– А ты кого-нибудь спасал?
– Тебя, – хмыкнул он. – Ты что, забыла?
– Я не в этом смысле…
– А-а… Ну, так я сам отчаянно бухал года два.
– Правда?
– Ну…
– И что?
– Надоело, – пожал плечами он.
– Может, и маме надоест, – вздохнула я.
Между тем Савва снял кепку, шарф и жилет. Когда очередь дошла до рубашки, я насторожилась, но под рубашкой у него оказалась темно-синего цвета футболка, бесформенная от многочисленных стирок. Убрав вещи в пакет, который он принес с собой, Савва поднялся со скамьи и сунул пакет мне.
– Держи, я на разведку, – сказал он, мгновенно превратившись из элегантного мужчины в мужика с рабочей окраины, брови нахмурены, губы поджаты. Чувствовалось: окружающий мир у него симпатии не вызывает и охотно платит ему тем же.
«Хамелеон», – вновь подумала я ошарашено, а Савва отправился в магазин, где и пробыл минут двадцать. Вернувшись, сказал:
– Потопали, – и, взяв у меня пакет, зашагал к дому. Я, естественно, припустила за ним.
– Почему мы уходим? – спросила тревожно.
– Потому что ничего интересного уже не будет. Ячейку вскрыли, портрет достали, сейчас вовсю шуршат бумагой. Ищут свидетелей и все такое.
– А вдруг найдут? – испугалась я.
– Вряд ли. Я же сказал, камеры не работают. Ментов это очень огорчило.
– Огорчило? Они портрет нашли.
– С чего ты взяла, что для них это большая радость? Гадай теперь, кто его вернул и зачем.
– Пусть гадают, – кивнула я. – Лишь бы меня все в покое оставили.
Тут я вспомнила о мужчине в багетной мастерской и вновь заволновалась:
– Как думаешь, они могут его найти?
– Могут. Если искать начнут. А на фига им это?
– Да… конечно. А нельзя определить, что стекло недавно меняли?
Он пожал плечами.
– Если определят, дальше – дело техники, – запаниковала я. – Обойдут все багетные и быстро найдут моего дядьку.
– Может, они начнут с мастерских, где стекла вырезают? Тогда у нас есть фора.
– У нас? – обрадовалась я.
– У тебя, – поправился он. – Не спеши переживать. Большинство наших страхов никогда не становятся реальностью. Вот я, когда был маленьким, подводной лодки боялся. Торчишь под водой в консервной банке, которую или расплющит на хрен, или она не всплывет никогда. Боялся и боялся, все думал, пойду в армию, и меня сразу в эту дурацкую подлодку засунут. А попал в десант.
– Повезло.
– Не сказал бы. Но все равно выходит – зря боялся. Обидно.
Савва задержался возле калитки, пока доставал ключи, а я решила: он надо мной издевается. Не потому, что задержался, а потому, что болтает всю эту чушь.
Оказавшись в доме, Долгоруков ткнул пальцем в одну из дверей и сказал:
– Твоя комната.
– Спасибо.
– Только не задерживайся, – добавил он, и благодарить его сразу расхотелось.
– Портрет нашли, думаю, все заинтересованные лица об этом вскоре узнают и меня оставят в покое. А ты давно со своей девушкой расстался? – решила я сменить тему.
– Месяцев пять-шесть назад.
– Мирно?
– Никого не укокошили. Кстати, ты готовить умеешь? – спросил он.
Я задумалась, что ответить, и в конце концов сказала правду.
– Не очень. Но могу научиться.
– Короче, ждать замучаешься.
– Ничего подобного. Ты называешь блюда, а я смотрю онлайн-видео и готовлю.
– Господи, благослови интернет! – воздел он очи к небу, точнее, к потолку, и махнул рукой. – Ладно. Давай онлайн. Продукты в холодильнике.
– А чего готовить-то?
– Непринципиально. Баба в доме, сразу на домашнее потянуло. Выбери рецепт попроще, чтоб не мучиться особо. А я в мастерскую.
Он ушел, а я осталась один на один с кухонной посудой. Для начала заглянула в холодильник, продуктов Савва набрал много, оставалось выбрать, что такого приготовить, чтоб и хозяину угодить и самой не особо напрягаться.
В момент критического осмысления вновь позвонила мама. Теперь она выговаривала гораздо больше букв, и это вызвало вздох облегчения.
– Ты звонила Петровне? – спросила мама.
– Она сама звонила.
– И что?
– Теряется в догадках.
– Это я знаю. С тобой-то что?
– Со мной все в порядке. Скажи лучше, что приготовить мужчине, чтобы он сразу решил на мне жениться?
– Господи Иисусе, чем ты там занята? Ты что, влюбилась? Нашла время… Хотя на то и любовь… И все же будь осторожна, не делай необдуманных шагов, помни о своей маме: посвятишь всю свою жизнь совершенно недостойному тебя мерзавцу, а он…
– Значит, рецепта нет? – вздохнула я.
Тут из динамика раздался мужской голос, и стало ясно: мама с Максиком практически неразлучны.
«Главное, что она не пьет, – оптимистично напомнила я себе. – Ну и конечно, не прошляпить момент, когда она на него квартиру перепишет. Или возьмет очередной кредит».
При мысли о кредите я по привычке скрипнула зубами, и тут до меня дошло, что именно вещает сладким голосом Максик. Стало ясно: мою проблему он принял близко к сердцу и, в отличие от мамы, готов помочь в ее скорейшем решении.
– Если он ест мясо, то все еще проще. Я-то мясо не ем…
– Ну, ты-то понятно, – машинально кивнула я.
– Идея! – завопил он. – Есть рецепт – закачаешься. Можно ум отъесть, ей-богу! Моя мама готовила мясо… Давай записывай… Мама четыре раза была замужем. Официально. И раз пять обошлась без штампа в паспорте. Уж если кто и знал, чем кормить мужиков, так это она. Есть на чем записать? Нет, я тебе лучше звуковое сообщение пришлю. Так проще.
Через пять минут пришло сообщение, в котором в строгой последовательности объяснялось, что я должна сделать. Поначалу я вовсе не собиралась следовать наставлениям Максика, потом подумала: какая разница, он или советчик в интернете, потом увлеклась.
Я уже сказала: умение готовить не значилось в списке маминых достоинств, меня она к стряпне особо приучала, свято веря: женщина должна брать красотой и интеллектом. И того и другого у меня в избытке, но с женихами между тем негусто. Отчего бы для разнообразия не испробовать старый как мир способ: найти дорогу к мужскому сердцу через желудок? Только не подумайте, что я имела в виду сердце Долгорукова. Он по-прежнему вызывал подозрение, правда, щедро сдобренное любопытством. Но тренироваться на ком-то надо.
Оказалось, что роль кулинара мне близка и симпатична. Руки работают, что успокаивает, при этом можно в тишине и покое поразмышлять. Закончив, я отправилась в мастерскую, осторожно заглянула, боясь помешать творческому процессу, и убедилась, что Савва вовсе не работает, а нахально дрыхнет, развалясь на диване.
