Она тщетно попыталась убрать с лица желчную усмешку:
– Вы меня уговариваете?
– Я? Нет… то есть да. Я уговариваю вас… увидеть во всем этом добрые стороны.
Они остановились перед запертой калиткой. Ник помедлил, вытащил из кармана свои ключи; Ирена изо всех сил попыталась скрыть нервную дрожь. Вот как, выбраться за пределы ограды так элементарно просто…
Они вышли на дорогу. Прошли сто метров в сторону перевала; Ирена оглянулась, чтобы окинуть взглядом всю ферму целиком.
Вдалеке, у приземистого длинного строения, которое Ирена определила как хлев, прошла женская фигурка в ярко-алом свитере. Глухо хлопнула дверь.
Над котельной – во всяком случае Ирена решила, что это котельная, – поднимался белый дымок. Над крышей дома имелся флюгер с жестяной вертушкой, огромная антенна смотрела в небо разинутым серым глазом. Флигель. Хозяйственные постройки. Дальше – глухая стена леса…
Она вспомнила свой собственный тихий двор. Свой НАСТОЯЩИЙ дом, а не тот, оскверненный неведомым гостем… Без горелого тряпья в камине. С серьезным Сэнсеем, ежечасно обегающим территорию по периметру…
А ведь Сэнсей никого к себе не подпустит, – подумала она, холодея. Так и умрет с голоду на пороге доверенного ему дома… Там, в реальности. Там…
Прошло больше месяца. Почти пятьдесят дней…
А там, в большом мире, прошло пять. И Сэнсей все еще ждет ее. И господин Петер… неужели у него не предусмотрено никаких аварийных вариантов?!
Вынырнуть в реальность. Еще десять дней продлятся каникулы… А там – явиться на заседание кафедры, обнять Карательницу, поцеловать ее в напудренный нос, зарыдать на пропахшей парфюмерией груди…
Рванул ветер, заставив ее плотнее запахнуть слишком большую для нее мужскую куртку. На глаза навернулись слезы – наверное, от ветра…
Ник тоже поежился – он вышел без шапки, а тонкий щегольской шарфик вряд ли мог защитить от холода.
– Я знаю, о чем вы думаете, Ирена. Вы думаете смыться. Поверьте старожилу… Не стоит и пробовать.
– Да?
Помимо ее воли в этом слове послышалось нескрываемое презрение.
– Да… Вы думаете – здоровый мужик, а так легко примирился с пожизненным заключением… как и прочие. Как Сит, который – теоретически – может задушить Яна одной рукой. Как Трош, который… Гм. Трош из нас самый нервный. Потому я пока не буду вас знакомить.
– Не больно-то рвусь…
– Вам по горло хватает и одного болтуна? Меня?
Ирена мельком взглянула на собеседника. Ник улыбался.
Из-за далекого поворота вынырнула машина. Ирена вздрогнула; машина – вездеход – скрылась из глаз и появилась снова. Издали дорога казалась такой, что неясно было, почему букашка на колесах до сих пор не сорвалась с серпантина и не летит в пропасть…
– А вот и Ян, – сказал Ник, и Ирена не смогла определить чувства, с которым эти слова были произнесены.
* * *
Семироль вылез из машины – Ирена сразу увидела, что он весел, несмотря на осунувшееся, серое лицо с темными кругами под глазами.
– Вы гуляете? Отлично. Великолепно. Я рад, что вы нашли общий язык…
– Ну как? – осведомился Ник вместо приветствия.
Семироль пожал плечами:
– Отложили слушания… Но все напрасно. Дело практически сделано, процесс, считай, выигран, хотя с самого начала у меня были сомнения… Ирена, вы выглядите уставшей.
– Вы тоже, – отозвалась она после паузы.
– Я-то работал с утра до рассвета, и сделал, можно сказать, невозможное… И взялся еще за два дела. И привлек за клевету одного смелого газетчика… А вы? Плохо спите?
– Ирена тоже работает, – негромко сказал Ник за ее спиной. – Проделывает внутреннюю работу… Я убеждаю ее в гуманности ее миссии… надеюсь, что мои слова возымеют на нее… скорое действие.
Семироль цепко глянул Ирене в глаза, и ей стало не по себе от этого взгляда. Она потупилась.
– Ирена интересовалась, – все так же негромко продолжал Ник, – не убьешь ли ты ее ПОСЛЕ.
Ирена резко обернулась. Ник обезоруживающе улыбнулся:
– Да, у нас с Яном такие отношения… доверительные. Я хотел еще раз развеять ваши сомнения… что в этом бестактного?
– Я сдержу слово, – спокойно подтвердил Семироль. – Слово, данное Ирене… а она сдержит свое. Да?
Ирена попыталась вспомнить, обещала ли она что-то адвокату-упырю – и не смогла.
* * *
– …Энергичная вдова задумала отсудить крупный кусок у фирмы, в которой служил ее погибший муж… Я очень редко работаю без аванса, но, во-первых, дело очень перспективное… А во-вторых, жалко женщину. Дети, долги, все такое… Ирена, что ж вы ничего не едите?
Ирена послушно положила в рот кусок ветчины.
– С таким выражением лица обычно едят картон, – сообщил Ник. – С ужасом предполагаю, что у нашей Ирены атрофировались вкусовые рецепторы… Ну-ка, покажите доктору язык!
– Я не ваша Ирена, – сказала она, с трудом проталкивая в горло полупережеванное мясо. – Оставьте меня в покое.
– Другой бы оскорбился, – с постным лицом пробормотал Ник. – А я так даже извинюсь… Извините. Сфамильярничал.
Ирена смотрела в тарелку.
Она все ждала, что Семироль, насытившись, окинет ее оценивающим взглядом и скажет, вытирая губы салфеткой: «Ну что же… Вставайте, Ирена. Идем».
Анджей… Анджей. Он пережил бы Иренину казнь. Но измену? Вернее, изнасилование? А ведь иначе как изнасилованием это не назовешь… Если Анджей существует внутри МОДЕЛИ – хотя бы в виде бесплотной тени… Может ли он допустить?!
Странные мысли сумасшедшей женщины. Она опустила веки, будто желая спрятаться от наблюдающих за ней мужчин. Они не должны даже предположить, как далеко зашло ее безумие…
Семироль вытер губы салфеткой. Провел пятерней по волосам – теперь они не казались такими жесткими и блестящими, и не топорщились больше – падали, и кое-где сквозь них просвечивала кожа. Поморщился, как от головной боли; встретился глазами с Ником, и Ирена увидела, как под этим взглядом балагур-доктор часто и напряженно замигал. Опустил голову.
– Ирена, – Семироль обернулся к ней. – В вашей комнате… подарки для вас. Буду рад, если вам понравится… До завтра, Ирена. А ты, Ник…
Врач устало улыбнулся. Поднялся вслед за Семиролем, поправил свой романтический шелковый шарф.
– Ник, – повторил Семироль, раздумывая. – Сиди, наверное… Развлекай Ирену.
Ник мигнул снова. Достаточно нервно:
– А… стоит ли? Перебор…
– Разберемся, – Семироль был уже в дверях. – Спокойной ночи, Ирена…
И исчез. Бесшумно соскользнул в полумрак.
