Книга Армагед-дом, страница 70. Автор книги Марина и Сергей Дяченко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Армагед-дом»

Cтраница 70

– Пусть школа разбирается… Итого?

– Всего по двум участкам семь отказников. Этого ненормального из пятой квартиры уже забрали, я позвонил. Дама с воспалением, два пацана, старый хрыч из тридцать «а», помереть, грит, хочу спокойно.

– Блин…

– Ага… Спокойно, грю, не выйдет, дедуля… И одна парочка закосила, сирены, говорят, не слыхали. Мужик и баба, из постели их вытащили, ну ясно – услышишь тут! – Голос похабно хихикнул. – Эти, правда, отказываться не стали, ноги в руки – и побегли, как миленькие…

– Так что ты мне отчетность портишь?! Пять отказников, пять, этих лопухов я попугаю, а в сводку ты их не вноси. Все?

– Все… Пятьдесят семь человек из списков отсутствуют – в отпуске, в командировке, не вернулись с работы. Надо было попозже сигналить.

– Как нам командуют, так мы сигналим.

– Да… Слушай, тут дама с пацаном под сирену проходили, а в списках случайников их не было.

– Что за дама с пацаном? Местные?

– Нет, в списках их нет. Случайники. Прохожие. Куда они могли деваться?

– Успели, стало быть.

– Не. Не успели. Темно, зараза…

– Я ж тебе машину пригнал.

– Ага… пусть посветят по палисадникам. Может, они на дурнячка сховались где-то.

Максимов инстинктивно вжался в камень, подальше от бойницы. Лидка и сама напряглась. Нещадно мерзли пальцы ног в слишком тонких сапогах.

Снова заурчал мотор. Снег заискрился, будто под солнцем. Через секунду в башенке стало светло как днем. Лидка увидела огромные глаза Максимова и капельки пота на его лбу. В такой-то холод.

– По палисадничкам, по щелям, вон там в подворотню… и за трубой… Так.

– Один умелец в канализационном люке прятался…

– …Так едем или нет?

– Ща, подожди… куда они, суки…

– …Надо сперва машину пригонять, а потом сирену давать.

– Тогда все, как прожектор увидят, из домов разбегаться начнут…

Громко заржали несколько голосов. А ведь среди них может быть и папа Антонины Дрозд, подумалось Лидке, и рубашка сразу же прилипла к спине. Он совершенно естественно может среди них оказаться. Вот было бы ему… вот удача…

– Слушай, эта фиговина каменная, башня, что ли, торчит тут, как хрен, развернуться не дает. Давно хочу сказать, посигналь наверх, чтобы дали дозволение на снос.

Белый луч ударил в бойницы. Лидка видела, как расширились зрачки Максимова. И как он вжался в каменную стену, отворачивая лицо от беспощадного света.

– Вспомню – посигналю… Ладно, я поехал. У меня еще три сирены сегодня по плану.

Прожектор ушел. Сделалось темно.

Налетел ветер. В узких бойницах заплясали снежинки, холод прошелся по всей башне, от основания и до жестяного купола.

– С-с-с… Ш-ш-ш… паек дадут… поделишься?

– Дождешься от них… Ш-ш-ш…

– Бывай…

– С-с-с…

Рев мотора.

Прожектор погас совсем, и темнота сделалась совершенно непроницаемой. Не светилось ни одно окно. Страшно.

Максимов подался вперед, и она ухом ощутила его щекочущее дыхание.

– А если… они остались… следить?

– Темно, – сказала Лидка шепотом. – Сейчас пойдут прохожие, ну и те, кто с работы еще не пришли… И тогда мы выйдем, в темноте. Кто что докажет?

– Вы храбрая, – сказал Максимов еле слышно.

Она усмехнулась:

– Я трусливая… Твоя мать не волнуется?

Парень поерзал на скамейке.

– Она… знает же, что я могу в облаву… то есть в тревогу попасть. То есть она волнуется, конечно…

– Посидим еще минут пятнадцать и пойдем… Пообещай мне, Артем.

– Что?

– Пообещай, что сам ты НИКОГДА не будешь так делать.

Новый порыв ветра заставил обоих поежится. Лидка терла ладони в перчатках, но пальцы не желали согреваться, а только еще больше замерзали.

– Потому что… люди должны честно тренироваться? – спросил Максимов так тихо, что Лидка скорее догадалась, нежели расслышала.

Теперь, когда глаза отвыкали от света, можно было различить очертания бойниц. И хлопья летящего снега. И одинокую звезду в разрыве снеговых туч.

– Потому что тебя поймают, дурачок.

Он вздохнул с таким облегчением, что даже сквозь вой ветра Лидка расслышала его вздох.

– Я так и… но меня не поймают!

– Поймают. Обещай, что не будешь. Иначе завалю на контрольной.

Он неуверенно помолчал.

– Знаете… я больше не боюсь контрольных.

– Хорошо. А по моей личной просьбе?

Он помолчал еще.

– Хорошо. Обещаю.

В темноте они пожали друг другу руки, и Лидка поняла, что пальцы Максимова едва сгибаются.

– Так дело не пойдет…

Еще минут десять терпеть. Она стянула с него тонкие перчатки из фальшивой кожи и принялась растирать его руки снегом – свои и его. Согрелась. Снег таял, стекал с красных, распухших, горячих ладоней.

– Как уши?

– Пока не надо…

– Еще пять минут. Сейчас выходим.

Она очень давно никого не КАСАЛАСЬ. Мимолетные объятия с мамой, дружеские рукопожатия Тимура – не то…

Пришла и утвердилась давняя, запретная мысль: это мог быть мой сын. Лидка поняла, что, не прогнав этой мысли, она навсегда испортит этот вечер и этот день. И по-настоящему возненавидит Артема Максимова.

«Это НЕ МОГ быть мой сын!»

– Э, да у тебя нос отмерз, – сказала она небрежно. Притянула его к себе – он не очень сопротивлялся – и губами отыскала губы.

Поцелуй на морозе – удовольствие экзотическое. Впрочем, она не собиралась развращать Максимова, ей важно было застолбить, что он НЕ СЫН ей.

А он ответил. Он, оказывается, прекрасно умел целоваться. Все наговаривают на современную молодежь, что она, мол, ленива и закомплексована.

Лидка выгнулась дугой. Давно забытое ощущение.

Господи… Нарвалась. Сама. Нарвалась.

Она обняла его за плечи – поверх детского пальтишка.

В окошко-бойницу заглядывала звезда. Уже и не одна; небо постепенно очищалось, снег перестал, но ветер усиливался.

Он заболел бронхитом и месяц не показывался в школе. Для Лидки это был долгий, как жизнь, счастливый и тяжелый месяц.

В крошечной квартирке, которую она снимала вот уже несколько лет, царили смятение и беспорядок.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация