Пока этот остроухий козлик взметал снег по всему двору, мне пришлось заняться растопкой бани. Дело по сути нехитрое, хоть городскому жителю и приходится учиться.
В своё время, в первые два раза, я едва не подпалил саму баню. Потом раза три мы чудом не угорели с отцом Пафнутием от неправильно задвинутой мной заслонки. Ещё бывало, что я расходовал слишком много дров на кипячение воды, забывая про прогрев самой бани.
В общем, нагоняи вкупе с молитвами и «повторение – мать учения» в конце концов сделали из меня знатного банщика. Я и веники мог подготовить, и парку поддать, и самовар вовремя раскочегарить, и пару вёдер ледяной воды держать за дверью, чтобы было чем окатиться.
Так что через два с чем-то часа мы все трое направились в баню. Пёс, естественно, не мылся, ему не надо, сытый, выгулянный и довольный собой доберман мирно дремал у нас в предбаннике, развалившись на спине, раскинув в разные стороны мосластые лапы, закатив глаза и высунув язык. Зрелище, должен признать, на любителя.
– Чтой-то погода как от завывает, – дуя на чай, заметил розовощёкий старец, когда мы с ним, вымытые и распаренные, сидели в чистых семейных труселях и белых простынях за самоваром в баньке. – Хоть от наружу не выходи, а?
Бесконечны, безобразны,
В мутной месяца игре
Закружились бесы разны,
Будто листья в ноябре…
Сколько их! куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?
Вполне себе в тему и даже с выражением прочёл я. Отец Пафнутий удовлетворённо покачал седой бородой:
– Александр Сергеевич Пушкин, люблю его, от умел же человек простые слова в диковинную историю складывать. И главное-то, ить глянь в оконце, бесы тут они и есть!
– Где? – невольно дёрнулся я, не потому что испугался, а потому что действительно интересно.
Я встал, прилипнув носом к маленькому банному окну, попробовал вглядеться в темень за стеклом и невольно присвистнул. Беспорядочные порывы ветра бросали хлопья снега из стороны в сторону, а в белых кружевах явственно угадывались самые поганые рожи с рожками и без.
Если кто думает, что все бесы в принципе одинаковые, общего классического типа голого карлика с пушистым задом, козлиными копытами, хвостом с кисточкой и смешной мордочкой с бородкой, пятачком и рогами, так вот нет! Нет, пустое, плесень вольтеровская!
Бесы созданы абсолютно разными по хаотичной прихоти его сатанинского величества. Они могут показываться человеческому взгляду в образе уродливых гномов, зверообразных существ, призраков, расплывчатых видений, обычной пыли, грязи, да и вообще почти чего угодно.
Причём даже самый мелкий бес способен доставить целой куче людей очень и очень большие неприятности. Прямо вот как сейчас.
– На двор выйти нельзя, они нас закружат и заморозят.
– От верно сие, но ить не до утра же нам в баньке-то париться.
– А что же делать?
– А я тя научу, – самодовольно выпятил грудь святой отец. – Ты ж от, паря, стреляешь больно ловко.
– Белку в глаз не бью, мне её жалко, – заранее предупредил я, но он только рукой махнул.
– Где секретная половица-то, помнишь?
Если речь о тайном складе оружия в нашем предбаннике, то как такое забудешь. Я отсчитал нужное количество шагов от порога, постучал голой пяткой по полу и, услышав гулкий звук пустоты, опустился на колени.
– Вам пулемёт или сначала гранатами их закидаем?
– Ох ты ж мне, уймись-ка, Аника-воин! – сурово прикрикнул отец Пафнутий, вставая из-за стола, грозный и гневный, как бог Посейдон, в белой простыне через плечо. – Тащи-ка от сюда ведро воды.
– Зачем?
– Освящать от буду!
Согласитесь, есть ряд ситуаций, при которых беспрекословное подчинение начальству является наипервейшей добродетелью любого послушника. Какой бы вы ни были крутой бесогон, сто раз самостоятельно выходивший на жутко опасные задания, иногда бывает очень полезно просто послушаться старших. И поверьте, оно себя оправдывает.
– Вот. – Я поставил перед наставником эмалированное ведро горячей воды. Да практически кипяток, если что.
Он задумчиво снял с шеи полуторакилограммовый серебряный крест с позолоченным Иисусом, важно, не спеша, громко, с выражением прочёл необходимую молитву и трижды опустил крест в ведро. Чисто внешне вода никак не изменилась, но внутренне, на молекулярном уровне…
– От тот дробовик бери, я-то его рублеными гвоздями заряжал, – вновь вешая крест на шею, поучал меня старец. – Ага, вот его. Америкосовская вещь, братки эмигранты прислали, удобно от бедра-то палить, бах – и нет его, беса!
Я взял дробовик, проверил затвор, опустил предохранитель и кивнул:
– Готов. Куда стрелять?
– Да в ведро ж от, дурында-то!
– Понял. – Я едва не козырнул, но, как общеизвестно, в бане генералов нет.
Смысл его затеи сразу стал ясен и светел, как яблочный сок в детстве. Мы оба оделись, затушили огонь, собрали вещи, подняли за ошейник разомлевшего в тепле добермана и дружно шагнули за порог.
Счастливые бесы взвились толпой.
– Бей их! Ку-са-ай! Коли-и! Царапа-ай! Ре-ежь! Души-и!
Они мгновенно собрались в одну огромную тучу и рухнули на нас, как бык на овцу. В тот же миг отец Пафнутий могучей рукой подбросил ведро, а я выстрелил почти дуплетом. Горячая святая вода выжгла в бесовском войске более половины действующего состава, а дырявое ведро упало нам под ноги.
– Бежим, что ль, от быстро-быстро? – предложил батюшка, первым срываясь с места.
Мы с Гессом не отставали ни на шаг. А когда ошпаренные бесы перегруппировались для новой атаки, то было уже поздно. Я захлопнул дверь в дом в ту самую секунду, когда сзади в неё врезались острые носы и когти снежного бурана. Обозлённая вьюга бушевала вплоть до самого утра, стихнув лишь с первыми лучами скудного северного солнца.
Мы же в ту ночь ещё долго не могли уснуть. Отец Пафнутий травил армейские байки об Афганистане и Молдавии, а также буквально забросал меня чудесными историями о своей многолетней войне с бесами. Оказывается, она у него была не просто долгая, но ещё в чём-то и глубоко личная.
Его дед как настоятель монастыря под Черниговом был расстрелян советской властью, а его отец как сын попа числился в неблагонадёжных, но тем не менее вернулся с Великой Отечественной без ноги, зато с тремя орденами Славы на груди. Именно он уже на склоне лет впервые рассказал ему о происках бесов на германских фронтах.
О том, как они подставляли бойцов, заморачивали в тумане, как вселяли страх или, наоборот, нечеловеческую ярость, жгучее желание хватать и грабить, и как жестоко наказывали за это командиры, фактически карая человека за действия беса. О том, сколько людей можно было бы спасти, будь при каждом полку или дивизии хотя бы один думающий батюшка.
