— Раз, два, три, морская фигура, отомри! — смешно, но необидно сказал Олег и помахал перед ее лицом растопыренной пятерней. — Ты чего зависла?
Юлька завращала глазами, показывая ему, что ей нужно рассказать ему что-то важное, причем наедине. Как ни странно, он ее понял.
— Так, девушка, — сказал он, обращаясь к Веронике, — вы нам сейчас снова вскипятите и заварите свежего чаю, чтобы мы могли с удобствами устроить вечер воспоминаний. А ты, душа моя, пока сходи со мной в баню, мне нужно облиться водой, потому что моя стукнутая голова иначе отказывается соображать.
В бане было душно и вкусно пахло березовыми вениками. Юлька кратко и четко доложила Олегу о своих подозрениях в адрес Джеммы. Олег слушал внимательно, постукивая пальцем по крепко сжатым губам.
— Все может быть, — согласился он, когда Юлька закончила. — То, что эта самая итальянская мадам появилась в Сазонове, действительно очень странно.
— В Италии не мадам, там синьоры.
— Очень ценное замечание.
На этих словах Олег сгреб Юльку в охапку и крепко поцеловал в приоткрытые губы. От изумления она даже не сразу осознала, что он делает. Его губы оказались мягкими и теплыми и вкусно пахли мятой из чая. Ощущение было таким родным, таким привычным, словно Юлька наконец-то вернулась домой после долгого-долгого отсутствия. Она пила его дыхание и никак не могла напиться …
— Отпусти меня. — Юлька вырвалась и отступила назад, вытирая губы рукой. Глаза ее выражали такую брезгливость, что Олег даже пошатнулся. — Никогда не смей ко мне прикасаться, ты понял? Эту свою целуй… — она выплюнула грязное ругательство, хотя непечатных слов вообще-то не признавала, искренне считая, что человеку вполне достаточно литературного русского языка, чтобы выражать свои мысли. Оказывается, бывают ситуации, когда недостаточно.
— Юля, я… — Муж шагнул ей навстречу, но Юлька схватила стоящее на полу ведро с водой и опрокинула ему на голову. Он охнул и отпрянул, вдруг засмеявшись. — Ты, как всегда, точна, это именно то, что мне было надо, чтобы появиться перед твоей подругой.
— В смысле? — с подозрением уточнила Юлька, ожидавшая нового подвоха.
— В том смысле, что я попросил тебя сходить со мной в баню, чтобы облить меня водой. Так и вышло. Правда, одежду можно было оставить сухой. Ну и в физиологическом плане ты меня немного охолонула, а то я так по тебе соскучился, что показаться на глаза чужому человеку было бы неприлично. А сейчас — ничего, нормально.
До Юльки наконец дошло, что он имеет в виду, и она так смутилась, что ее щеки стали пунцовыми.
— Только попробуй еще раз подойти ко мне ближе чем на метр, и я оторву тебе то, чем ты можешь красоваться перед моими подругами и не только! — сообщила она. — А вообще наш разговор окончен, возвращайся в дом, и будем решать нашу загадку.
— Вместе? — Олег иронически изогнул бровь, и этот знакомый мимический жест снова напомнил Юльке о том, ЧТО она потеряла.
— Да, вместе, — сжав зубы, чтобы не закричать, ответила она. — Муж ты плохой, а профессионал хороший. И уж если ты здесь, то не воспользоваться твоим профессионализмом просто грех. Человека убили, в моем доме спрятан клад, который ищут плохие люди. Все вокруг что-то скрывают, а теперь еще и дневник пропал. Так что мы будем распутывать этот клубок вместе. А когда распутаем, ты исчезнешь из моей жизни. Договорились?
— Человек предполагает, а бог располагает, — ответил Олег и отряхнулся, как большая собака. От попавших на нее холодных брызг Юлька взвизгнула и отпрыгнула в сторону. — Ладно, доктор Ватсон, пошли в дом. Поживем — увидим, как нам быть дальше. А за холодный душ тебе спасибо. Даже голова прошла.
* * *
Когда Вероника вернулась от Асмоловых, мамы опять не было дома, и настроение у девушки окончательно испортилось. Оно и до этого было не безоблачным. Вероника просто физически ощущала, что мама скрывает что-то плохое, имеющее отношение к случившемуся в деревне убийству. Куда она ходила той ночью, о которой Веронике пришлось рассказать Олегу? Зачем пряталась в тени деревьев, пытаясь остаться незамеченной? Да и сегодня малина в миске была не больше, чем предлогом сходить в деревню, ведь в холодильнике стояла почти нетронутая корзинка той же малины, которую с утра принесла Анна Петровна.
Наверное, надо позвонить отцу и попросить приехать. От этой мысли Вероника поежилась. Отца она любила и не хотела тревожить попусту. У него дела, он зарабатывает деньги, чтобы они с мамой могли сохранять тот уровень жизни, к которому привыкли. И он очень трогательно и нежно любит свою Джемму. Страшно представить, что будет, если он в ней разочаруется.
От маминых зорких глаз не укрылась внезапная Вероникина дрожь.
— Ты что, перекупалась? — озабоченно спросила она и положила дочери на лоб прохладную узкую руку с длинными тонкими пальцами. — У тебя температура?
— Нет, — вяло ответила Вероника, маясь оттого, что не может напрямую спросить у мамы, что происходит. Впервые в жизни между ними возникли недомолвки, и это мучило девушку гораздо больше, чем дурные предчувствия. — Я просто устала.
— От чего? — удивилась мать. — Ты же ничего не делаешь.
Пришлось сознаваться, что утром она плавала к обрыву с сосной. Мать, как и следовало ожидать, расстроилась и рассердилась.
— Это очень опасно! — сказала она. Голос ее дрожал. — Глупая девочка, ты что, не понимаешь, что могла утонуть? Там такое течение, что людей засасывает без следа!
— Ты еще скажи, что там тридцать лет назад утопилась местная девушка и ее призрак мог затащить меня в омут, — вяло огрызнулась Вероника.
— Что, в деревне продолжают обсасывать эту старую историю? — безмятежно поинтересовалась Джемма, но, покосившись на мать, Вероника поняла, что та напряжена.
— В деревне продолжают «обсасывать», как ты выражаешься, свеженькое убийство. Кстати, я сегодня чудом не совершила еще одно. — И она рассказала матери о приключении в сарае у Юли. — Мам, он такой красивый и такой мужественный, этот Юлин муж! Только у них очень странные отношения. Такое чувство, что она от него скрывается, а он ее нашел. Когда я увидела их в сарае, то была уверена, что ей угрожает опасность, поэтому огрела его со всей силы, но потом стало понятно, что на самом деле они друг друга очень любят, просто отчего-то поссорились. Мам, это так грустно, потому что любящие люди не должны ссориться и причинять друг другу боль!
— Какая же ты у меня еще глупенькая! — Мама взъерошила Вероникины волосы. — Есть такая народная мудрость: «Милые бранятся, только тешатся». Когда-нибудь ты это поймешь. Правда, иногда то, что они потешились, имеет серьезные последствия, и из-за этого люди уже не могут быть вместе. Даже если любят друг друга.
— Ты сейчас о чем? — с подозрением спросила Вероника, потому что голос у мамы был грустный и немного торжественный, как будто она говорила не о Юле и ее муже, а о себе. — О том, что ты тоже ссорилась с папой?
