Я снова уставилась на даму из кадровой службы.
— Где же ваши улики? Мне что, даже не дадут сказать слово в свою защиту?
— Вы можете составить письменную претензию к своему подразделению. Однако если вы будете настаивать на юридическом рассмотрении вопроса, уверяю вас: мы применим агрессивные меры правового воздействия. — Она сделала едва заметный акцент на слове «агрессивные». Этакий звериный рык. — Мы абсолютно уверены в собранных нами фактах, — добавила кадровичка.
Я вдохнула поглубже. Я была настроена с достоинством выйти из сложившейся ситуации.
— Что ж, ладно. Вот мой ноутбук. — Я расстегнула сумку и улыбнулась Алисии. — Не сомневаюсь, тебе хорошо известно, что в нем, — сказала я и толкнула лэптоп к ней через стол. — А вот «Блэкберри», — бережно положила я смартфон рядом с компьютером, пытаясь унять дрожь в руках. Телефон тут же задребезжал. Новое сообщение. Вероятно, от Джулиана. — Никаких кредитных карт компании или чего-то подобного у меня нет.
— Спасибо, — с явным облегчением произнесла дама и протянула мне лист бумаги. — Если вы сейчас подпишетесь под этой распиской, мы можем закрыть инцидент.
Я приняла от нее бумагу, проглядела текст. Сплошная юридическая заумь! Будь даже мои мозги в отличной рабочей форме — чего в данный момент, естественно, не наблюдалось, — я бы все равно там не уразумела, что к чему. Я заколебалась.
— Знаете что, мне, пожалуй, хотелось бы, чтобы сперва на нее взглянул адвокат.
— Сожалею, но, боюсь, я не смогу выпустить вас из этого кабинета, пока вы не подпишете данную бумагу.
Я недоуменно взглянула сперва на дамочку, потом на Баннера с Алисией и двух других управляющих. Баннер все так же сидел, упершись взглядом в стол. Похоже, он прекрасно знал, что на самом деле происходит. «Алисия же спит с Баннером. Разве ты этого не знала?» — усмехнулась я про себя. В голове тут же эхом отозвался голос Чарли, озвучивавшего пикантный слушок годичной давности.
Все утехи да забавы, конечно, пока такая вот цыпочка не выставит тебя перед судом за сексуальные домогательства. Или пригрозит это сделать.
И разве был у меня хоть малейший шанс отбиться?
Я вновь повернулась к кадровичке и с улыбкой сказала:
— Ладно. Я подпишу.
Написав внизу свое имя, я посмотрела на даму в вишневом, давая понять, что даже не читала документа. Это был мой протест, мой единственный способ заявить, что все они полное ничтожество и заседание их — сплошной фарс.
— Спасибо, — сухо сказала та, подняла трубку со стоявшего возле нее телефона, набрала пару цифр. — Да, мы готовы.
Поднявшись из-за стола, я совершенно спокойным голосом проговорила:
— Я только хотела, чтобы вы знали, что сидящая здесь вот эта женщина, — указала я на Алисию, — из всех вас делает полнейших идиотов. И из меня, видимо, тоже. И вам, наверно, крайне повезет, если однажды она не пустит по ветру весь этот чертов банк, может, даже просто по причине своей полнейшей некомпетентности. Так что желаю удачи — теперь это уже ваша проблема, не моя.
Дверь открылась, у входа застыл в ожидании меня вооруженный охранник. Я невозмутимо прошагала за дверь, оттуда к лифтам, потом спустилась вниз, в вестибюль, миновала турникеты, вращающуюся дверь…
Вот и все.
Я не хотела реветь на людях. От подавляемых рыданий саднило горло, рвущимися наружу слезами щипало веки, но как-то мне все же удавалось себя сдержать.
Мне отчаянно хотелось позвонить Джулиану или послать ему мейл, однако и мой компьютер, и «Блэкберри» теперь были у них. И может статься, именно сейчас они просматривают содержимое почты, читая все наши нежные послания друг другу. И то письмо, что Джулиан отправил мне последним и которое я так и не смогла прочесть.
Я все еще пребывала в шоке. Что я скажу теперь родителям? Или подругам? В какие-то десять минут моя жизнь вдруг полетела под откос. Меня уволили на законном основании. Это означало, что теперь в бизнес-школе Tuck в Ганновере отменят мое зачисление. Я осталась без работы, без доходов, и на моем имени отныне лежало огромное черное пятно, что весьма немаловажно в той отрасли, где в первую очередь ценится репутация. У меня больше не было ничего. Как я встречусь с Джулианом? Разумеется, он мне поверит. Он-то знает, что я не делала ничего предосудительного. Возможно, он попытается взять меня под свою опеку, захочет содержать. Убедит меня переехать к нему, позволить все для меня покупать…
Но как я смогу так унизиться? Как смогу принимать от него то, что сама не в состоянии заработать? И когда пламя его страстной одержимости мною начнет понемногу опадать — что, конечно, неминуемо случится, — где я тогда окажусь?
По Шестой ветке подземки я добралась до Семьдесят седьмой улицы, вышла из метро. Мой дом находился всего в двух кварталах отсюда, и я медленно побрела к нему с пустой сумкой от ноутбука на плече, почти не замечая вокруг себя ни прохожих, ни зданий.
В вестибюле еще дежурил Фрэнк. Он изумленно уставился на меня:
— Что случилось, солнце? Приболела?
— Нет. Меня только что уволили.
Слова прозвучали со всей своей суровой категоричностью. Только что уволена. Уволена.
У Фрэнка отвисла челюсть. На автомате я прошла мимо стола консьержа, нажала кнопку вызова лифта.
— Солнце, ты серьезно? Почему? Они что там, на Уолл-стрит, сбрендили со своими увольнениями?
— Что-то вроде того.
— Сочувствую, милая. Ты как?
— Ничего, спасибо, Фрэнк.
Двери лифта открылись.
— Не волнуйся, солнце, — кинул мне вслед консьерж, когда я уже ступила в кабину. — Там сплошь и рядом такая текучка. Многие приходят и уходят. Я стольких уже перевидал…
Двери закрылись, не дав его дослушать. Лифт поднимался с тягостной медлительностью, полязгивая на каждом этаже, пока наконец не остановился на моем.
— Брук? — позвала я, зайдя в квартиру.
Ответа не последовало. Соседка или спала, или отсутствовала. Я положила на стол сумку, стряхнула с плеч костюмный пиджак и прошла к стационарному телефону, которым большей частью не пользовалась. Прежде он был как-то без надобности.
Несколько мгновений я в раздумье сидела перед ним. Номер Джулиана остался на сотовом, но я все равно успела его запомнить. Сняв трубку, я долго смотрела на кнопки, прикидывая, что мне сказать. Возможно, как раз сейчас у него запланированная встреча. Что ж, это даже лучше: с голосовой почтой все будет намного проще.
Я потыкала нужные кнопки. Вместо способного меня утешить задушевного голоса зазвучало стандартное приветствие. Потом послышался сигнальный гудок.
— Привет, Джулиан, — заговорила я в трубку. — Это я, Кейт. Хм, даже не знаю, как сказать. Меня только что уволили. Это долгая история. Я сейчас у себя дома. У них остался мой «Блэкберри» и все прочее, так что не посылай мне больше сообщений. Просто когда выпадет возможность, позвони мне по этому номеру. Спасибо… Да, надеюсь, твоя встреча прошла отлично. Пока.
