Она все-таки уложила его на диван в большой комнате и принесла стакан воды. Георгий жадно выпил.
– Простите, тетя Зина, – смущенно сказал он, – двадцать лет носа не казал, и приехал только для того, чтобы грохнуться в обморок.
Она улыбнулась и укрыла его легким шерстяным пледом. Кажется, в стакане была не только вода, потому что Георгий мгновенно провалился в сон.
Очнулся он потерянным во времени и пространстве и пережил несколько мгновений сосущей пустоты, пока сообразил, что лежит у тети Зины в гостиной, а за окном – светлый весенний вечер.
Огляделся. В комнате никого не было. Георгий взглянул на шкаф с книгами и японской деревянной куклой, у которой, как он помнил, голова крутилась вокруг своей оси с противным скрипом, на люстру в виде колокольчика, круглый стол на массивной львиной ноге и будто провалился в детство.
Он резко сел, и почти сразу на пороге показалась тетя Зина:
– Проснулся? Как себя чувствуешь?
Георгий уверил, что все в порядке, но она удивительно сильным движением не позволила ему встать и достала из шкафа старомодный аппарат для измерения давления.
Он вяло посопротивлялся, но рукав сорочки был закатан, и плечо туго сжала черная манжетка. Зверски хмурясь, тетя Зина заработала грушей.
– Ой, больно!
– Не выдумывай! Так… – Она повернула колесико, и воздух с шипением стал выходить из манжетки. – Сто двадцать на восемьдесят. Иди отсюда, симулянт собачий. Кстати, тебе звонила мать, но я уж будить не стала.
Георгий стал собираться.
– И вот еще что, – сказала тетя Зина, когда он, уже одетый, стоял в дверях. – Я ж тебе не выразила соболезнования по поводу Карины… Чрезвычайно умная была девочка, мы так и знали, что она сделает блестящую карьеру.
– Спасибо.
– Правда, не думали, что ее в терапевты занесет, это же скучища дикая…
– Карина так не считала.
– Ну дай бог. Очень, очень хорошая девочка, я ее любила.
– Спасибо.
– И конечно же я не верю, что ты как-то был причастен к ее гибели.
Он снова поблагодарил, поцеловал тете Зине руку и пошел к лифту.
– Если что-то надумаю, я тебе позвоню, – крикнула она ему вслед.
Мама ответила так быстро, будто ждала его звонка с трубкой в руке.
– Мне звонила Тамара Васильевна! – начала она сразу. – Нет, ты подумай, какая наглость!
Георгий вздохнул и ничего не ответил.
– Когда человек чего-то добивается в жизни, на него неизбежно проливается поток домыслов и клеветы, – сказала мама, – и Тамара должна бы это знать, как никто другой! Интеллигентные люди не верят сплетням, исходящим от завистливых плебеев, нет, они держатся друг за друга и защищают по мере своих сил.
«Да неужели?» – ухмыльнулся про себя Георгий.
– Думаешь, я стала бы обращать внимание на клевету и наветы в адрес ее дочери? Разумеется, нет! Напротив, я приложила бы все силы к тому, чтобы не дать этой грязи разрушить ваши отношения. Так поступают благородные люди, но Тамара, видимо, из другого теста!
– Мама, ситуация действительно непростая, – попытался остановить ее Георгий.
– Но это не повод отчитывать меня, как девочку, и диктовать, что я должна делать!
– Не волнуйся, пожалуйста.
– Она мне говорит, что я должна объяснить тебе, что ты должен как благородный человек оставить ее дочь в покое – пока все не утрясется.
– Вот как?
– Именно!
– А ты что?
– Георгий, вы с Аней взрослые люди и сами должны решить, как вам поступать.
Простившись с матерью, Георгий откинулся на спинку водительского кресла и прикрыл глаза.
После того как его имя взорвало интернет, он еще не виделся со своей девушкой. Позвонил ей сразу, как увидел проклятый пост, начал оправдываться, но Аня мягко прервала его.
Она сказала, что ни на секунду не усомнилась в возлюбленном, объясняться нет нужды. Все в порядке, она старший помощник прокурора по связям со средствами массовой информации и знает, сколько в этих средствах правды. Аня обещала сделать все возможное, чтобы опровергнуть клевету и остановить ее распространение, и, кажется, все было хорошо, вот только он так хотел, чтобы она почувствовала, как ему хочется быть с ней рядом, и позвала его к себе, но этого не случилось.
Георгий повертел телефон в руках, листанул список недавних вызовов, взглянул на календарь. Оказалось, что с момента появления поста прошло уже четыре дня, а он и не заметил, будто кто-то украл время. Бегал, суетился, встречался с Зиганшиным и его подругой, и сам не позвонил Ане, и не заметил, что она тоже не звонила ему.
Он быстро набрал ее номер, долго слушал гудки и уже хотел разъединяться, решив, что она занята, как она ответила.
– Прости, что не звонил, – первым проговорил он.
– Георгий, я все понимаю.
– Я очень соскучился по тебе, Анечка.
– И я тоже.
– Давай я вечером приеду?
– Это было бы замечательно, только я уже обещала провести сегодняшний вечер с родителями.
– Ну после. Алешка как раз уснет, и я приеду.
В трубке немного помолчали.
– Не думаю, что это хорошая идея, – донеслось наконец до Георгия. – Я не знаю, когда мама с папой меня отпустят, и, прости, пожалуйста, но ты сейчас действуешь на них как красная тряпка на быка. Они у меня люди старой закалки, воспитывались на советской еще прессе, где если слово написано, значит – правда, и почему-то считают, что в интернете то же самое. Наивность, конечно, но я пока не могу им объяснить, что любой больной человек может опубликовать в Сети плоды своей больной фантазии.
– А мы им не скажем, – улыбнулся Георгий.
– Ох, дорогой… Давай лучше в другой раз.
Он выехал на проспект, досадуя, что не увидит сегодня Аню. Что ж, сам виноват, глупо думать, что такая девушка простит невнимательность, даже если причина уважительная. Георгий не любил жалостливых великодушных женщин, которые ждут одинаково самоотверженно что с войны, что из запоя, и за возвращение прощают абсолютно все.
Как хорошо, что его любимая девушка не такая. Она не даст ему раскиснуть.
Когда Георгий вернулся домой, сын быстро поздоровался и нырнул в свою комнату, как черепаха в панцирь.
Георгий почувствовал укол совести. В эти украденные дни он забыл не только Аню, но и сына. Метался по городу, встречался с кем попало, а найти время поговорить с сыном не смог.
А Алешка ни о чем не спрашивал и делал вид, что уже спит, когда отец поздно вечером возвращался домой.
Трудно без Карины… Она сразу объяснила бы сыну, что приличные люди не читают пасквили, и тем более им не верят. Не важно, кто и как хочет очернить их семью, задача Алексея – не обращать ни на что внимания и быть хорошим послушным сыном, держать марку и не огорчать родителей, а если у него появятся сомнения и вопросы – значит, он такое же быдло, как те, что пишут злобные комментарии, и недостоин любви отца и матери.
