Но всё было как было, не пролистаешь, не перепишешь…
– Так что, вы стали сразу верующим?
– Ага, держи от кулаки! Я-то с ним спорил, чуть не дрался, от весь из себя октябрёнок, пионер, комсомолец, от же как. Отцовские советы от добрым словом помянул тока в Кандагаре, когда первых-то шайтанов сам увидел. Мы дешёвый спирт пили, все от думали – глюки, вот и всё, а я от дальше копать начал.
В общем, копал он, так сказать, долго и старательно, так что путь к истинной вере у майора Николая Авдотьева был достаточно сложный. Это его история, рассказанная в порыве откровения, поэтому дублировать целиком я её не стану. Надеюсь, сами поймёте почему. Нет, ну и бог с вами, как кому угодно, мне дороже доверие моего наставника.
В тридцать шесть он окончил церковную семинарию, в сорок получил свой первый приход, а в пятьдесят уже был признанным бесогоном по Архангельской, Мурманской, Вологодской областям и Карелии. Самолично готовил молодых специалистов для Системы, сам участвовал в её создании и реструктуризации.
Так же сам ушёл из коллектива координаторов, ни с кем не ругался, никого не проклинал, сослался на здоровье и обид ни на кого не держал. Хотя по факту, конечно, его мягко, но твёрдо подвели к такому уходу…
Получается, что я первый его обучаемый за восемь или десять лет, сейчас моему наставнику восемьдесят четыре, то есть девятый десяток, а он ещё крепок и бодр, как кубанская коровка из Кореновки. Мороженое есть такое, ну вы знаете.
Утро, кстати, тоже выдалось забавным. Отец Пафнутий отслужил службу, вернулся в дом позавтракать и в лоб предупредил, что в двенадцать дня у него крещение. Типа мне надобно быть!
Я так нагнетаю сюжет, потому что чаще всего моё присутствие на данных мероприятиях в принципе не требовалось. В крестильне и без меня обычно народа хватало – батюшка, родители, бабки, дедки с обеих сторон, ближайшие друзья, родственники и, разумеется, крёстные. Где там ещё и мне место полотенце держать?
– Идём, идём, паря, – не без энтузиазма уговаривал мой наставник. – От нутром чую, оно тебе сегодня дико полезно будет.
– Да чем же?
– Не ведаю от, ибо предчувствие.
– Декарт мне в печень. А чего-нибудь более внятное, конкретное?
– Тьфу на тебя, Фома неверующий!
– Фёдор. Для друзей Тео.
– Тьфу от на тебя, Федька неверующий!
– Вот и поговорили.
В общем, у святого отца ни с того ни с сего замироточила икона Иоанна Крестителя, а в голову стукнулось предчувствие – бесы нападут! Брать реванш за баню или ещё по какому поводу, но точно, и, покуда крещение младенца проходит, мне нужно держать оборону у ворот храма. Господи, вот не надо было ему с утра пить…
Но споры ни к чему не привели, так что в конце концов мы, разумеется, пошли вместе. Батюшка у нас не столь занудно-принципиален, мне даже разрешили взять с собой добермана при условии, что он будет сидеть задницей на снегу и носу не сунет на порог церкви. Я втихую поговорил с Гессом, он изо всех сил пообещал.
Ну то есть будет очень и очень стараться, если, конечно, там в храме резко не потребуется его кожаный нос! Перевернись в гробу Фрейд озабоченный, но что поделаешь, у нас вот такой пёс.
Как и говорил, мне было приказано охранять подходы снаружи. Заботливый отче выдал мне фляжку святой воды и всячески благословил на «деяния вольные и невольные в потребное время во славу Божию».
Думаю, в этом случае подразумевались все методы остановки бесов, люто желающих помешать крещению младенца. И уж поверьте на слово проницательному отцу Пафнутию, таких бесов будут легионы! Я тихо матерился сквозь зубы, но кивал…
– От, паря, стой тут, как скала, как от Крымский бастион перед англичанами, и места не сдавай, – на ухо консультировал старец. – Чую, от не простого ребёнка крестим, а как бы не будущего главу всея России-матушки. Ещё святые-то отцы предсказывали, что от второй мессия придёт с русского Севера.
– Да?
– Ну, гарантий от дать не могу, но уж ты там от постарайся.
– Рад стараться, ваше высокоблагородие, – по-военному отрапортовал я.
– Тьфу на тебя!
– Я так и подумал.
– И на Геську тьфу!
– То есть мы заступаем на пост?
– Дуй уже отсель. Мне дитя от крестить надо.
Мы с Гессом честно встали у церковного порога, близ железных дверей, украшенных православными крестами. Дальше ему, как собаке, был вход запрещён, а мне, как его хозяину (спорный титул), просто нежелателен.
Поэтому мы оба замерли на морозе у ступеней Воскресенского храма и приготовились к худшему. Которое, должен признать, ждать себя не заставило. Из-под брошенного кем-то старого окурка закурился голубоватый дымок, почудился запах серы, а потом…
Первым к порогу важно шагнул мелкий коричневый бес типа «обамка».
– Эй, малой, где тут крещение проходит?
Отвечать нечистому на вопросы – это себя не уважать. Я молча отвесил рогатому щелбан в лоб, и «обамка» исчез.
– Почему ты не дал мне его кусь? Я готов. Я их всех кусь!
– Судя по всему, твой «кусь» скоро наступит, товарищ, – по-ленински благословил я, скрепя сердце признавая прозорливость святого отца. Он опять оказался прав.
Буквально через минуту нас атаковала целая толпа чернокожих бесов с оттопыренными ушами. Мой верный пёс наконец-то смог проявить себя во всей красе.
– Кусь тебя! И тебя кусь! Ах ты, злой негодник, на тебе лапкой по башке! И тебе! А тебя кусь за нос! Кто на нас с Тео? Погладь мой зад!
Гесс вертелся на одном месте, как юла. Нет, он не ловил обрубок своего хвоста, он честно гонял бесов. И, судя по коротким жалобным пискам (не лучшее слово в контексте…), делал это высокопрофессионально. Его великолепные зубы ни разу не клацнули вхолостую.
Помнится, в одной из детских книжек был нарисован король-доберман Гафт в окружении подданных его собачьего королевства. Король! И, собственно, это всё, что надо знать о доберманах.
Уверен, тот, кто хоть раз заводил эту собаку, никогда не захочет другую. И это при том, что я ни на грош не фанат кинологии, у меня в детстве вообще была кошка.
– Сынок, ты бы придержал псиночку свою, – вежливо обратились ко мне две случайные старушки-богомолицы. – Нам на крещение, может, милостыньку кто подаст.
– Ну что ж, мой пёс занят, но это не значит, что проход открыт, – объявил я, прекрасно понимая, кто тут к нам пришёл. Больше мне не нужен был алкоголь, теперь я и так всё видел. – Пошли вон, плесень рогатая!
Последнее, возможно, было излишним. Смысл ругаться, если бесы и без того знают, что люди относятся к ним весьма критически. То есть без всякого пиетета или уважения, а чаще всего в категорично ругательном смысле. Так, с другой стороны, и они к нам не с пряниками лезут!
