– Тогда наливай. А то я уж подумал…
«Подумал он! Кто бы говорил»? – мысленно возмутилась Марина.
Капитан налил Рукожопу шампанского и открыл новую бутылку.
– И мне, и мне! – В дверях показалась Ляля с кастрюлей.
Потом делали шашлык, потом его ели, и конечно пили. Сначала шампанское, а потом вино, которое привёз Рукожоп. Естественно, что в этой толпе и бардаке Ляле с Мариной так и не удалось толком поговорить.
Спать Марину с мужем отправили в гостевой домик.
– Значит, капитан этот ни при делах, – многозначительно заметил Рукожоп, забираясь к Марине под одеяло. – Тогда кто?
– Что кто? – спросила Марина, садясь.
Хорошо, что она взяла с собой пижаму. Эта пижама с собачками и мячиками защищала её от возможных посягательств не хуже любых доспехов. Ну, какому мужику в здравом уме придет в голову лезть за сексом к женщине одетой в тёплую пижаму с мячиками и собачками? Ведь чего-чего, а секса с Рукожопом ей совершенно не хотелось. Ещё чего!
– Ну, я смотрю, цветы там дома, ты сама не своя, пижама вот. – Рукожоп ткнул пальцем в мячик на пижаме. – Непорядок. Чую. Думал, застукаю тут. Но не капитан точно.
– Правильно чуешь. Разводиться хочу, – заявила Марина.
– Во! – Рукожоп поднёс к её носу внушительный кукиш. – С чего бы это?
– Как с чего? С твоих совещаний и переговоров. Они категорически несовместимы с семейной жизнью.
– Ты сейчас сама поняла, что сказала? При чём тут совещания? Мне, что, деньги зарабатывать теперь не надо?
– Так это ты всю неделю так деньги зарабатывал?!
– Ты, чо? Про оперу опять? Мартыш, далась тебе это опера. Развел кто-то тебя, а ты и повелась. Ишь ты, разводиться! – Он запустил руку ей под пижаму, наплевав на мячики и собачек.
– Хватит! – Марина вскочила с кровати. – Я тебя видела в четверг.
– Чего ты несешь, где видела? – Глаза Рукожопа светились младенческой невинностью.
– В «Большой кухне» видела, как ты с бабой совещался, куда руки свои ей засовывал. Рукожоп!
– Ты что серьёзно вот это всё сейчас?
– Серьезней не бывает.
– Подумаешь, с бабой я был! – Рукожоп пожал плечами, лицо его изображало оскорбленную невинность. – Я тебе ещё по телефону признался, что бабник. У всех сейчас бабы да не одна, и чего? Разводиться-то зачем?
– Как это зачем? – У Марины отвисла челюсть. Вот опять реально отвисла.
– Ну, зачем? У нас семья хорошая, сын взрослый, денег приношу, дай Бог каждому, скоро внуки начнутся, будешь с ними развлекаться. Хочешь, дом, наконец, достроим, займусь прям с завтрашнего дня, всё руки не доходят. Будет лучше, чем у Ляльки с Петюней, вот увидишь! Гораздо лучше. Ты ж знаешь, у меня всегда только всё самое лучшее. Хочешь, собаку заведем? Или ещё ребеночка? Нафига нам разводиться?
– Не хочу тебе мешать.
– Ты мне не мешаешь.
Марина вытаращила глаза и уставилась на мужа.
– А чего ты сюда тогда припёрся? Я тебе не мешаю, так, может, и ты мне мешать не будешь? У тебя бабы, у меня мужики – прекрасная дружная семья! Что ещё надо, чтобы спокойно встретить старость?!
– Ага! Правильно я почуял, значит, всё-таки с этим капитаном хотела замутить, а я помешал. Не вышел номер! – Рукожоп довольно захихикал.
– Правильно ли я тебя поняла? – поинтересовалась Марина. – Тебе с бабами можно, а мне с капитанами нельзя? Мне только с детьми и внуками положено заниматься или с собакой.
– Именно!
