только сейчас все еще тот же
день...
Алина восстановила хронологию событий: Последняя пара,
аудитория с двумя выходами, странное поведение Юры, коридор, запах ладана,
боль от укола и темнота...
— Эй, кто-нибудь! — крикнула девушка. Ее голос прозвучал
сдавленно и жалко. Но, к ее изумлению, послышалось лязганье замка огромной
железной двери.
В камеру ввалился огромный человек, одетый в грязную тунику
— самый настоящий богатырь. В одной руке он держал горящую свечу, в другой —
связку ключей.
— Кто вы? — пропищала Алина, подальше отодвигаясь от жутко
воняющих ног здоровяка.
Тюремщик не ответил. Он нагнулся, вместе с ветром обдав
девушку запахом нечистот, схватил за руки и громко, с хрипотцой сопя, принялся
тыкать ключом в замочек от наручников. Наконец Алинины руки были свободны, и
она растерла запястья. Но подумать о чем-то или спросить не успела. Здоровяк
грубо схватил ее за плечо и рывком поставил на ноги, затем потащил за собой.
Алина не успевала переставлять ноги в кандалах, поэтому
вскоре упала и поехала по каменному полу коленями, но кое-как поднялась.
— Мне больно, — простонала девушка в попытке вырвать у
монстра свое запястье. Он не обратил на нее внимание, только ускорил шаг.
После подъема по заплесневелым покатым ступенькам Алину
втолкнули в полутемный большой зал. Кроме камина в самом дальнем углу, кресла
внушительного размера перед ним и шахматного столика рядом, в помещении ничего
не было.
Девушка увидела возле камина Юру — предателя, и сильнее
стиснула зубы. Все-таки интуиция ее не обманула. В тот день, когда парень с
уверенностью сказал, будто рад, что Арес убил Захара, он уже играл на стороне
Элиаса. Иначе откуда бы узнал?
