VII
Война
1
– Итак, лейтенант, мы удовлетворены твоим решением принять участие в войне с диггерами. Но скажу сразу: заигрывать с тобой я не собираюсь, – массивная челюсть генерала Дайнеко едва двигалась, даже было непонятно, как она умудряется рожать слова. – Подозрения в лояльности к диггерам с тебя будут сняты только после начала операции. До тех пор ты будешь под нашим пристальным надзором. У тебя есть возражения?
– Никак нет, генерал, возражений не имею… Но у меня есть вопросы.
Офицеры, собравшиеся в генеральском бункере, переглянулись, не одобряя наглость свежеиспеченной лейтенантши. Генерал не повел и глазом, только его челюсть слегка шевельнулась, издав ледяной скрежет:
– Валяй.
– Меня интересуют последствия этой войны для самих диггеров. Что с ними будет?
Казалось, генерал ожидал именно этого вопроса:
– Инспекторат уже готовится к приему военнопленных. Нам поставлена задача: всех, кто не оказывает сопротивления, брать в плен и доставлять во временный лагерь. Психологи проведут тестирование детей: те, кто не заражен идеей диггерства, – в приюты, остальных – пока тоже в лагерь. Потом для диггеров будет создана резервация наподобие той, в которой живут сейчас мавры. Со временем возможна постепенная ассимиляция диггеров с предоставлением им гражданства Республики, но это – уже не наши заботы. Тебя это устраивает?
– Так точно, генерал.
– Тогда приступим. После уничтожения поселения Верхняя Степянка нами выставлено усиленное охранение на пересечении ходов, возле которого данное поселение находилось. Мы полагали, что диггеры должны там появиться, раз им эти ходы были так важны. Но они так и не пришли…
– Вы ошибаетесь, генерал.
Вера бесцеремонно перебила Дайнеко. Она наслаждалась возможностью позволить себе это, так как знала, насколько она сейчас нужна Штабу и Республике.
– Я уверена, что они там были, просто наши дозорные их не обнаружили. Босые диггеры передвигаются почти бесшумно, а слышат и видят в темноте гораздо лучше вас.
Вера умышленно сказала «вас», а не «нас», дав понять, что она является исключением среди присутствующих. У нее до сих пор в ушах стояло генеральское «Это шо?», которым он встретил ее, приведенную следователем в генеральский бункер. Но теперь все было по-другому.
Генерал задумался, потом продолжил:
– Это еще раз подтверждает, насколько мы плохо знаем своего противника. А я не люблю вести войну вслепую. Мы даже не знаем толком, где они живут, знаем лишь примерно ареал их передвижения, а это – почти весь восточный Муос. И ничто не препятствует им сегодня или завтра появиться на Октябрьской или Фрунзенской и перерезать там всех, как это уже было с Верхней Степянкой. А пока мы туда направим войска, они будут уже далеко, где-то у себя на Востоке.
Зависла молчаливая пауза. Вера поняла, что это молчание является обращением к ней. Она начала не спеша:
– Сломить диггеров очень сложно. В каком-то плане они неуязвимы, потому что могут обходиться малым и могут долгое время не оставаться на одном месте. Они отличные бойцы темных узких переходов, причем бойцами являются все, включая женщин и подростков. Средний диггер равен в бою среднему убру. Но спецназ Республики – это пятьдесят человек, а диггеров сотни. И они постоянно передвигаются, а значит, их очень тяжело найти.
– Ты нам решила порасхваливать диггеров? Это очень нам поможет в войне с ними, – с неприязнью прервал ее Командир спецназа.
Но Вера и не обращала внимания на его замечания.
– Но есть у них и уязвимые места. Во-первых, как вы, генерал, правильно сказали, главным образом они передвигаются в одном ареале вот здесь.
Вера обвела пальцем овал на огромной, на весь стол, карте Муоса. Она, не отрывая глаз, рассматривала эту карту, куда более подробную и правильную, чем та, которую она видела в Университете.