– А вот это вот видел? – Марина в свою очередь показала Рукожопу кукиш. – Готовься к разводу. И лучше по-хорошему. Купишь себе квартиру в стиле хайтек, как положено настоящему прощелыге, и будешь туда баб водить в своё удовольствие. И туда, и в оперу, и на стадион, и в хвост и в гриву! А я как-нибудь сама определюсь, с кем и чем мне заниматься.
– Вот ты дура, Мартыш, как все бабы! Ну, кому ты нужна ещё, кроме меня? Нет, на час потрахаться, нужна точно, я ж не спорю, а вот для жизни… На что ты жить будешь? На свою зарплату? Не смеши мой Искандер! Ты привыкла к хорошему, к самому лучшему. К бутикам, к заграницам, к дорогим машинам. У тебя, сколько шуб, не помнишь? А морда твоя, сколько денег стоит? Ты же от косметологов не вылезаешь! Ботоксы-шмотоксы и всё такое! А фигура? Или думаешь, тебя капитаны разные не только Кристаллом поить будут, а ещё и косметологу платить, хирургам пластическим, массажистам и тренерам? Не-а! Шиш! Отцвели уж давно твои хризантемы. Год-другой, и всё. Капитанам молодые девки нужны. Это я ещё по старой памяти тебя терплю. За вложения.
– Бедный, ты бедный!
– Я богатый и умный, а ты дура. Вот и кончай дурить, ложись спать. – Он похлопал ладонью рядом с собой. – Утро вечера мудренее.
– Да пошёл ты! – Марина взяла подушку и ушла в гостиную на диван.
Она улеглась, завернулась в плед, но заснуть никак не удавалось. Даже мечты о Байкачарове не помогали. Марина попыталась вспомнить, сколько у неё денег на зарплатной банковской карточке, но ничего не получилось. Этой карточкой она практически никогда не пользовалась. За все покупки она расплачивалась банковской карточкой, привязанной к счёту мужа. Ничего себе финансовый директор! Нет, конечно, финансы предприятия Марина блюла, холила и лелеяла. Уж, про минимизацию и оптимизацию налогообложения она знала, как никто. Ну, и всё остальное, типа контроля, мониторинга, распределения, бюджетирования, приумножения, кредитной политики, да и обналички, чего греха таить. Как без неё? Без обналички в бизнесе никак. В России живем. Ну, если это действительно доходный бизнес, а не салон красоты. Разбуди Марину ночью, она до копеечки доложит, что у предприятия Ганнушкина на каких счетах, зачем и сколько. А вот о своих собственных финансах она, выходит, не имеет никакого представления. Этакий сапожник без сапог! На днях, вон, ругала финансистов Байкачарова, что те не экономят на переездах и проживании начальства в командировках, а сама в отпуск иначе как бизнес классом давненько не летала. И не за счёт какой-то там компании, а за свой собственный счёт, вернее, за счёт Рукожопа. И что теперь делать? Вдруг этот козлина прав? Кому она нужна в своём пограничном ягодном возрасте? Зачем Байкачарову или, к примеру, холостому капитану Виктору такой головняк? Правда, какой именно головняк она представляет из себя для мужчин, Марина пока понимала смутно.
Кроме этого Марину ещё удивляло и то, как быстро её любимый Серёжа превратился для неё в Рукожопа, мерзавца и козлину. Ведь двадцать пять лет, как ей казалось, они жили дружно, можно сказать, душа в душу. В отличие от Ляли с Петюней они особо никогда и не ругались. Марина в принципе жила, как хотела. Получается, не любовь это была, а удобство и равнодушие. Разумеется, муж от этого удобства отказываться не собирается. С чего бы? Естественно при условии, что она, как и раньше, будет ему беззаветно верна. Будет ждать его вечерами с ужином, по утрам варить ему кашу, следить за его здоровьем, волноваться, не забыл ли он повязать шарф, сопровождать его на всяческих парадных мероприятиях и всем своим видом доказывать и показывать окружающим, что жизнь Сергея Владимировича удалась! Она попыталась вспомнить какие-нибудь счастливые моменты их жизни, но в голову ничего не приходило.
