– Я Ворон. – Мужчина кивнул. – Адепт черной магии и некромагии, повелитель всех подземных существ и проводник умерших. Но вы не ответили на вопрос. Как вы сюда попали?! Это гребаная темница. Сюда вообще никому хода нет. Вокруг магический заслон невероятной силы, и ни одно живое существо на свете не может его преодолеть.
Я было открыл рот, но Серджо тут же прервал меня:
– Постойте! Простите меня, друзья! Я так отвык от человеческого общества, что совсем позабыл про хорошие манеры. Я приглашаю вас в Замок на Краю Света и Времен.
Ворон махнул в сторону своего бунгало и сноровисто двинулся к постройке.
– Тоже мне замок, – тихо рыкнул Сатана, недоверчиво переминаясь с лапы на лапу. – Я конуры больше видел.
– А ты не ерепенься, – сверкая от восторга, заступился за опального мага Коба. – Посиди сотню лет в заточении, и не такие оговорки будут.
Гном буквально светился. Как же?! Встретиться с легендарным Черным Вороном, магом, которому готов был служить, наверное, даже Дурин Каменистый.
Серджо поднялся по ступеням и, толкнув дверь в лачугу, почти уже шагнул за порог. Остановившись на секунду, он хлопнул себя ладонью по лбу и снова рассмеялся, показав ряд безупречно белых зубов.
– Я так растерялся, увидев на берегу людей, что позабыл свой скарб в лодке. Входите, располагайтесь, я скоро вернусь.
Войдя в бунгало, мы разместились, как могли, и даже инфернальная кошка смогла найти себе место в дальнем углу, из-за чего свободное жилое пространство уменьшилось ровно на треть. Я уселся на стул, стоящий за столом. Фалько устроился у дверного косяка, а Коба, как есть, рухнул на пол, скрестил ноги по-турецки и, восторженно озираясь, силился что-то сказать. Мысли в мозгу недорослика путались, слова не складывались в фразы, и он силился выдать что-то, соответствующее случаю, но кроме невразумительных возгласов у него ничего не получалось.
Ворон появился спустя пару минут, держа в руке увесистый мешок, в котором что-то отчаянно шевелилось, и легким движением руки отправил поклажу в свободный угол.
– Уж извините. – Ворон уселся на лежак, который служил ему постелью. – Нечем вас угостить, хотя постойте.
Подойдя к сундуку, хозяин бунгало вытащил оттуда бутыль с каким-то напитком и щелкнул пальцами. Миг, и грубо сработанный стол затрясся, и на нем появилось пять рюмок.
Заметив мое удивление, маг смущенно пожал плечами.
– У меня было много времени для практики, – просто пояснил он.
Откупорив бутыль, он разлил напиток и даже предложил Сатане, но тот только отрицательно мотнул башкой.
– Ну, рассказывайте! – Серджо приложился прямо к горлышку бутылки и сделал солидный глоток. – Я не представляю, кто вы и зачем я вам понадобился.
На рассказ всего, что произошло в королевстве в целом и со мной в частности, ушло довольно много времени. Ворон слушал внимательно, не перебивая, и с каждой минутой становился все мрачней и печальней. Периодически он прикладывался к бутылке, особенно при упоминании о смерти короля и охоте на ведьм, которую устроил Красный Сокол и его приспешники.
– Значит, вот как оно вышло, – выдохнул Ворон, едва я закончил свой рассказ. – Ну что же, к этому все и шло. Красный взалкал власти, могущества, сосуда, достойного самого Горта! Он хочет стать богом, высшим существом, но даже легендарные братья были обычными людьми и только на пике своего могущества приблизились к цели Сокола.
– Ты лучше расскажи, что в итоге произошло между тобой и Соколом, – попросил я. – А то легенды ходят разные, и порой противоречивые, одна страшнее другой.
– И каким же меня видят люди королевства? – поинтересовался Ворон.
