В небольшом домике, рядом с казармами, проживала агент партизан — жена майора Красной Армии Александра Степановна Старико-вич. В самом поселке Колодищи жила вторая подпольщица — научная сотрудница Минского университета Марина Федосовна Молокович. В ее доме периодически происходили встречи партизанских разведчиков с подпольщиками.
В начале 1943 года минская подпольщица Мария Борисовна Осипова, совместно с Марией Молокович и при участии Галины Финской, начала готовить диверсию в офицерском общежитие в Уручье
[358]. Подготовка такого теракта требовала многомесячной интенсивной работы и включала в себя три этапа. На первом происходило внедрение или вербовка агента имеющего доступ к месту предполагаемой установки взрывного устройства. Одновременно изучались особенности внутриобъектового и пропускного режима, места установки взрывного устройства и т. п. На втором этапе необходимо было передать его исполнителю. А на третьем, самом опасном, нужно было пронести бомбу на объект и подорвать ее.
Мария Осипова, изучая ситуацию на объекте, узнала, что там требуется уборщица. У нее была подходящая кандидатура (они познакомились в Минске) — беженка из Бреста, чьи родители погибли под обломками дома во время авианалета, Вера Стасен. До войны она окончила брестскую гимназию и в совершенстве владела немецким языком. Девушка согласилась выполнить задание партизан.
В доме Александры Степановны Старикович появилась новая «квартирантка»-беженка. Вера сама пришла к коменданту офицерского общежития и предложила свои услуги. «Немецкое происхождение» (представилась польской немкой) и знание языка покорили коменданта и многих офицеров, увидевших Веру. Она была хорошо сложенной девушкой, с красивыми золотистыми волосами и правильными чертами лица. Многие молодые офицеры пытались ухаживать за ней, но она тактично отклоняла все их домогательства, стараясь со всеми быть одинаково любезной, улыбалась, лестно отзывалась о гитлеровской армии и самом фюрере.
С Куртом Вернером она познакомилась случайно. Спасая от домогательств пьяного лейтенанта, он проводил ее домой. Когда об этом инциденте узнали Александра Старикович и Мария Молокович, то настоятельно порекомендовали девушке завести с ним «легкий роман». Это позволило бы ей избежать приставания со стороны других офицеров, а также получить беспрепятственный доступ во все помещения общежития. Ведь ей предстояло пронести на объект большой объем взрывчатки, а потом установить взрывное устройство.
«Роман» с полковником Вермахта развивался стремительно. Немец стал регулярно бывать дома у Веры и в компании женщин иногда засиживался до позднего вечера. В казарме ее воспринимали как невесту полковника, и поэтому она свободно ходила по всему общежитию. Подпольщицы с нетерпением ждали взрывчатки, которую должна была принести Галина Финская.
Чекист П.Г. Лопатин
Вот только вместо бомбы она принесла новый приказ — захватить и доставить в партизанский отряд полковника
[359]. В своих мемуарах Иван Федорович Золотарь не указал, кто именно решил организовать захват «языка».
План захвата, который описал Иван Золотарь, не отличается от того, что мы описали выше. Поэтому не будем подробно останавливаться на этом вопросе. Отметим лишь, что до базы партизанского отряда пленному пришлось пройти порядка 75 км. В дороге он изъявил желание сотрудничать с партизанами. Свое решение он мотивировал тем, что за восемь лет он устал от войны. На первом допросе он сообщил о своей антипатии к гитлеровскому режиму и сомнение в том, что Германия выиграет войну. При этом он отказывался сообщить планы командования Третьего рейха. После беседы с чекистами, которые переиграли его в словесном поединке, он рассказал все
[360].
А на самом деле все было по-другому. Существует любопытный документ с нейтральным названием: «Сообщение НКГБ СССР № 307/М в ГКО о выводе в район расположения оперативной группы П.Г. Лопатина офицера германской армии Глузгалса», который датирован 23 мая 1943 года. Вот что в нем говорится:
«17 марта 1942 года нами в Борисовском районе Минской области БССР была переброшена оперативная группа в составе 21 человека под руководством Лопатина Петра Григорьевича с задачей проведения подрывной работы на коммуникациях противника.
В настоящее время группа т[ов.] Лопатина в результате проведенной вербовочной работы возросла до 300 человек за счет местного населения и бывших военнослужащих Красной Армии, попавших в плен и окружение противника.
В начале [1943] года группой были получены данные об антифашистских настроениях инженер-лейтенанта германской армии Глузгалса, шефа отдела связи военно-воздушных сил Центральной группы войск, дислоцированной в Минске.
Для проверки этих данных и возможности привлечения Глузгалса к сотрудничеству с нами оперативной группой было решено приставить к нему агента-женщину под псевдонимом «Вера».
«Вере» удалось установить с Глузгалсом близкие отношения и с согласия т[ов.] Лопатина выйти за него замуж. После соответствующей обработки «Вера» поставила перед Глузгалсом вопрос о переходе на сторону Красной Армии.
11 мая ¡текущего года) Глузгалс принял решение перейти на нашу сторону и вместе с «Верой» направился в расположение нашей оперативной группы.
Глузглас до окончательной проверки искренности его перехода на нашу сторону изолирован и находится под специальным наблюдением.
В результате допросов Глузгалс показал следующие:
Глузгалс — по национальности немец, в 1928 году получил звание инженера электротехники и точной механике, окончил высшую школу при имперском почтовом ведомстве, В германской армии с 1935 года, с 1940 по 1942 год находился во Франции, а с сентября 1942 года — в Минске, в качестве шефа отдела связи военно-воздушных сил Центральной группы войск.
Т[ов.] Лопатин сообщил нам по радио следующие сведения военного характера, полученные им от Глузгласа: от помощника начальника штаба группы войск, дислоцированного в Орле, генерал-майора Вильферкинга Глузгалсу якобы известно, что генеральный штаб германской армии намечает летом текущего года прорвать фронт в районе г. Орла, пойти на Сталинград и отрезать Кавказ. После падения Сталинграда форсировать Волгу и организовать захват Урала, куда к этому времени должны быть заброшены специальные десантные войска для удара с тыла. После захвата Урала — повести наступление на Москву.
По данным Глузгалса, с 5 апреля [текущего года] в район Орла подвозятся войска, танки, артиллерия, авиация и другая техника для подготовки прорыва.
На аэродромах в районе Брянска находятся советские самолеты, в свое время захваченные противником, предназначенные для заброски диверсионных групп в тыл СССР, в частности районы Урала, с задачей проведения подрывной работы на железных дорогах и в военной промышленности.
