– В чём дело, товарищ? – спросил он, возвышая голос. – Что за странный визит среди ночи?
Ни один мускул не дрогнул на лице у военного.
– Пётр Поликарпович Пеплов? – произнёс тот без всякой интонации.
– Да, это я.
– Вам придётся проехать с нами.
Пётр Поликарпович выдержал паузу.
– А до утра нельзя было подождать? Позвонили бы, я бы сам к вам пришёл. Что за срочность такая?
– У меня приказ вас доставить в управление.
– Какое ещё управление?
– В управление НКВД. Тут недалеко. Ответите на несколько вопросов – и сразу обратно.
Пётр Поликарпович хотел возразить, но сдержался. Совсем недавно он сам носил военную форму и знал силу приказа. Раз требуют, значит, так надо. Ему ли – бывшему партизану и красному командиру – бояться ночных визитов? И ему ли не знать военные уставы?
Он перевёл взгляд на жену, которая всё так же с испуганным видом стояла чуть в стороне.
– Светлана, пойди к себе, посмотри, как там Иоланточка.
Военный поднял одну бровь.
– Это ещё кто?
– Дочь моя. Мы её Иолантой назвали. Красивое имя, не правда ли?
– А сколько лет дочери?
– Два с половиной.
– Есть ещё в доме кто-нибудь, кроме неё?
Пётр Поликарпович хотел ответить резкостью, но сдержался. Лишь пальцы сами собой сжались в кулак.
– Кроме меня, жены и дочери, в доме никого нет! Будут ещё вопросы, товарищ лейтенант? Кстати, как ваша фамилия?
– Дьячков, старший лейтенант госбезопасности, – чётко ответил военный. – И не товарищ, а гражданин.
– Вот как! Почему же я вам не товарищ? – быстро проговорил Пётр Поликарпович. – Я сам бывший военный, воевал за советскую власть. Вы что, книг моих не читали?
Лейтенант сделал нетерпеливый жест.
– Не надо этого…
Пётр Поликарпович снова глянул на жену, которая всё стояла, не в силах шевельнуться, и согласно кивнул.
– Ну, коли так… поехали. – И шагнул через порог.
В прихожей толпились красноармейцы – пять или шесть человек. Пётр Поликарпович приостановился.
– Это ещё что за собрание?
Лейтенант подтолкнул его сзади.
– Выходите. Они все со мной, сейчас уйдут.
Пётр Поликарпович обернулся.
– Да зачем же они пришли?
– Мы тут были по другому делу, а к вам попутно зашли. Не стоять же им на улице! – был ответ.
Красноармейцы вытянулись во фрунт и не мигая смотрели на хозяина квартиры. Взгляды были настороженные и какие-то бессмысленные. Пётр Поликарпович хотел сказать какую-нибудь шутку, показать им, что он понимает их службу, сочувствует и вообще… Но лейтенант распахнул перед ним дверь и указал рукой на выход. Пётр Поликарпович лишь кивнул и вышел на площадку.
Уже на улице, садясь в чёрную эмку, он бросил взгляд на свои окна на четвёртом этаже недавно построенного элитного дома для номенклатуры. Свет горел во всех окнах, мелькали тени на занавесках. А из подъезда почему-то никто не шёл.
– А почему они не выходят? – спросил Пётр Поликарпович с тревогой.
– Выйдут сейчас, – заверил лейтенант, распахивая заднюю дверцу. – Устраивайтесь поудобнее!
Пётр Поликарпович, нагнувшись, полез внутрь и только тогда увидел сидевшего в углу военного в фуражке. Тот молча смотрел на него и не двигался.
– Здравствуйте, – произнёс Пётр Поликарпович. – Не помешаю?
Ответа не последовало.
Лейтенант уселся рядом с водителем, и машина тронулась.
Странно было ехать по ночному Иркутску. Было полное безлюдье и какая-то могильная тишина. Пётр Поликарпович всматривался в знакомые дома и пытался осмыслить происходящее. Что это, арест? Не похоже. Да и за что его арестовывать? При аресте положено предъявлять постановление; проводится обыск, арестованного берут в наручники и конвоируют в тюрьму. А он едет свободно, никто ему не угрожает и стволом в спину не тычет. Сказано ведь: туда и сразу обратно! Вот он вернётся домой, напьётся сладкого чаю и ляжет спать. Хотя до утра не так уж много времени, но ему не привыкать: пару часов подремлет – и снова за работу. Всё-таки годы, проведённые в партизанском отряде, чего-нибудь да стоили. Он и сейчас мог бы пойти в партизаны. Сорок пять лет – не бог весть какой возраст. Силы ещё найдутся.
Остались позади улицы Марата, Ленина и Карла Маркса. Машина повернула на улицу Литвинова. Тут уже было посветлей, мелькали по сторонам фигуры военных, иногда проезжала навстречу машина с включёнными фарами. Впереди показалось длинное мрачное здание областного управления НКВД – серый монолит о пять этажей. Все окна здания ярко светились. Пётр Поликарпович был поражён такой иллюминацией. Его дом находился в полутора километрах от этого освещённого огнями здания, а он и не знал, что тут не спит по ночам столько народу. Он-то думал, что он один во всём городе любит работать в ночной тишине.
Машина подъехала к трёхметровым металлическим воротам и остановилась. Приблизился красноармеец с винтовкой, заглянул внутрь. Лейтенант показал ему пропуск, красноармеец коротко кивнул.
Тяжёлые створки медленно, со скрежетом, разошлись. Машина, переваливаясь с боку на бок, заехала внутрь.
Пётр Поликарпович уже бывал в этом учреждении и даже был лично знаком с его бывшим руководителем – латышом Зирнисом Яковом Поликарповичем. Их сблизила схожая судьба: оба были из крестьян, оба воевали на фронтах Первой мировой, и оба сражались за советскую власть, только Зирнис воевал против Юденича, а Пеплов – против Колчака. Поговорить им всегда было о чём, и во время перекуров и антрактов они дружески сходились и вспоминали былое. Но три месяца назад Зирниса неожиданно сняли с должности, перевели в Москву, а на его место назначили какого-то Гая, но и его тут же заменили. Месяц назад областной НКВД возглавил никому не известный Лупекин. С этим Пётр Поликарпович не успел познакомиться. Уж не к нему ли его теперь ведут? – подумалось. Забавная будет встреча – среди ночи, без всякого предупреждения. О чём же они станут говорить? Уж не о боях ли с Колчаком?
Пётр Поликарпович улыбнулся своим мыслям. Сейчас он расскажет новому начальнику про то, как дрался с белочехами и прочей нечистью, а теперь трудится на другом фронте – пишет книги, в которых воспевает мужество простых советских людей, готовых отдать жизнь за светлые идеалы коммунизма. Этот Лупекин, по слухам, молодой совсем, ещё сорока нет. А уже поднялся на такую должность. Должно быть, способный, решительный. Настоящий чекист!
Машина остановилась, двигатель смолк. Дверца резко распахнулась.
– Выходи, руки за спину! – раздалась команда.
Пётр Поликарпович не сразу понял, что этот грозный окрик относится к нему. Он глянул снизу на красноармейца.
