— Какая же?
— Мы со Сторми собираемся съездить в Салем сегодня
утром.
Лу нахмурился:
— И что же в Салеме примечательного?
— Я хочу встретиться с гипнотизером, — заявила
девушка, — чтобы с его помощью выяснить, что творится у меня в голове.
Лу посмотрел на водную гладь. Буря замерла, выжидая.
Переведя взгляд на лодку, он мог бы поклясться, что в этот самый момент услышал
завывание ветра, гораздо более отчетливое и сильное, чем прежде. Глухой рокот
грома превратился в угрожающий рев.
Лу удержался от скептического замечания, зная, что этим еще
больше разозлит Максин.
— Ты и вправду считаешь, что гипнотизер поможет тебе,
Сторми?
— Ну, вреда от этого точно не будет, — заметила
она. — Да и Макс находит это хорошей идеей. А я доверяю ее мнению.
Лу быстро посмотрел в сторону Максин, но она намеренно
избегала смотреть в его сторону.
— Я тоже доверяю. Но мне кажется, мы просто потеряем
время. Нам бы лучше сосредоточиться на том, чтобы еще поспрашивать местных
жителей.
— Вот ты этим и займись. Мы с Макс поедем в Салем
вдвоем.
Лу понял, что ему дали отпор, но постарался этого не
показывать.
— Мне кажется, ты забыла ключи от своей машины у меня в
номере, — сказал он Макс. — Давай сходим за ними вместе.
Он заметил, что Максин послала Сторми многозначительный
взгляд, но счел за лучшее никак его не интерпретировать, а просто развернулся и
направился в свою комнату. Макс быстро нагнала его.
— Я сожалею, Макс, — сказал Лу, глядя на шагающую
рядом девушку.
— О чем?
Он лишь вздохнул, отлично понимая, что ни за что не найдет
верного ответа на этот вопрос. Решив, что им лучше поговорить обо всем с глазу
на глаз, он молчал до тех пор, пока они не вернулись в мотель. Открыв дверь
своего номера, Лу придержал ее, пропуская Макс вперед.
— У меня и в мыслях не было причинить тебе боль, Макси.
Черт возьми, я ни за что на свете не стал бы этого делать. Ты же это понимаешь,
да?
Она развернулась лицом к нему и теперь смотрела на него
снизу вверх.
— Да. В случившемся нет твоей вины. Нельзя по желанию
изменить собственные чувства. Ты с самого начала говорил мне, что не
заинтересован в подобного рода отношениях со мной. Мне следовало бы
прислушаться к твоим словам.
Чего-то в этом роде Лу и ожидал от нее услышать, но, тем не
менее, ее слова ранили его, полоснули по сердцу, словно острые бритвы, хотя он
и не понимал почему.
— Я знал, что близость с тобой неизбежно все изменит,
поэтому и не хотел, чтобы это случилось. Но, Макс, то, что произошло вчера,
было чем-то совершенно особенным. Это многое значит для меня, не сомневайся.
Девушка вздохнула:
— Не секс изменил привычное положение дел, а тот факт,
что я наконец-то поняла твое сообщение. Рано или поздно это должно было
случиться, вне зависимости от того, переспали бы мы с тобой или нет.
— Не понимаю, о каком таком сообщении ты говоришь, но…
Она выбросила вперед руку.
— Послушай, просто дай мне немного времени, ладно? Я
слишком долго находилась во власти этой фантазии и теперь, когда она
развеялась, я с трудом чувствую почву под ногами.
На последних словах голос Максин слегка дрогнул. Лу было
больно осознавать, что он причинил девушке такое сильное страдание.
— Что за фантазия, Макс?
Она опустила голову.
— Ты не захочешь сейчас об этом слышать.
— Нет, захочу. Очень хочу послушать.
Он протянул к ней руку, но девушка ловко увернулась от его
прикосновения, и Лу враз почувствовал резкую боль, сравнимую с ударом в пах:
раньше Макс никогда так не поступала. Наоборот, она сама обычно пыталась
коснуться его.
Она медленно отступила назад, явно не замечая царящее в душе
Лу смятение.
— Долгие годы я убеждала себя, что в глубине души ты
любишь меня, не осознавая этого. Что рано или поздно ты поймешь, что я нужна
тебе, и тогда… — Она замерла на месте и, подняв голову, воззрилась на Лу
немигающим взглядом. — Мое воображение рисовало идиллические картины: мы
живем вместе, вместе работаем, делим ложе. В моих мечтах мы были так безоблачно
счастливы… — Она расправила плечи, в глазах ее сверкали слезы, вид которых
также причинял Лу невыносимую боль. — Но сейчас все это уже не важно.
Просто я жила в мыльном пузыре глупых фантазий, а он взял и лопнул, и я
оказалась в жестокой реальности. Но я справлюсь. Мне просто требуется некоторое
время.
Лу не сразу нашелся с ответом.
— Я никогда не говорил, что не хочу тебя. Мне казалось,
что это совершенно очевидно, особенно после прошлой ночи. Я желал тебя. И
сейчас тоже желаю.
— Ты идешь наперекор своей натуре. Мы не можем завести
ни к чему не обязывающую интрижку, потому что тогда тебя будет терзать чувство
вины, но и серьезных отношений у нас быть не может.
— Ради всего святого, Макс, я предложил тебе стать моей
женой. Что может быть серьезнее этого?
— Ты меня не любишь. Думаешь, я хочу остаток жизни
провести с человеком, который женился на мне только из чувства долга? —
Она потупилась и яростно затрясла головой. — Ты был во всем прав, Лу. Нам
нужно остаться просто друзьями.
— Как мы сможем это сделать, когда ты так на меня
сердишься? — В любой момент он готов был удариться в панику, хотя и не
понимал почему.
— Я вовсе не сержусь на тебя, Лу. Но задета моя
гордость. Я расстроена, опечалена, но тебя я в этом не виню, и ты не должен
меня ни в чем винить. Как еще человек может себя чувствовать, когда лишается
главной мечты своей жизни? Но со мной все будет хорошо, очень хорошо, обещаю.
Лу в смятении опустил голову.
— Можешь вернуться в Уайт-Плейнс, если хочешь, —
продолжала Макс. — Я не стану тебя в этом винить. Купи себе билет на
автобус и пошли мне чек о расходах.
— Макс, ты же так в действительности не думаешь.
Долгое время она молча смотрела ему в глаза.
— Нет, я именно так и думаю. Но, если хочешь, можешь остаться
до тех пор, пока мы не закроем дело, а потом… а потом, полагаю, все будет
кончено.
Лу ощутил себя настоящим злодеем, самым низким и жестоким
человеком на всем белом свете. Он чувствовал на себе вину гораздо худшую, чем
если бы он и вправду дал пинка под зад ее любимому щенку.
— Мы со Сторми уезжаем на день. Мне пойдет на пользу
некоторое время провести вдали от тебя. А когда вернусь, все уже будет позади,
верь моему слову.
Лу попытался улыбнуться девушке, потому что не мог
придумать, что он мог бы сказать ей в сложившейся ситуации. Она протянула к
нему руку:
