— Так это вы стащили дневник! — воскликнула Юля.
— Так вот зачем ты на самом деле ходила в деревню, когда сказала мне, что покупала малину! У тебя под полотенцем была спрятана тетрадь! — Глаза Вероники блестели.
— Да, в меня словно черт вселился, я и сама не знаю, зачем это сделала, — призналась Джемма. — Прошло столько лет, все, что было, давно быльем поросло. Но я боялась, что если вскроется правда, то у меня спросят, почему я тогда промолчала.
— И все-таки почему Алексей Ракитин продал дом? — задумчиво спросила Юлька. — Да еще так дешево? Я думаю, что он вас все-таки узнал, Джемма. Видите ли, оформляя документы на сделку, он сказал странную фразу. Что-то о том, что я могу здесь жить, если не боюсь привидений. Мне кажется, что за привидение он принял именно свою давным-давно бросившуюся с утеса племянницу. Увидел, решил, что вы привидение, испугался, потому что совесть у него была не чиста, быстро продал дом и уехал неизвестно куда.
— Ну это мы как раз узнаем, — возразил Олег. — Напишу запрос, и его быстро найдут, Ракитина этого.
— Но все-таки непонятно, кто и почему убил Игоря Петровича, — задумчиво продолжала Юлька. — Как он вообще узнал про то, что золото спрятано в доме? А он ведь узнал, иначе бы не полез в подвал, где его и убили. Кто ему про это сказал?
— Этого я не знаю, — сказала Джемма твердо. — Я его совершенно точно не убивала. Кроме меня, о спрятанном золоте знали только Бекетовы, и раз Виктор появился здесь, значит, он его искал. Это очевидно. Конечно, в погоне за кладом он мог совершить убийство. Из-за этого проклятого золота уже один раз погиб человек. Вот только не мог же он сам открыть Грушину глаза на то, где спрятан клад. Это нелогично — привлекать к золоту внимание потенциального конкурента.
— А вот это мы у него и спросим! — сказал Олег. — Сейчас, когда картина стала гораздо понятнее, мы можем задать господину Бекетову несколько неприятных вопросов, на которые ему придется ответить. Пошли, Василич.
Однако их поход оказался напрасным. Как сообщила хмурая Ольга Прокопьевна, сегодня днем Виктор съехал из снимаемой им комнаты, чтобы вернуться в Москву.
— Что, и этого в розыск? — спросил Василий Васильевич у Олега.
— Получается, что да, — ответил тот. — С большой долей вероятности убийца именно он. Хотя, если честно, что-то тут у нас не клеится.
* * *
В доме было очень душно. Открытые окна не приносили облегчения, потому что с улицы не доносилось ни малейшего дуновения ветра. Белые занавески, выстиранные и накрахмаленные Юлькой, не шевелились, поникнув на держащей их веревочке. Лежа на своем диване, Юлька пыталась вдохнуть побольше воздуха, но не могла.
Душа у нее была не на месте. Присутствие Олега она ощущала физически, всей кожей, хотя с вечера он, посмотрев на ее напряженное лицо, усмехнулся легонько и, попросив простыню, чтобы накрыться, ушел спать на ложе, сооруженное ею на сеновале. Сейчас их разделяли комната, дверь, коридор, еще одна дверь и пространство хоздвора, и все равно Юльке казалось, что она слышит, как муж ворочается с боку на бок, не в силах заснуть. Она была уверена, что ему не спится, так же как и ей.
В течение всего сегодняшнего дня, выдавшегося чрезмерно суматошным, у нее не было ни минуты на то, чтобы обдумать сказанные Олегом слова, зацепившие ее, прочно засевшие в сознании, но требовавшие отдельного серьезного осмысления. Однако было явно не до того. Сейчас все тревоги, начавшиеся в тот момент, когда она увидела Олега стоящим над ее раскорячившимся телом, продолжившиеся, когда она осознала, что Джемма Джентиле — это Женя Ракитина, девочка из найденного дневника, и закончившиеся осознанием того, что они, кажется, вычислили убийцу, были позади, и фраза мужа нахально всплывала в голове, не давая заснуть.
