Да, она инстинктивно привстала и оглянулась; я не мгновение получил возможность увидеть вблизи ее пояс. Среди прочих безделушек там висел крупный камень-брелок в виде тигриной морды.
Еще один камень с глазами.
— Я ошибся, — сказал я печально. — Это кресло чистое…
Она покраснела.
Глаза ее оказались не голубыми, а карими. Волосы — цвета выбеленного хлопка. Губы — алые и тонкие, причем уголки рта норовили опуститься вниз. Вот как сейчас:
— Умно и тонко, мой молодой господин. Только зачем такие ухищрения? Вы могли просто предложить мне пройтись взад-вперед — тогда, оценив достоинства и недостатки моей фигуры, и решили бы окончательно, стоит ли продолжать знакомство… если бы у вас была такая возможность. А теперь будьте любезны, вернитесь за свой столик.
— Простите, — сказал я, действительно испытывая нечто вроде смущения. — На самом деле я вовсе не так брутален… Я хотел только…
— Избавьте меня от своего общества.
Сказано было убедительно и емко; секунду потоптавшись на месте, я вернулся на исходную позицию.
Господин председатель смотрел на меня их противоположного угла. Смотрел со смесью сочувствия и злорадства.
* * *
ВОПРОС: Что такое инициирующий предмет?
ОТВЕТ: Это основной магический предмет, позволяющий назначенному магу производить магические действия. Инициирующий предмет вручается назначенному магу в вечное пользование в случае успешной аттестации.
ВОПРОС: Нужен ли инициирующий предмет наследственному магу?
ОТВЕТ: Нет, не нужен.
ВОПРОС: В каком виде существуют инициирующие предметы?
ОТВЕТ: В виде миниатюрных волшебных палочек, колец, медальонов, браслетов и пр. ювелирных изделий, в горных условиях иногда — посохов.
ВОПРОС: Что происходит в случае утери магического предмета?
ОТВЕТ: В случае утери магического предмета утерявший должен подать заявление в окружную комиссию в течение десяти дней и не позднее. Комиссия рассматривает заявление и, в зависимости от обстоятельств, либо назначает штраф и выдает потерпевшему новый магический предмет, либо лишает его магического звания.
* * *
Два дня спустя я наведался в контору справа от рынка — для очистки совести, ни на что не надеясь. Побитый молью чиновник выдал мне справку, на которой корявым почерком записаны были три адреса — эти трое желали продать мне камушки.
По первому проживала бедная вдова, распродающая утварь и украшения. Я купил у нее кольцо с рубином — просто из жалости.
По второму адресу меня встретил парнишка лет пятнадцати и предложил на выбор целую шкатулку с драгоценностями. Сразу сообразив, в чем дело, я пообещал обо всем донести его матери; переменившись в лице, парнишка умолял меня этого не делать. У матери так много побрякушек, она не заметит пропажи, в то время как он, вступающий в жизнь юноша, вынужден мириться с унизительной бедностью. Мать скупа и не дает на самые необходимые расходы, и так далее, и тому подобное. Я ушел, оставив юнца один на один с его проблемами.
Третьим адресом значился какой-то постоялый двор на окраине. Я долго думал, а стоит ли тащиться так далеко и по таким грязным улицам — но в конце концов привычка доводить дело до конца заставила меня потратиться на карету с кучером и навестить гостиницу «Три осла».
И я не пожалел о потраченном времени.
* * *
— …Ей-ей, не похожи вы на скупщика, благородный господин. Ей-же-ей, не похожи…
Старикашка был отнюдь не беден — ему принадлежала большая часть телег, загромоздивших двор, и горы мешков на этих телегах, и лошади, и мулы, и еще куча всякого добра — тем не менее он остановился в самом маленьком, самом вшивом номере «Трех ослов», одет был в засаленный кафтан и мешковатые штаны с чудовищными заплатами на коленях, и я своими глазами видел, как он бережно подобрал валявшийся во дворе кусок бечевки: вещь нужная, сгодится…
— Не ваше дело, почтенный, на кого я похож, а на кого не похож. Камушек продавать будем — или лясы точить?
Старикашка поводил кустистыми бровями; на его загорелом до черноты морщинистом лице брови были как два островка пены. И плавали по лицу совершенно независимо от прочей старикашкиной мимики.
— Камушек, конечно, хорошо… Хороший камушек. Вот, не изволите ли взглянуть.
Я изволил; и замусоленного мешочка с разной мелочью извлечен был камушек размером со средний желудь. Я глянул — и ощутил, как меня захлестывает теплая, в иголочках нервов, волна.
Бирюза. Безмятежно-синяя собачья морда; то есть с первого взгляда кажется, что собачья, а по пристальному рассмотрению уже не знаешь, как эту зверушку назвать. Добренький такой, старенький, впавший в маразм волк-людоед.
— Нравится, благородный господин? — поймав мой взгляд, старикашка споро убрал обратно в мешочек. — Коли нравится, давайте цену ему сложим, что ли. Вещь дорогая, кабы не нужда, так и не продавал бы…
Он врал так же привычно, как чесался. Без особого смысла и не потому, что зудит. Механически.
— Вы, почтеннейший, товар-то не прячьте, — сухо сказал я. — Так не принято — мельком камни оценивать. Погляжу — а там и о цене поговорим. Ну?
Камень явился на свет повторно; еще прежде, чем коснуться его пальцами, я поймал облачко чужой силы, средоточием которой была собачья (волчья?) морда.
Это был третий такой камень. Или четвертый, если считать и тот, что висит на поясе дамы в черном; надо полагать, к камушку прилагалась очередная история.
— Возьму, пожалуй, — сказал я задумчиво. — Только, господин хороший, вы уж расскажите мне, откуда у вас эдакая милая безделка. За рассказ доплачу. Идет?
Старикашка смотрел на меня в упор — насмешливо и холодно. Белые, как пена, удивленные брови поднялись так высоко, что, казалось, еще чуть-чуть — и они соскользнут на затылок.
— Вам, господам все сказки подавай. До седых волос, бывает, доживет барин — а хлебом не корми, дай баек послушать, будто дитю сопливому… Только вы, благородный господин, камушек покупать собирались, а языком я сроду не торговал и не собираюсь. Берете — или как?
Я полез в карман и выложил на покрытый жиром стол пригоршню крупных серебряных монет.
Старикашка посмотрел на серебро, потом на меня; белые брови помедлили и вернулись на место, зато уголки безгубого рта жестко, иронично приподнялись:
— Это ваша цена за камень?
— Это моя цена за рассказ, — сказал я в тон ему, холодно. — Камень не стоит и половины этих денег… Вы правы, почтенный, на скупщика я не похож и ремеслом таким сроду не баловался. А сказки ваши, как вы изволили выразиться, я готов оплатить — при условии, что хотя бы половина рассказанного окажется правдой… Итак, откуда у вас эта… штучка?
