Дегтярев моргнул.
– Это твоя мать?
– Суперски сообразили!
– Она не работает здесь?
– Не-а!
– Зачем тогда в форму влезла? – пошел вразнос полковник. – Людей путает! Покупатели раздетыми не ходят.
– Жарко в шубе, – стала оправдываться Таня, – вон доха на ручке тележки висит. Дорогая. Норка.
– Кошка крашеная, – усмехнулась девочка, – у папани денег на другую нет. Разобрались? А?
Катя показала пальцем на полковника.
– Ему ваша мебель не нужна. Он новую хочет. Да?
– Да, – кивнул толстяк.
– Мам! Накинь свою кошатину, а то еще кто-нибудь привяжется, – посоветовала Катя, – и пошли пожрем!
Таня, Коля и их дочь двинулись в сторону ресторана.
– Почему ты не остановила меня? – возмутился полковник.
– Пыталась изо всех сил, – ответила я, – но ты не давал мне договорить.
– Никакой от тебя пользы, один вред, – махнул рукой Дегтярев. – Кем надо быть, чтобы подумать, что человек хочет забрать мебель из квартиры?
А кем надо быть, чтобы подумать, что гостиная – это название магазина, который находится в молле «Москва»?
Я набрала полную грудь воздуха.
– Ты спросил у женщины: «Где у вас самая лучшая мебель?» Вот она и ответила: «В гостиной».
– «У вас», то есть в вашем торговом центре, – вдруг спокойно уточнил полковник.
– Таня здесь не работает, – засмеялась я, – тебя ввело в заблуждение синее платье, такие здесь и впрямь служащие носят. Пошли!
Александр Михайлович вздохнул:
– У фонтана посижу.
– Что случилось? – спросила я. – Тебе плохо?
Дегтярев опустил голову.
– Старею. Медленно соображаю. Забываю кое-что. Сегодня утром два раза позавтракал. Нина удивилась: «Опять за тостики взялись, не наелись?» А у меня из головы вылетело, что я уже поел. Правильно меня с работы уволили. Кому безумец нужен?
Мне стало жаль полковника. Никто из нас с годами не становится моложе, но лить слезы о горькой судьбе толстяка нельзя. Надо его приободрить.
– Ты не дряхлый! По три раза ужинаешь постоянно, много лет подряд. И всегда помнил только о работе, про домашние дела вечно забываешь. И вообще, ты выглядишь на тридцать лет.
– Правда? – обрадовался полковник.
– Даже моложе, – в порыве вдохновения соврала я. – Пошли мебель выбирать.
И тут на мой телефон прилетело сообщение от Семена. Я вслух прочитала его:
– «Возвращайтесь. Энрике и Амалия договорились. Нам напрокат дадут кабинет».
– Не хочу снимать ролик в интерьере публичного дома, – закапризничал Дегтярев.
– В отличие от тебя, я никогда не посещала подобные заведения, – заметила я, – но снимок мне нравится.
Полковник взглянул через мое плечо на экран и пробормотал:
– Ну ничего! Ладно, едем домой.
Мы вышли из торгового центра, сели в машину, я хотела отпустить педаль газа, но тут кто-то постучал в окно двери водителя. Я повернулась, увидела Колю и нажала на кнопку. Стекло опустилось.
Николай сунул в салон руку.
– Во! Моя визитка. Решите купить нашу обстановку, звоните. Отдам со скидкой. Плюс ковер в придачу.
– Большое спасибо, – поблагодарила я, – непременно.
Глава 14
На следующий день утром мы сидели на совещании, которое созвал Дегтярев.
– Поскольку клипчатники пока не привезли мебель, воспользуемся тем, что есть, – потер руки толстяк.
Я потупилась. Клипчатники! Александр Михайлович теперь решил так называть Энрике и Амалию.
– Итак, начнем! – заявил полковник.
– Что? – спросила я.
– Работу над делом! – ответил Дегтярев.
– Каким? – удивилась я. – У нас пока нет клиентов.
Семен легонько пнул меня под столом ногой, Александр Михайлович закатил глаза.
– Давайте сразу расставим точки над буквами. Я главный, я паровоз. Вы вагоны. Со мной не спорят, не возражают постоянно, не перебивают. Заказчик есть.
– Кто? – спросила я.
– Ну и как работать, если на каждом слове тебя перебивают? – возмутился толстяк.
– Извини, – пробормотала я, – молчу, как рыба об лед.
– Очень в этом сомневаюсь, – пробурчал Александр Михайлович, – прикусить язык ты не способна, но попробуй хоть пару минут держать его на привязи. Наш клиент Павел Комаров.
– Отлично! – подпрыгнула я. – Для начала у него нет денег на оплату детективов. И потом…
На сей раз Семен лягнул меня под столом что есть силы, я ойкнула и притихла.
– Продолжаю, – отчеканил полковник, – вчера мне не спалось. Наш гость тоже никак не мог уснуть. Мы с ним побеседовали, обсудили кое-какие вопросы, – продолжал полковник. – Да! Денег у Павла нет. Но он очень любит бабушку и хочет выяснить, кто довел ее до больницы. По поводу того, что ей кто-то звонил, он ничего не знает. Комарова внуку ничего не сообщала. Учитывая, как Павел нежно относится к пожилой женщине, я решил разобраться в этом вопросе. Итак, какая баба звонила Зинаиде Львовне, прикидывалась ее покойной внучкой?
Я отвернулась к окну. Сомневаюсь, что Павлик может кого-нибудь любить, кроме самого себя. И очень хорошо понимаю, что полковника отправили на пенсию, а он не умеет сидеть сложа руки. С ранней юности Александр Михайлович служил в органах, вся его жизнь там. У него нет никакого хобби. Рыбалка, охота, возня в гараже, занятия спортом – все это не для него. Его с трудом выпихивали в отпуск, и слова «выходной» он не знал. И вдруг! Ехать на работу не надо! Для многих мужчин избавление от ежедневного труда, возможность вставать в полдень, медленно завтракать, смотреть телевизор, общаться с приятелями – огромное счастье, они мечтают уйти на пенсию. Настроение им портит только то, что она мизерная, прожить на нее невозможно и придется все же где-то пахать. А для полковника отставка – крушение всей его жизни. Голову на отсечение даю, что он сам рассказал Павлу про звонки бабке и предложил заняться поисками подлой особы, которая прикидывалась несчастной Варей.
– Да, денег у Павла нет, – повторил толстяк, – но мы тоже пока никому не известны. Об агентстве никто не слышал. В рекламных целях многие фирмы делают бесплатно ремонт, дарят товары. А мы найдем эту «Варю», о нас напишут газеты, клиенты толпой побегут в «Дегтярев-Плаза».
– Куда? – оторопела я.
– Я решил теперь так называть наше сыскное бюро, – улыбнулся Александр Михайлович. – Моя фамилия прекрасно знакома полицейским по всей стране. Она привлечет массу заказчиков.
