– А ну, салаги, чего развалились! В сказку попали? Сейчас я покажу вам сказку, бля! Сейчас я, шланги, с вас мамкино говнецо быстро выкачаю!
Это относилось к вчерашним новобранцам. Пока здоровенный убр с сержантскими лычками с нескрываемым удовольствием изрек эту тираду, он дважды ударил ногой по кроватям, на которых рассеянно моргали сонными глазами Верины однокашники. Поняв, что поход в туалет в ближайшее время ей заказан, Вера стала спускаться с кровати. Дневальный сжал своими ручищами ее худые бедра и потянул вниз, от чего она чуть не упала. Он тут же сильно ударил ее своей ладонью ниже спины и больно сжал ягодицу, как бы подталкивая вперед. Вера чуть не потеряла контроль над собой, она повернулась и посмотрела сержанту в глаза. По его лицу расплывалась похабная улыбка:
– Ну че, коза, вылупилась? Давай, на выход дуй.
Вера сказала себе: «Не сейчас!» – и быстро пошла на выход. Хотелось в туалет, ныли вчерашние раны. И она настроила себя на физическую нагрузку и побежала с двумя парнями по вчерашней полосе препятствий. Сзади бежал сержант, подгоняя отстающих пинками и повторяющимися глумливыми эпитетами. Парням вчера досталось меньше, чем Вере, но боль и усталость они переносили тяжелее. Поэтому Вера, к расстройству сержанта, все время бежала впереди.
Когда пацаны выдохлись, сержант смачно охарактеризовал их никчемные способности и погнал всех троих на снаряды. Вера быстро переконцентрировала свои силы на конкретных упражнениях, и поэтому и здесь у сержанта не было возможности вдоволь поиздеваться над нею. На перекладине он стал грубо «помогать» ей подтягиваться, умышленно хватая за бедра повыше. Вера замечала, что такую рьяную помощь спецназовец оказывает только ей. Но она перетерпела и это.
– Что-то ты, Солоп, так разошелся сегодня? – неодобрительно выкрикнул Зозон, наблюдавший со стороны «утреннею зарядку». – Совсем загонял молодых. Давай, пусть идут в столовку. Нельзя так сразу, от вчерашнего не отошли еще.
– А это он, товарищ капитан, не их, а ее так гоняет. Он же до молодых девок слабой очень, – со смехом вмешался стоявший рядом старшина из пятерки Зозона.
– У него жены не старые, вроде как.
– Старые – не старые, но уже совсем не девочки. А тут такая свежесть в поле зрения попала.
– Не твое сраное дело, Фойер. Послезавтра ты дневальным будешь – вот и гоняй их, как знаешь. А я буду делать так, как надо. Развели тут детство, бля.
Солоп, злобно плюнув на пол, пошел в столовую. Новобранцы пошли за ним.
10
После отбоя Вера еле влезла на свою кровать. Она, конечно, привыкла к аскетическому образу жизни диггеров, их длительным тренировкам, длинным переходам. Но диггерское восхождение к совершенству было постепенным, медленным и органичным. Путь диггера не разрушал организм – он совершался волевым усилием, но не нарушал гармонии.
У спецназа были другие цели. Убр мог умереть в бою уже завтра, и не имело смысла растягивать процесс создания воина на годы и даже месяцы. С утра до вечера убр должен был тренироваться. В течение дня у него были прием пищи, небольшие перерывы, но главным отдыхом была смена занятий. Изнурительные и монотонные тренировки прекращались для убра только на время выполнения операций. Поэтому воины УБРа с нетерпением рвались в бой. И в этом не было и тени лукавства или какого-то патриотичного пафоса – лишь естественное желание отдохнуть.
В одной из лабораторий центра для УБРа изготавливали анаболики и допинг, в состав которого входил амфетамин. Употреблять эти добавки убров никто не заставлял, но без них выдержать нечеловеческие нагрузки было невозможно. Такая система обучения и тренировок изнашивала организм убров. Но это мало волновало как командиров, так и самих воинов – основной причиной смертности в спецназе все-таки была гибель в бою, а не инсульт или истощение…
Худенький тюфяк на втором ярусе кровати показался для Веры толстой периной. Но, несмотря на усталость, несмотря на приятную мягкость постели, она не могла уснуть. Тесное, жаркое, затхлое помещение казармы, насквозь пропитанное запахом мужского пота и долго не стиранных портянок, разрываемое надрывным храпом и тревожным сопением убров, давило на нее. Ее тянуло в свободу переходов и туннелей с их бодрящей сыростью и едва слышной палитрой звуков. Вера могла бы заставить себя заснуть и здесь, но решила не изменять многолетней привычке. Она соскользнула с кровати и вышла в туннель. Дневальный у входа едва повел бровью, решив, что Вера идет в туалет. Она отошла вглубь туннеля, на полосу препятствий и оказалась как раз между блоком и блокпостом входа в Урочище. Ей нестерпимо захотелось стать снова диггером. Раздевшись догола и надев свою юбку, она улеглась на приятную прохладу бетона и почти сразу отключилась.
Сон диггера отличается от сна обычного человека. Спя, диггер не спит в прямом смысле слова. Он отключает сознание, но не органы чувств и рефлексы. И вот в сознание спящей Веры слух донес звук приближающихся шагов. Что-то подсказало, что этих шагов надо опасаться, и Вера проснулась. Она узнала его по походке и тяжелому сопению. Она уже догадывалась, что будет дальше, и первая растерянность сменилась трезвой решимостью. «Это даже хорошо – подумала Вера, – с этим надо кончить раз и навсегда!».
Он нагнулся. Тяжелая рука схватила Веру за бедро и потянулась выше. Не открывая глаз, Вера твердо сказала:
– Солоп, отвали.
– Че ты сказала, засранка? От тебя не убудет.
Вера открыла глаза и, не двигаясь, сказала чуть громче:
– Солоп, ты будешь потом жалеть.
Но спецназовец уже стаскивал с себя штаны:
– Ты че возомнила себе, сучка? На халяву ворвалась в команду мужиков и думаешь целкой здесь остаться? Хочешь жить – не ломайся. Вот что выбирай: будешь моей или общей. А пискнешь – голову откручу…
Распалившись, Солоп одной ручищей сжал Вере грудь, а вторую попытался засунуть ей под юбку.
В ту же секунду Вера выхватила из-под себя секачи и резанула ими. Солоп, который уже почти опирался на руки, от неожиданной боли завалился на пол. Вера едва увернулась от падения его массивного тела, вскочила с пола и забежала Солопу за спину. Солоп приподнялся, сел на корточки и непонимающе уставился на свои запястья, из которых хлестала кровь. Вера выхватила меч Солопа из заспинных ножен и бросила его перед ним. Отбрасывая ногой в сторону штаны Солопа, она громко закричала:
– Ты шел меня насиловать с оружием, герой? Ну что ж, бери свой меч. Только у тебя мало времени – через полминуты тебя начнет качать, через минуту ты упадешь, через две – тебя не спасти. Хотя еще не поздно позвать помощь и перевязать раны.
Но Солоп уже замахивался мечом. Слабеть он стал даже раньше, чем думала Вера, его удары были рассеянны, и она легко их блокировала. Прежде чем осевший на пол Солоп потерял сознание, к ним уже подбегали обитатели Урочища. Одни перевязывали вены Солопу, другие удивленно вылупили на полуобнаженную Веру с окровавленными секачами в руках. Жены Солопа пытались прикрыть его срамоту, натягивая ему штаны.