В тот момент, кажется, Василий Васильевич за что-то ее похвалил, а Олег ответил очень странно, сказав: «С синтезом у нее не очень. Факты она собирает хорошо, выводы делает в корне неверные. А так — да, молодец, конечно». Что он имел в виду, говоря о том, что Юлька умеет собирать факты, но делает неверные выводы? Совершенное в Сазонове преступление или то личное, что оставалось недоговоренным между ними? Юлька тяжело вздохнула.
События двухмесячной давности, в результате которых она оказалась в Сазонове, вспоминать не хотелось. Они причиняли боль, острую, режущую, от которой хотелось свернуться в клубок, зажав руками живот. Когда-то давно, в детстве, у Юльки был аппендицит, и боль, которую она тогда испытывала, была очень похожа на ту, которую причиняла ей неверность Олега.
Она покрепче зажмурилась, словно сдерживая слезы, еще раз глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, вцепилась руками в край одеяла, вызывая в памяти картину, которую до этого оттуда отчаянно гнала. Двадцатое мая, теплый, уже почти летний день, украшенный кружевом первой зелени, нежной, робкой, стыдливой, как девица на выданье. Только что кончился сильный дождь, практически ливень, но асфальт почти высох, и Юлька идет по улице, сдерживая себя, чтобы не пуститься вприпрыжку, так ей хорошо от предвкушения скорого лета.
Она только что закончила работу над важным заказом, ей выплатили большую премию, и она уже придумала, как именно ее потратит. Купит мужские наручные часы, именно такие, о каких мечтает Олег, а еще бутылку шампанского, самого сухого, то есть брют. И вечером, когда муж вернется с работы, вручит ему свой подарок, и они будут пить ледяное шампанское, колкое и шипучее, целоваться, смотреть какое-нибудь хорошее кино, а потом займутся любовью, и, может быть, именно в эту ночь у них получится, чтобы был ребенок.
Тогда она действительно зашла в дорогой магазин, торгующий швейцарскими часами, и долго выбирала модель, придирчиво расспрашивая продавца о ее преимуществах, а потом купила шампанское в супермаркете напротив. И еще ананас. Большой, тоже колючий, он одуряюще пах, так что Юльке казалось, что на нее оборачиваются прохожие, и тут ей позвонил Олег и сказал, что его оставляют на внеплановое ночное дежурство.
Мечты разбились, как оконное стекло, в которое со всего маху запулили футбольный мяч. Юльке даже плакать захотелось от огорчения, что не будет ни совместного вечера перед экраном телевизора, ни пузыриков шампанского, ударяющих в нос, ни сладкой любовной истомы. Коробка с часами, большая, красиво упакованная, оттягивала руку, и Юлька вдруг решила, что не даст обстоятельствам испортить задуманный ею праздник.
Сейчас она зайдет к Олегу на работу, подарит ему часы, поцелует и отправится домой, ждать, как и положено верной и любящей жене. И откроет шампанское, и посмотрит кино, и не будет ныть и жаловаться, потому что Олег любит свою работу, а она, Юлька, любит Олега и не будет устраивать сцен и скандалов.
В городском УВД дежурил знакомый парнишка, который вместе с другими коллегами иногда приходил к ним в дом, поэтому Юльку пропустил, не став звонить Олегу по внутреннему телефону. Куда идти, она знала.
Лифт поднял ее на третий этаж, выйдя из него, она завернула за угол, издали помахала рукой Сане, Олегову другу и напарнику, не очень, правда, поняв, почему при ее появлении он странно выпучил глаза и дернулся, словно пытаясь ее остановить. Может, что-то хотел сказать. Мысль о том, как обрадуется Олег ее подарку, не оставляла места никаким другим мыслям, поэтому Юлька не стала думать над странностями Саниного поведения, а дошла до Олеговой двери, рывком открыла ее и вошла.
