– Есть хуже монстры, чем
Стив Леонард, и даже хуже чем властелин теней – буть то Стив или ты. Эти другие
монстры ждут в бесконечном полете вокруг сцены мира, никогда не видимые
человеком, но всегда наблюдающие, всегда жаждущие, всегда стремящиеся
прорваться.
– Я связана законами,
старше, чем человечество. Так было и с моим братом и так, в большой степени, с
моим отцом. Если я воспользуюсь в своих интересах настоящим, и попытаюсь
изменить курс будущего, о котором я знаю, я сломаю законы вселенной. Монстры, о
которых я говорила, затем смогут свободно проникнуть в этот мир, и он станет
котлом бесконечной, кровавой дикости.
– Похоже, он уже идет тем
путем, – сказал я кисло.
– Для вас, может быть, –
согласилась она. – Но для миллиардов других это не так. Ты бы хотел, чтобы все
пострадали как ты – или хуже?
– Конечно, нет, –
пробормотал я. – Но вы сказали мне, что они пострадают, так или иначе, что
властелин теней уничтожит человечество.
– Он поставит
человечество на колени, – сказала она. – Но он не будет крушить его полностью.
Надежда останется. Однажды, в далеком будущем, люди смогли бы подняться снова.
Если бы я вмешалась и развязала реальных монстров, то в слове надежда не стало
бы смысла.
Я не знал, что думать об этих
других монстрах Эванны – это был первый раз, когда она заговорила о таких
существах – поэтому я перевел беседу, чтобы сосредоточиться на монстре, о
котором я знал, слишком много.
– Вы ошибаетесь, когда
говорите, что я могу стать властелином теней, – сказал я, пробуя изменить свою
судьбу, отрицая ее. – Я не монстр.
– Ты убил бы Дэриуса,
если бы Стив не сказал, что он твой племянник, – напомнила мне Эванна.
Я вспомнил ненавистную
ярость, которая вспыхнула к жизни во мне, когда я увидел, что Шэнкус умер. В
тот момент я стал как Стив. Я не заботился о правильном или неправильном. Я
только хотел причинить боль своему врагу, убивая его сына.
Я видел проблеск своего
будущего, животное, которым я мог стать, но я не хотел верить, что это было
реально.
– Это было бы в отместку
за Шэнкуса, – сказал я горько, пытаясь скрыться от правды. – Это не было бы
действием неконтролируемого животного. Я не стал бы монстром только из-за
одного убийства.
– Нет? – сказала Эванна
с вызовом. – Было время, когда ты думал по-другому. Ты помнишь, когда ты убил
первого вампирца в пещере Горы Вампиров? Ты плакал впоследстивии. Ты думал, что
убивать неправильно. Ты верил, что кроме насилия есть другие пути уреглирования
разногласий.
– И всё ещё верю, –
сказал я, но мои слова показались пустыми даже для меня.
– Ты не пытался бы
лишить жизни ребёнка, если бы верил, – сказала Эванна, поглаживая бороду. – Ты
изменился, Даррен. Ты не зло, как Стив, но ты носишь в себе семена зла.
Твои намерения хорошие, но
время и обстоятельства делают тебя таким, какого ты презираешь. Этот мир
исказит тебя и, несмотря на твои благие намерения, монстр внутри тебя будет
расти. Друзья станут врагами. Правда станет ложью. Вера превратится в большую
шутку.
– Дорога мести всегда
опасна. Следуя путями своей ненависти, ты рискуешь обратиться в них. Это твоя
судьба, Даррен Шэн. Ты не можешь избежать её. Если только тебя убьёт Стив и
станет Властелином Теней вместо тебя.
– А что Ванча? – прошипел
я. – Что если он убьёт Стива? Неужели он станет вашим кровавым Властелином
Теней?
– Нет, – сказала она
спокойно. – Ванча имеет право убить Стива и решить судьбу Войны шрамов.
Но выйти за эти рамки можешь
только ты или Стив. Никто другой. Смерть или уродство. Вот твои варианты.
Она прошла вперед, оставив
меня с моими тревожными, ужасными мыслями. Действительно ли нет для меня
надежды или мира? И, если нет, если я в ловушке между смертью от рук Стива и
тем, чтобы заменить его и самому стать Властелином Теней, то что
предпочтительней? Лучше жить и терроризировать мир – или умереть сейчас, пока я
ещё наполовину человек?
Я не мог найти ответ.
Казалось, он один. И я несчастно тащился так вперед и мои мысли вернулись к
более актуальной проблеме – что я буду говорить своей взрослой сестре, которая
похоронила меня как ребёнка.
Двадцатью минутами позже
Дэриус открыв дверь, держал её приоткрытой. Я остановился, наполненный
предчувствиями, глядя на дом. Ванча и Элис были позади меня, Эванна стояла за
ними. Я умоляюще посмотрел на друзей.
– Я действительно должен
сделать это?
– прохрипел я.
– Да, – сказал Ванча. –
Неправильно рисковать жизнью мальчика, не информировав прежде всего его мать.
Она должна решать.
– Ок, – вздохнул я. – Вы
будете ждать здесь, пока я буду разговаривать?
-Да.
Я всглотнул, затем переступил
через порог дома, в котором я жил, когда был мальчиком. После восемнадцати
долгих лет странствий, я, наконец, пришел домой.
Дэриус провел меня в гостиную
комнату, хотя я мог бы найти дорогу с завязанными глазами. Многое изменилось в
доме – новые обои и ковры, мебель и светильники – но чувствовались, те, же
самые, теплые и удобные, слоистые воспоминания о далеком прошлом. Это было, как
бродить по дому спризраком – только дом был реальный, а я был призраком.
Дэриус открыл дверь гостиной
комнаты. И здесь была Энни, ее каштановые волосы были связанны в пучок, сидела
она в кресле перед телевизором, потягивая горячий шоколад, смотря новости.
– Наконец решил прийти
домой, не так ли? – сказала она Дэриусу, заметив его краем глаза. Она опустила
чашку горячего шоколада вниз. – Я волновалась. Ты видел новости? Здесь…
Она увидела, что я вошел в
комнату вслед за Дэриусом.
– Это один из твоих
друзей? – спросила она. Я видел, что она думает, что я выгляжу слишком старым,
чтобы быть его другом. Она сразу отнеслась ко мне с подозрением.
– Привет, Энни, – сказал
я, нервно улыбаясь, продвигаясь на свет.
– Разве мы встречались
прежде? – спросила она, нахмурившись, не узнавая меня.
– В некотором смысле, –
хихикнул я сухо.
– Мама, это… – начал
говорить Дэриус.
– Нет, – перебил я. –
Позволь ей увидеть самой. Не говори ей.
– Говорить мне что? –
отрезала Энни. Теперь она искоса посмотрела на меня, в неудобстве.
– Посмотри поближе,
Энни, – сказал я тихо, проходя через комнату, останавливаясь меньше чем в метре
от нее.
– Посмотри в мои глаза.
Они говорят, что глаза никогда не изменяются, даже если все остальное меняется.
– Ваш голос, –
пробормотала она. – Есть кое-что о …, – Она встала – она была такой же высоты,
как я – и пристально посмотрела в мои глаза. Я улыбнулся.
