Трапезников ругательски ругая свой джип: не мог остановиться чуток раньше, километра за два до этого места, там такой удобный поворот в лес был! – кое-как своротил автомобиль с дороги под деревья, набрал сушняка, да еще и веток наломал, чтобы прикрыть машину, снял зеркала, снял авторегистратор, кое-какие еще прибамбасы, которыми сам снабжал джип, опустошил бардачок, собрав все его содержимое в пластиковый пакет, и спрятал имущество в лесу под приметным выворотнем. Едва ли можно было ожидать в этой глухомани джеков-потрошителей чужих машин, но кто знает, кто знает! Поэтому, чтоб не думалось…
Само собой, документы на машину Трапезников положил в карман ветровки, по ним же рассовал ключи, телефон, карту и деньги, которые привез Верьгизу, и отправился в путь. Конечно, он не ломился прямиком через лес, а решил пройти сначала по дороге, поискать приметную тропу, которая вывела бы его на короткую дорогу. Наверняка жители Сырьжакенже – грибники и ягодники, а значит, вдоль и поперек исходили лес, испещрив его тропами, так что найти короткий путь к деревне труда не составит!
Однако этого пути Трапезников так и не нашел, зато нашел кое-что другое.
Он топал довольно долго, не меньше часу, когда увидел справа на обочине автомобиль, наполовину прикрытый ветками – вроде того, как он сам прикрыл свой. Однако ветки половину размело ветром, да и листья уже привяли. Значит, неизвестный водитель оставил здесь свой синий «Логан» несколько дней назад. Почему? Куда делся он сам?
Трапезников хотел пройти мимо и даже сделал несколько шагов, но любопытство заставило остановиться. Впрочем, это было не любопытство, а какое-то смутное беспокойство, которое начало донимать его исподволь, а потом переросло в тревогу.
А что, если неизвестный водитель никуда не ушел, а сидит в машине убитый? Был такой случай, Трапезников читал о нем. Какие-то типы застрелили таксиста, забрали выручку, а машину трогать не стали – отогнали на обочину и засыпали сломанными ветками.
Совсем как тут. И пусть это не такси, но все же…
Словом, Трапезников скинул с «Логана» незамысловатую маскировку, каждую минуту ожидая, что нечеловеческим голосом заорет сигнализация, но ничего подобного не случилось.
Аккумулятор сел, что ли? Или хозяин забыл ее включить?
А двери он не забыл закрыть?
Оказалось, что забыл.
Странно… Или замки не работали?
Трапезников заглянул в салон.
Трупа в салоне не наблюдалось; не наблюдалось его и в багажнике. Однако обнаружилась одна очень интересная вещь: приборы показывали достаточное количество горючего, в то время как бензобак был совершенно пуст. А в багажнике вместо трупа валялась пустая канистра, причем методом тщательного изучения (в том числе обнюхивания) Трапезников выяснил, что в последний раз сюда была налита вода, а не бензин. Похоже, воду шофер в гневе выплеснул на дорогу, швырнул канистру в багажник, замаскировал худо-бедно свой «Логан» (при этом, заметьте, забыв его запереть и поставить на сигнализацию!) – и помчался… куда? Вернулся отношения с ворами и разбойниками из Арзамаса выяснять? Или в Сырьжакенже пошел? Но если так, то почему за автомобилем не вернулся?
Вообще интересно, все заправки в Арзамасе дурят клиентуру почем зря или только одна – та, которая находится непосредственно на выезде в Дивеево?
Трапезников забрался в салон и открыл бардачок. Тот вполне оправдывал свое название, однако среди всякого барахла там валялось старое-престарое удостоверение Союза журналистов на имя Михаила Назарова, а также фотография, на которой был изображен тот же человек рядом с женщиной, при виде которой сердце Трапезникова отчетливо замерло.
Эту женщину он видел недавно, не более года назад. Она изменилась с тех пор, как был сделан снимок, но все-таки Трапезников сразу узнал ее. Ее звали Евгения Всеславская, и она работала массажисткой в одном не самом дешевом салоне. Назывался он простенько, но не без претензий – «Другая жизнь». Какая-то подруга Валентины, которая тоже страстно мечтала иметь ребенка, однажды позвонила ей, заливаясь слезами радости, и сообщила, что забеременела после нескольких сеансов антицеллюлитного массажа. Якобы массаж ягодиц (а это проекция женских органов) стимулирует матку. И вот вам счастливый результат!
– А массажист, часом, не мужик был? – пошутил Трапезников.
Валентина обиделась, разрыдалась и сообщила, что массажистку (а не массажиста!) зовут Евгения Всеславская, а если Трапезников сомневается в ее, Валиной, супружеской верности, значит, он должен сам ее сопровождать на эти сеансы.
Ну, Трапезников, конечно, признал, что пошутил глупо, цинично, оскорбительно, сто раз извинился, проводил жену до салона, но внутрь входить и караулить ее, конечно, не стал: уехал и вернулся через час, к окончанию сеанса – чтобы обнаружить на крыльце истерически рыдающую и что-то бессвязно выкрикивающую Валентину, которую пыталась успокоить высокая женщина с короткими темно-русыми волосами и ровными дугами темных бровей над большими зелеными глазами. Она была одета в униформу цвета морской волны – очень может быть, именно этот цвет и делал ее глаза столь яркими и удивительными, но только когда Трапезников увидел их, увидел ее растерянное, расстроенное лицо, родинку в уголке рта, эти тревожные брови, он почувствовал себя странно… так странно, как не приходилось ему себя чувствовать никогда в жизни! Отчего-то казалось ему, что в давние-предавние времена он был с этой женщиной знаком, да что там знаком – она была его женщиной, а не чужой женой, он помнил ее в своих объятиях! Это было, конечно, полной ерундой: Трапезников видел ее впервые в жизни, у него была отличная память на лица, – и все же ощущение счастья от встречи с ней пронзило его, словно стрела, но тотчас на смену прилетела другая стрела – стрела горя: ведь он сейчас должен выйти из машины, и Валентина бросится к нему, и повиснет на нем, и начнет причитать и жаловаться, а он должен будет обнимать ее и уговаривать успокоиться, а она будет рваться из его рук и в чем-то обвинять эту женщину, при виде которой Трапезникова пробирал блаженный озноб… озноб страстного желания!
Кажется, именно тогда впервые неотвязная, пылкая мечта жены о скорейшем, о незамедлительном материнстве показалась ему чем-то докучным и ненормальным. Он тоже хотел ребенка, и даже не одного хотел, но относился к ожиданию детей спокойно. А Валентина находилась в непрестанных страданиях по поводу того, что это ожидание затягивается. Сейчас это ударило таким раздражением, что Трапезников сам себе удивился, и устыдился, и принялся уговаривать себя успокоиться, а тем временем зеленоглазая ушла. Ну а Валентина, завидев машину мужа, бросилась к ней, рванула дверцу и, упав на сиденье, зарыдала еще пуще.
Потом, когда она утихла, выяснилось, что массажистка – это и была Евгения Всеславская – никаких гарантий беременности Валентине не дала, объяснив, что массаж вовсе не панацея, что ждать чудес не стоит, а надо сочетать самые разные средства… как, кстати, делала та самая подруга, которая и посоветовала Валентине сделать массаж.
– Да в чем дело? – воскликнул тогда Трапезников. – Ведь это же правда! Нам все говорят о комплексном лечении! Почему истерика?!
