— Хорошо, но если бы ты изволил объяснить мне, например, что же это за причины, глядишь, и не возникло бы между нами этого неприятного спора. Ведь это как раз ты мне не доверяешь.
— Но совершенно по иным причинам. Просто мне случилось выяснить, что для тебя самой будет лучше, если отдельных вещей ты все же не будешь знать. Это жизненно для тебя важно, Кейт.
— Ой, я тебя умоляю! — даже простонала я. — Джулиан, или ты и впрямь одержим жестокой паранойей, или с твоим нелепым эдвардианским образом мыслей ты до сих пор уперто видишь в женщинах этаких несмышленышей, которых нельзя воспринимать всерьез…
Он раздраженно рыкнул.
— Бесценное замечание. Это ты в университете почерпнула? На каком-нибудь чертовом семинаре по истории?
Я угрюмо посмотрела на свои пальцы.
— Ладно. Хорошо. В любом случае так дальше не может продолжаться.
Наконец Джулиан повернулся ко мне, бледный, разбитый, с бессильно упавшими на лоб светлыми прядями.
— Что ты хочешь этим сказать?
Я собралась с духом.
— Что я готова сложить свои вещи и уехать жить обратно в Лайм, пока здесь не затихнут страсти.
Он дернулся всем телом, точно схватился за оголенный провод.
— Ты хочешь меня оставить?
— Не тебя. Я никогда тебя не оставлю. Я хочу покинуть это место.
Мои слова как будто эхом прокатились по комнате. Я почувствовала на себе потрясенный, буквально поглощающий меня взгляд Джулиана, пытающегося постигнуть услышанное.
— Кейт, ты этого не сделаешь, — прошептал он. — Ты не можешь так поступить.
— Я не могу здесь оставаться, Джулиан. Мне невыносимо видеть тебя таким. Чем-то отягощенным, измученным. Обращающимся со мной, как с ребенком, который не может за себя постоять. Мне нужен тот Джулиан, что доверяет мне, что открывает мне свою душу. — Из-за засевшего в горле комка голос у меня резко напрягся. — Тот, что счастливо смеется, занимаясь со мной любовью. Кто ничего не держит за спиной.
Он открыл было рот, но так ничего и не сказал.
— Послушай, — продолжала я, — именно это меня тревожит. То, что ты все время что-то от меня утаиваешь. И я только и думаю: когда же ты наконец мне все расскажешь? Когда полностью доверишься мне? Потому что я перед тобой полностью обнажена, Джулиан. Я настолько открыта и уязвима перед тобой, что ты одним дыханием можешь меня просто уничтожить.
— О боже, Кейт… — Он перекинул правую ногу, оседлав скамью, и с неистовой, жгучей силой обхватил меня руками. — Я скорее сам себя убью.
— Я очень амбициозна, Джулиан, — горячо заговорила я ему в плечо, — и крайне ненасытна. Я хочу быть той, кто знает тебя лучше всех. Хочу, чтобы все это принадлежало мне. Я хочу тебя всего. Я притязаю на все, что в тебе есть. Позволь мне разделить эту тайну с тобой, чем бы она ни была. Позволь мне помочь тебе…
— Кейт, я…
— Нет, погоди. Ты уже доверил мне все, что только можно: ключи, пароли, незаполненные чеки, коды сигнализации, кредитные карты — да всю свою жизнь, в конце концов. Но почему скрываешь это?
— Я ведь доверил тебе мое прошлое, Кейт.
— Да, но ведь не все же. Какие-то неприятные, неловкие моменты так и остались для меня скрыты — то, что так терзает тебя сейчас.
— Я отдал тебе свое сердце, каждую малейшую его частицу.
Опустив голову, я поцеловала Джулиана туда, где билось это сердце.
— Пытаешься меня обезоружить, да? — прошептала я. — Знаешь, что я не смогу перед тобой устоять.
— Я просто пытаюсь заставить тебя понять, что у тебя уже есть все, что ты хочешь. Я твой целиком и полностью, Кейт. — Он нашел мои кисти и, поднеся к губам, поцеловал каждую ладонь. — Я вот он весь, на твоей ладошке. Даже когда я совсем теряю голову и… овладеваю тобой… как какое-то животное…
Я взяла Джулиана за запястья и завела его руки себе за шею.
— Перестань. Прекрати сейчас же. Сейчас двадцать первый век, Джулиан Эшфорд, и ты волен заниматься самым что ни на есть бурным и диким сексом с женщиной, которую ты любишь, не испытывая впоследствии ни малейшей вины.
— Я разозлился. Потерял над собой контроль. Я же мог причинить тебе боль.
— Ты ни за что бы не причинил мне боль. Если бы я сказала «нет» вместо того, чтобы наброситься на тебя, точно одуревшая от охотки кошка, это бы тебя остановило. Я прекрасно тебя знаю, Джулиан, ты бы точно остановился.
— Остановился ли бы? — с горечью сказал он.
Я терпеливо возвела очи.
— Да, непременно. Самообладание — это твой конек, Джулиан. Это то, что скрепляет тебя воедино. И это на самом деле замечательное свойство. Твоя неизменная самодисциплина, способность держать все под контролем, ставить нужды других людей выше своих. Ты всегда стремишься поступать правильно, придерживаясь какого-то совершенно немыслимого эталона. И постоянно терзаешь себя этим. Но со мной ты можешь забыть об этом, понимаешь? Мне не нужно от тебя благородного аристократизма — со мной ты можешь быть нормальным здоровым эгоистом. Именно этого я от тебя хочу. Вот зачем я здесь, вот зачем я вообще явилась на свет — чтобы время от времени давать тебе передышку. Тебе, несчастному, измученному человеку, с самого рождения несущему на своих плечах бремя вселенских ожиданий.
— Но ведь не зверем же быть, Кейт…
— Тшш… — тронула я пальцами его губы и тут же скользнула ладонью к щеке. — В тебе столько страсти, Джулиан. Ты так глубоко все чувствуешь. Господи, ты просто бесподобен! Все это сияет в твоих глазах — и любовь, и преданность, и неистовство страсти. Эта твоя шальная дикарская жилка, как ты однажды ее назвал. Знаю, ты думаешь, меня это пугает, что меня может это испугать, но это вовсе не так. Это самая сокровенная суть твоей натуры — и для меня она ценнее всего.
Джулиан прикрыл глаза.
— Кейт, ты меня убиваешь. Ты невероятное, дьявольски сверхъестественное создание. И совершенно беспощадна ко мне.
— Ох, Джулиан! Ты что, правда этого не понимаешь? Как ты неотразим, как безумно сексуален, когда сердишься — и особенно, когда сердишься! — Подавшись вперед, я промурлыкала ему на ухо: — Мне ни за что перед тобой не устоять. И я хочу тебя опять, с новой силой. Знаешь ты это? Я ничего не могу с собой поделать. Один взгляд этих глаз — и я таю перед тобой… Ты что это, смеешься надо мною?
Грудь у него мелко сотрясалась.
— Лучше не смейся надо мной, Эшфорд.
— Кейт, — выдохнул Джулиан, — ты меня режешь без ножа. Я сам уже не знаю, рыдаю я или смеюсь. Ты сегодня меня просто уничтожила.
Я скользнула ладонями по его спине, опустив руки на талию, и ненадолго прильнула к его груди, чувствуя, как движется мое тело в ритм его размеренного дыхания. Его руки обхватили меня так легко, так осторожно, словно он боялся меня поломать.
