– Боится? Я полагал, что он их терпеть не может. Это не слишком толерантно, но случается…
– Боится. Отсюда все остальное. Примерно так же Ларгитас боится непознаваемого. Не непознанного, нет – тут мы встаем бойцами, с наукой наперевес. Зато непознаваемое… Это вызов всей нашей цивилизации. Страх охватывает бойцов. Панический ужас дикаря перед содроганием земли. И бойцы начинают делать глупости.
– Вы философ, доктор, – Тиран отвел глаза.
VI
Дворик при 30-й клинике неприятно походил на мини-парк при Непайском посольстве. Только сезон поменялся: зима на лето. Растаяли сугробы, исчезли «скользанки». В остальном же – три аллейки, беседка, скамейки. Громадные ели, не сходя с места, крадутся на мягких лапах к добыче. Ограда увенчана пиками. Наверняка поблизости есть гараж, где найдется – если приспичит бежать – кое-что посовременней «Бродяги»…
– Я так рад, – сказал Рауль Гоффер. – Нет, ты не поверишь. Я так рад, что ты наша…
В слово «наша» он вкладывал особый смысл.
Регина кивнула. Ваша, ваша, нет проблем. Операция прошла успешно. Рауль разговаривал с ней-сегодняшней, не пытаясь вернуться к давнему спору. Доктор ван Фрассен могла поздравить себя с победой. Правда, усиление личностно ориентированного страха, с помощью которого был вытеснен страх резонирующий, дало побочный эффект. Но тут уж ничего не поделаешь…
Рауль заискивал перед ней.
– Я знал. Рано или поздно ты должна была понять…
– Не волнуйся. Тебе вредно волноваться.
– Такие волнения на пользу. Ты в курсе, что его казнили?
– Кого?!
Страшные предположения ударили, как молотом. Казнен Тиран? Ерунда, Регина утром виделась с ним. Этот сам кого хочешь казнит… Еще один энергет погиб в Скорлупе? Они называют это казнью? Гадкая шуточка…
– Асана. Моего носильщика. Он сдался властям. Кейрин-хан приговорил его к отсечению головы. За покушение, и все такое. Я видел запись казни – ее прислали по гиперу. Красиво умер, сукин сын. Кричал, что за честь отчизны.
– Что, нельзя было как-то помешать?
– Чему? Казни?! – изумился Рауль.
– Ну да… Апелляция? Прошение?
– Все-таки ты врач. Тебе каждого жалко… Его обязательно надо было казнить. Публично. Чтобы запомнили: нас трогать нельзя. Чтоб до печенок достало. Нельзя трогать, ни при каких условиях. Хоть три раза за честь отчизны. Отчизна у них… Десять минут лету в поперечнике! Нельзя трогать, и конец разговору!
«Если, конечно, – мысленно добавила Регина, – ты не шах, и не Кейрин-хан.»
– Я, когда этот слепой ублюдок тебя похитил, – в голосе Рауля не прозвучало особого почтения к Хешируту IV, – чуть из штанов не выпрыгнул. Все связи поднял. Если бы с тобой что-то случилось, я бы себе никогда не простил. Как чувствовал, что ты будешь с нами. Знаешь, я в тебя чуть не влюбился! Тогда, на турнире… мальчишка, дурак…
Регина прислушалась. Нет, ничего. Просто воспоминание. Пожалуй, ложное – вряд ли он влюбился. Это психика заращивает язву. Достраивает ментальные «ткани», рубцует стыки. Педофил драный…
– Ты не подумай, я к тебе не клеюсь. Мы – взрослые люди…
Все-таки заискивает. Ладно, пусть. Если бы он не был так похож на Линду! Возраст усилил сходство. Семейные черты, только у Рауля – жестче, определенней. Регина повесилась бы, увидев заискивающую Линду. А с этим экспедитором – ничего, терпимо.
Надо встречаться с ним пореже. Во избежание.
– Это прорыв! Если у нас будет зонд, способный проникнуть в Скорлупу…
Зонд – это, значит, Артур.
– …если у нас будет толковый оператор зонда…
Оператор – это, значит, доктор ван Фрассен.
– Да мы горы свернем!
Регина кивала на ходу. Жарким днем ее пробивала зимняя, непайская дрожь, едва она восстанавливала в мозгу «надежду» Рауля Гоффера. Третью из цепочки «зверинец-безумие-надежда». Будущее, ради которого архитектор стал экспедитором. Перспективу, для которой и нож в печень – за счастье. Тук-тук, Скорлупа, отдай свою тайну! И Ойкумена свернет на новую дорогу, вознося Ларгитас не к звездам – над мириадами людей.
Нелюдей, в понимании Рауля.
Возможность превращать аккумуляторы энергетов в бесполезные железки. Это власть, безраздельная власть королей науки. Военная, экономическая, политическая – власть. Психологическая, если угодно. Вот он, ваш хваленый эволюционный путь развития! – раз, и выключили. Как муравья раздавили. Кто после такого не придет на поклон к Ларгитасу? Не падет ниц перед оплотом цивилизации? А кто не придет и не падет, того мы тоже выключим. Приступ эпилепсии, и нет брамайна. Синее лицо, и конец гематру. Конвульсии, и помпилианец утратил связь с рабами. Плазматор в сравнении с этим – детская игрушка. Нет прогресса, кроме научно-технического, и Ларгитас – вождь его…
Великая надежда.
«Насилие – инструмент,» – хором подсказали издалека Тераучи Оэ, старый сякконец, и Ричард Монтелье, знаменитый режиссер. Оба знали толк в инструментарии.
– Нет, я так рад, что ты наша…
– Мне пора, – сказала Регина. – Поправляйся.
КОНТРАПУНКТ РЕГИНА ВАН ФРАССЕН ПО ПРОЗВИЩУ ХИМЕРА
(из дневников)
Я ждала, что нас отправят на Шадруван со дня на день.
Даже в первые минуты, полные потрясения от «надежды», мне и в голову не пришло отказаться. Принять ограничения Тирана, забыть про Артура; запереться на Ларгитасе, ожидая, пока будущее само придет ко мне – или не придет никогда. Взрослый человек, я понимала, что заменима. С Артуром станет работать другой оператор. Значит, уж лучше это буду я. И потом, величие родины – не самая скверная перспектива. Глупо осуждать Рауля за его мечты. Подчеркиваю – мечты, а не факты. Наверняка в высших эшелонах сидят люди более компетентные, а главное, менее радикальные…
Великий Космос! – я плыла по течению.
Отлет откладывался. Закончилось лето, пришла осень. Близилась зима. Ник давно улетел без меня – Шадруван ждал господина посла. Улетел и Рауль. Артур остался на Ларгитасе, со мной. Занятая работой, я отдала его в специализированный детсад. Вернее, согласилась с рекомендацией Тирана. В саду ребенка опекала госпожа Клауберг. Комиссарша каким-то внезапным образом превратилась в штатную воспитательницу. А захотела бы – я не сомневалась в этом ни минуты – и в заведующую. Судя по реакциям мальчика, Артуру там было неплохо. Все свободное время мы проводили вместе. Тиран заверил меня, что после шадруванской экспедиции Артур поступит в школу, как все дети, и вообще, доктор, бросьте волноваться.
Я не верила ему.
Я не знала, что там, в компетентных высших эшелонах, проверяют информацию. Вернее, слух про утечку информации. Вроде бы, гематры Элула, способные восстановить динозавра по единственному когтю, вцепились в тайну Шадрувана. В крупицы сведений, в пыль сплетен. Проверка за проверкой, война разведок; нет, ерунда, ложная тревога…