– Убийцей, – сказал я. – Душегубом, приносящим в жертву младенцев, пьющим кровь невинных дев и попирающим авторитет стариков. Твоим именем, Ворон, пугают малых детей, проклинают и грозят, а черная магия в Илиноре под запретом.
– Вам интересно? – Серджо обвел гостей взглядом. – Тогда слушайте. Нас было четверо. Молодые, неопытные, наивные и пылкие. Мы были лучшими друзьями еще с первого курса академии. В те далекие времена было всего два факультета, Белый и Черный, ибо смерть без жизни и день без ночи не существуют. Мы были большими поклонниками братьев, Первых Магов, вставших на защиту королевства. Особенно фанатично к этому относился ваш покорный слуга. Я изучил немало материалов, совершил несколько экспедиций, провел грандиозное расследование, которому посвятил без малого пять лет, и в конце концов мне улыбнулась удача. Я нашел дневник Первого Мага, Горта Ужасного, где в мельчайших подробностях был описан конфликт с его братом, Мартом, а также приведены различные формулы и заклинания, такой чудовищной силы, которой не достичь никому. Обладая ими, любой маг мог двигать звезды, осушать океаны, воздвигать горы, воскрешать умерших и еще десятки других вещей.
Вдруг во мне что-то шевельнулось. Первая капля подозрения просочилась сквозь оболочку радости от внезапного успеха. Я вспомнил дневник, но никаких формул и заклятий там обнаружено не было. Может быть, я и читал-то его неправильно, а Красный был прав, требуя от меня единственное ценное, что было зашифровано в письменах. Я отмахнулся от этой нелепицы, и, как оказалось, зря.
– Когда я прочел дневник Черного, – продолжил Серджо, – я поразился вероломности его родного брата, но всему не поверил, ибо волк есть зло только с точки зрения козы, которой он хочет перегрызть глотку. Для самого же волка коза – это не больше чем способ пропитания, чтобы протянуть еще пару дней и накормить своих детенышей.
Сами заклинания были чрезвычайно опасны, и я наложил на дневник заклятие. Только истинно Черный или истинно Белый могли его прочесть, остальные же, неопределившиеся, метавшиеся по окрасу, видели на пожелтевших от времени страницах странные каракули. Заклятие я взял из того же дневника, и никому, кроме Горта, не по силам его отменить. Я попытался скрыть свою находку, но Крос узнал о ней и попытался выведать заклятия. Я, как мог, пытался объяснить ему всю ущербность затеи, но Сокол, в ту пору уже Красный, казалось, повредился умом. Он начал открыто обвинять меня в том, что я скрываю от него ту самую магическую благодать, которую Первые Маги должны были передать своим преемникам, и, чтобы не вышло хуже, я собрал вещи, взял с собой с десяток учеников, и мы отбыли к Северному хребту.
В ту пору мы поработали на славу. Возвели неприступные бастионы, собрали гарнизоны из элементалей, и я принялся за свой самый великий труд – уничтожение дневника Горта. Мне казалось, что если я изничтожу формулы, то Сокол опомнится, придет в себя. Задача оказалась непосильной. Книга имела защиту. Я жег ее в огне, оставлял под проливным дождем, рвал в клочья, бросал в жерло вулкана и опускал на дно самой глубокой океанской впадины, однако каждый раз я обнаруживал проклятый фолиант у себя в руках, и ничего не мог с этим поделать. Под конец я решил обратиться к корням и выбросить записи в Мир мертвых. Сотворив удивительное по сложности заклинание, я распахнул врата и зашвырнул туда проклятие этого мира. Я фактически опустошил свой сосуд, достигнув самого его дна, и три недели пролежал в постели. Поправившись, я вернулся к работе и, войдя к себе в кабинет, к ужасу своему, вновь обнаружил дневник. Он был целехонек, и защита Горта хранила его от посторонних глаз.
