– Получается, все мы психи? А это, – Гудрон обвел вокруг себя рукой, – плод нашего больного воображения?
– Не исключено. Хотя и не возьмусь утверждать. Единственное, возможно, псих только ты. А все остальные существуют лишь в твоей голове.
– Жаль, – огорченно вздохнул Гудрон.
– Что именно тебе жаль?
– Все жаль. Что мой онейроид выглядит так.
– Как именно?
– Да так, как есть. Что меня окружает? Небритая Гришина рожа и всякая гадость. – Он смахнул с берца нечто похожее на сороконожку, но с мощными жвалами. Судя по яркому окрасу, существо ядовитое. – Нет чтобы райские кущи с сорока девственницами. Поневоле сам в себе разочаруешься!
– Куда тебе столько девственниц? Что ты с ними делать-то будешь? Чай, не юноша уже, – резонно заметил Гриша. Его лицо действительно обросло многодневной щетиной, которую он поклялся сбрить только после удачного завершения дела.
– Вы сначала их дайте, остальное моя забота.
– Кто и что тебе должен дать? Это же твои собственные онейроиды, сам с ними и разбирайся.
– Сноуден, лучше помолчи. Есть ли ты вообще – тот еще вопрос. По словам Профа, может быть и так, что ты существуешь только в моем воображении.
– Ну и гад же ты тогда, Боря! – неожиданно отреагировал Гриша.
– Это еще почему?
– Вот на хрена ты меня в таком поганом мире создал? Действительно, не мог что получше придумать?
– Сноуден, скажи спасибо, что одной из его девственниц не стал. – Янис, о котором все думали, что он давно спит, заржал так заразительно, что к нему поневоле присоединились и остальные.
– Тоже верно, – смеясь вместе со всеми, согласился с ним Сноуден.
– Теоретик! Проснись!
«И чего орать-то?! – Хотя Гудрон орать и не думал, только шипел. Но получилось у него довольно зло. Или взволнованно. – Не сплю я. И по сторонам смотрю, и вверх, и под ноги. Заодно и ствол направляю туда же, куда и взгляд – эта привычка в кровь успела въесться. Видел я ту гадину под ногами и ни за что бы на нее не наступил».
Наступать точно не стоило: вдоль хребта мерзкого даже на вид существа торчал ряд острейших шипов, которые запросто проткнут подошву моей обуви и так же легко вонзятся в ступню. А для полного счастья в ней и обломаются. Учитывая, что шип практически полностью покрыт зазубринками, извлечь его из ноги будет проблема та еще! Помимо того, велик шанс внести в рану какую-нибудь заразу. Нет у меня пока пары роговых пластинок под стелькой, которые имеются у всех остальных. Они и рады бы ими поделиться, но даже у Сан Саныча запасных не нашлось.
– Туда посмотри! – указал Гудрон направление стволом карабина.
Вот тебе и раз! Я даже головой тряхнул от изумления. И как раньше-то его не увидел?! Дом. Настоящий девятиэтажный дом. Такие еще называют «точечными». Наверное, в связи с тем, что они одноподъездные. Судя по закругленным углам, здание было монолитным, то есть не сложенным из панелей или кирпича, а залитым раствором в форму. И до него всего-то метров триста, не больше. Дом возвышался над густым низкорослым кустарником, который подступал к нему вплотную.
– Как он здесь оказался?!
– Как все здесь оказывается? Не было – раз! – и вдруг стало. Кто-нибудь толком может такие вещи объяснить? Главное, что он здесь есть.
– Теперь что, объявим его собственностью, сами поселимся, остальные квартиры в аренду сдадим и заживем припеваючи? Канализацию придется делать. Далековато с девятого этажа в нужник во дворе бегать. – Я смотрел на их возбужденные лица, и сарказм из меня так и рвался.
– Теоретик, ты хоть представляешь, сколько всего в нем можно поиметь?! В том случае, если он еще не разграбленный?
– Нет.
Я злился на самого себя. Всяких сколопендр под ногами вижу, а дом, самый настоящий дом чуть в стороне – нет. Не какую-нибудь избушку в лесной глуши – девятиэтажный. Торчащий над окружающим миром, как указательный палец над кулаком: смотрите, мол, вот он я.
Что до нашей находки… Все, абсолютно все, что чудесным образом перенеслось сюда из прежнего мира, обладает огромной ценностью.
Взять, например, этот дом. Оконные стекла вместе с рамами, двери, металл перил на лестничных пролетах – в дело пойдет все. А уж если зайти в квартиру!.. Любая тряпка, которой на Земле прямая дорога на помойку, здесь найдет свое применение. Не говоря уже о мебели, бытовой аппаратуре, одежде, посуде и прочем. Все это я понимал, и потому так забавно было наблюдать за пританцовывающим от возбуждения Гудроном и его вытянувшимся после моего «нет» лицом.
Тот объяснять ничего не стал, лишь огорченно вздохнул: ну и дали же мне в ученики дегенерата!
– Грек?!
– Удача! – кивнул тот, отвечая Гудрону. После чего добавил, поскольку все ждали от него другого: – Все остальные наши дела на некоторое время побоку. Сейчас главное – дом. Подходим, осматриваем, забираем самое ценное. Так сказать, снимаем сливки. Затем сносим все в одну из квартир первого этажа, у которой на окнах решетки. Дальше делимся на две группы. Одна остается охранять, другая идет на Вокзал. Скоренько так, чтобы застолбить находку.
– В Филеево ближе будет, – подсказал Янис. – Если завтра с утра выйти, к вечеру точно в нем окажемся.
– И его не минуем, – кивнул Грек. – Да уж, если дом нетронут, в нем найдется столько, что в пору оптовую базу на Вокзале открыть.
– А не проще здесь ее сделать? – влез в разговор я. – Пусть отовсюду подходят, а мы им: кому оконное стекло? Отличного качества, без единой трещины! А вот отличный диванчик, практически новый! Книжки? Вот здесь посмотрите: мы их все сюда собрали. Вам электронику? Пройдите в соседнее помещение! Девушки, тут висят платьица, а вон за той шторкой примерочная с зеркалом. И не толпитесь, пожалуйста: на всех хватит.
На этот раз я говорил без всякого сарказма, хотя иронию скрыть не смог. Радуются так, как будто в прежнем мире какой-нибудь дальний родственник, о котором и знать-то не приходилось, вдруг оставил после своей смерти многомиллионное наследство.
С другой стороны, если продать все, что в доме обнаружится, наверняка каждый из нас получит такое количество пикселей, что стоит попробовать открыть портал. А что, если они действительно открываются? Хватит местной экзотики, нахлебался досыта, пора и домой.
– Игорь, – покачал головой Слава, – пойми, это не только наше – общее оно! Так сказать, национальное достояние. И умолчать о находке не удастся. Но если даже получится, шила в мешке не утаишь. И станем мы тогда изгоями, которых ни в одно приличное поселение не пустят – прецедентов сколько угодно. Оно нам надо?
– Нет. – Сколь ни велико было мое разочарование, становиться изгоем не хотелось совсем. – Тогда объясни мне: в чем же тогда заключается наша удача?
– Да в том, Теоретик, что снять сливки нам никто запретить не сможет! Взять ровно столько, сколько каждый на себе унесет. Или хотя бы пару шагов с таким грузом на плечах сделает. Правило здесь такое, на уровне закона. – Янис от избытка чувств хорошенько приложил меня ладонью по плечу, а затем еще и подмигнул. – Ну так что, Грек, вперед?!
