Мне было жаль Шуру, но и слова деда каким-то образом понимались, дрожали тонкими отзвуками в душе, тянули кружевной вязью неизведанные ранее мысли. Я понял, хотя и интуитивно, что кончилась моя детская единоличность в семье. Теперь я в ином мире, хотя и родственном, но более сложном и более непредсказуемом. В нем нужна особая осторожность, особое поведенческое чутье.
Глава 2. Новые знакомые
1
– Пойдем на пруд, – как-то позвал Кольша, когда я мало-помалу освоился в дедовом дворе и начал привыкать к тихой деревенской жизни.
Я не понял его, зная, что прут – это гибкая хворостина, которой взрослые иногда наказывают детей, и не мог представить, как это можно идти на прут.
– Да не прут, а пруд, – поправила Шура, когда я переспросил об этом. – Ой, он вовсе без понятия!
– Поживет – поймет. – Кольша усмехнулся и потрепал мой короткий чубик. – Ну что, идем?
– И я с вами! – загорелась в радости Шура…
– Ты бы не ходила, – осек ее Кольша, – там одни ребята купаются.
– Не-е. С другой стороны и девчонки есть…
Мы вышли за ограду. Справа от дедова дома стоял такой же рубленый дом с одиноким тополем в палисаднике, слева – дом побольше, крашенный зеленой краской, с крытым двором… Дальше – бугры, заросшие бурьяном, а за ними – широкое поле и лес.
Ослепляющее солнце, жар.
Кольша свернул вправо и, обогнув крайнюю усадьбу, направился по приметной тропинке в поле. Я едва поспевал за ним, семеня. Высокая трава с ковылем переливалась, блестела на солнце, как стеклянная, и так далеко-далеко, до самого темного леса. Над травой порхали разные птички, и их крылышки, высвеченные солнцем, казались прозрачными. Непривычно, вольготно и умиротворенно…
Вначале я услышал веселые крики, а потом увидел на бугре голых ребятишек, и сразу из-за травы открылась большая вода.
– Вот и пруд, – кивнул Кольша, приостанавливаясь. – Теперь видишь, что это такое?
Шура молча свернула в сторону и исчезла за ближним бугром.
Я, почему-то робея, окинул водоем взглядом. Он был почти круглый, с крутыми берегами. Ребятишки на дальней его стороне казались маленькими.
– Кольша, иди сюда, – крикнул от берега кто-то из мальчишек и поманил рукой.
В ложбинке, на мелкой траве, лежали совсем голые мальчишки разного возраста. Я застеснялся и опустил глаза.
– А это что за шкет? – кивнул на меня позвавший нас парнишка. Судя по возрасту, ровесник Кольши.
– Племянник из города. – Кольша стащил с себя старенькую рубаху, протертую на локтях, штаны – больше у него ничего не было.
Я заметил, как чуть ли не все лежавшие на луговине ребята, обернулись, рассматривая меня, и съежился.
– Раздевайся, если купаться хочешь, – предложил Кольша, слегка заслоняя рукой низ живота.
Я еще ни разу в жизни нигде не купался, и окунуться в прохладу большой воды хотелось до замирания сердца, и не только от зноя, но и от предчувствия особых, неизведанных ощущений. Но на мне была матроска и штаны с лямками крест-накрест, трусики, и подумалось: просмеют из-за них, а представив себя голым, даже поежился от внутреннего озноба, и как не велико было желание зайти в пруд – пришлось отказаться.
– Ну, как хочешь. – Кольша разбежался, сверкая белыми ягодицами, и с размаху прыгнул в воду. Он скрылся за фонтаном брызг и долго не появлялся. Я даже встревожился: не утонул ли? Но Кольша вынырнул далеко от берега, закричал с восторгом и поплыл, широко размахивая руками, даже завистно стало.
– В гости, что ли? – спросил вдруг широколицый крепыш, надевая штаны с протертыми наколенниками.
– Папка на фронт уехал, – без особой охоты ответил я, – а мы пока поживем, у дедушки.
– Значит, соседями будем. – Парнишка улыбнулся, как-то смешно растягивая верхнюю губу. – А как тебя зовут?
– Леня. – Я смелел.
– Знатков?
– Не-е, моя фамилия Венцов.
– Значит, отцовскую имеешь. Ну а я – Степка Лукашов – материн сын. Для тебя просто – Степа. Тебе сколько лет?
– Шесть.
– Пацан еще – мне больше в два раза с лихвой. Покажи-ка мускулы. – Он шагнул ко мне.
– Какие мускулы? – не понял я.
Лежавшие неподалеку ребятишки, явно прислушивающиеся к нашему разговору, дружно захохотали.
– Во! – громко сказал кто-то из них. – Он даже мускулов не знает.
– Вот видишь? – Новый знакомец согнул правую руку, и на ней, около плеча, заметно взбугрилась кожа. – Пощупай!
Я потрогал этот бугорок, ощущая его упругую твердость.
– Теперь ты так сделай.
Рука непроизвольно согнулась в локте, и Степа потискал мое плечо.
– Фи, – он скривил полноватые губы, – палка. Ты даже Мишку Кособока не поборешь.
Я пожал плечами, понимая, что дело идет к чему-то не очень для меня приятному, и стал искать взглядом Кольшу.
– Попробуешь? – гнул свое Степа, заглядывая мне в глаза.
Над прудом звенели голоса, смех. В разных местах взрывались у берега фонтаны брызг, а к средине пруда вода ослепительно блестела.
– Иди-ка сюда, Кособок, – кивнул кому-то Степка, по-своему поняв мое молчание.
С лужайки поднялся худенький мальчишка моего возраста и стал напротив. Глаза его были широко открыты, с влажной поволокой, но страха в них не было. Наоборот – некий вызов заметил я в его темных с искоркой зрачках.
Тут и выскочил из воды мокрый, лоснящийся на солнце Кольша, плюхнулся брюхом на мягкую траву, даже не спросив, чем я занимаюсь. А Степа подвинул нас с мальчишкой ближе друг к другу и стал поучать.
– Так, – заправил он мою правую руку мальчишке за шею, – одну руку сюда, другую под мышку, пальцы сцепили на спине и начали!
Кольша лежал, ничего не говоря, лишь искоса поглядывая на нас.
До этого я никогда не боролся. Рос в городе под опекой матери и играл лишь с соседской девчонкой, но почувствовав, что меня валят вбок, напрягся, потянул противника на себя. Бечевка у него на штанах лопнула, и мы, потеряв равновесие, упали вместе. По счастливой случайности я оказался наверху.
– Смотри, уложил! Аж штаны не выдержали! – Степа похлопал меня по спине. – Молодец! Попробуй теперь с Антохой Варькиным схватиться…
Похвала меня подзадорила, и когда передо мною встал загорелый крепыш, я вцепился в него, как клещ. Долго мы пыхтели, сгибая друг друга под дружные подбадривания и советы мальчишек. Их лица мелькали перед глазами, будто мы не боролись, а танцевали особый танец. Изо всех сил рванул я противника вбок, и тот, потеряв равновесие, упал. Наверху снова оказался я.
– А говорил: не умеешь бороться, – услышал я голос Степы среди других голосов. – Ты там, в городе, нахватался всяких приемов, да и щи, видно, ел с мясом.