– В этих пределах постоянно находится подавляющее большинство диггеров. Здесь же – постоянные поселения оседлых диггеров. Всех я, конечно, не знаю, но основные – да: Ментопитомник, Ангарка и Дражня.
Некоторые офицеры аж привстали, чтобы лучше рассмотреть те места, куда ткнула пальцем Вера, чтобы получить информацию о том, над чем они бились долгое время и чего не мог узнать ни один из множества посланных разведотрядов.
– Нет-нет, – едва не улыбнулась Вера, – я показываю вам их приблизительное положение, потому что на вашей карте пока не обозначены ходы, ведущие в эти поселения. В поселениях у них мастерские, небольшие склады с припасами, но главное, там у них дети, престарелые и инвалиды, которые по своему состоянию не могут кочевать.
Вера сделала паузу. Ей не хотелось говорить то, что пришло ей на ум. На выручку пришел офицер Штаба:
– А если мы возьмем детей, бригады придут за ними?
– Да, я думаю, что они будут искать своих детей, а значит, и нас. Тогда не мы их, а они нас найдут, вы понимаете это?
Челюсть генерала снова зашевелилась:
– Принимается. Какие еще у них уязвимые места?
– У них практически нет технологий, они не используют электричество, арбалетов у них мало, и они намного хуже, чем наши. Конечно, когда в коридоре темно, от арбалетов мало толку, но если светло – совсем другое дело. Они не выходят на Поверхность ни за что и никогда, это для них – табу. Для нас это, по большому счету, не проблема. Главный их козырь – это подвижность, знание переходов. Переходов в Муосе много, но их количество исчислимо обычными числами. И если закупорить на время даже часть из них, мы лишим противника этого преимущества.
Генерал в лице не менялся, зато в глазах штабных офицеров читался азарт, они жаждали начать эту самую масштабную со времен Великого Боя военную операцию. Для того чтобы смирить их пыл, Вера добавила:
– И все-таки у диггеров есть что-то, чего мы не сможем сломить никогда: они уверены в правильности своего образа жизни и отданы своим сомнительным идеям до конца. Диггер десятилетнего возраста – это человек совсем другой воли. Его бесполезно уговаривать и пытать. Я не знаю, как будут себя вести диггеры в резервации, но свою свободу они даром не отдадут, это точно. Поэтому даже при самом успешном раскладе мы в этой войне лишь переломим хребет сообществу диггеров, лишим их Ареала. Но и после этого выжившие бригады и даже просто диггеры-одиночки будут еще долго слоняться по Муосу.
2
Вера вернулась в Урочище поздно, уже после отбоя. О ее скором приходе уже знали, и Фойер, как будто специально, не спал. Не обращая внимания на спящих товарищей, он громко крикнул:
– Паук, вставай! Командир вернулся!
Он подорвался к Вере и потянулся к ней, будто хотел подхватить на руки и подбросить под потолок, но потом осекся и просто по-дружески похлопал ее по плечам. Паук тоже привстал со своей шконки и просто улыбался. Они были искренне рады приходу Веры. Чего здесь было больше: привязанности к сослуживцу или понимание того, что они теперь станут снова членами полноценной пятерки? Пока нет офицера, неполная пятерка формально продолжает существовать, но только не как самостоятельная единица, а как резерв для пополнения других пятерок. Фойер и Паук все это время ходили в задания с другими пятерками, с другими командирами. При этом пребывали в роли незадействованного резерва или даже лишнего звена, и приятного в этом было мало. Фойер под молчаливое присутствие Паука засыпал Верой кучей вопросов, на большую часть которых она просто не успевала отвечать, потому что Фойер тут же задавал другие вопросы или рассказывал о последних новостях Урочища. И Вера тоже была рада возвращению в Урочище и встрече со своими боевыми товарищами. Как-то разом морок университетской книжной жизни с нее спал. Она пришла заниматься тем, чем должна, она пришла делать настоящее дело!
