— Я был готов просить твоего отца дать разрешение встречаться с тобой. — Клив посмотрел на обручальное кольцо, которое надел на ее палец. Оно мягко сияло в лучах заходящего солнца. — Перед Рождеством я прилетел на завод, чтобы обновить электронику, и зашел в его офис. Он знал, о чем пойдет разговор. Глядя в окно, я смотрел, как ты, словно спустившийся с небес ангел, зашла на посадку. Рядом с тобой был пассажир.
— Она пригласила Фредди провести с нами каникулы, — пояснил твой отец, стоявший рядом.
— Фредди?
— Высокочтимый Фредерик Корнуэл-Джонс. Это прозвучало так, что ты нашла кого-то достойного, а я остался в прошлом.
— Нелепое предположение. Фредди хороший парень. В университете мы помогали друг другу. У нас много общего. Он знал про тебя и сказал, что готов быть моим лучшим другом, но не запасным любовником. Его родители тяжело разводились в те дни, а я, как друг, увезла его домой на Рождество.
— Значит, я ошибся — благородно отступил, когда должен был добиваться тебя.
— Вместо этого отправился на вечеринку в Нью-Йорке… Ты сам сказал, Клив: это было не наше время.
— Зато теперь — наше. Даже если свадьба сегодня не состоится, я не оставлю тебя. Я прилетел на остров Фьори с одной целью — сказать, что люблю тебя, Миранда, и всегда любил. Хотел просить начать все сначала — встречи, старомодные свидания, разговоры, чтобы постепенно строить отношения на будущее.
— Но я перевернула все вверх дном скандальной беременностью.
— Ситуация осложнилась. Я понимал, что ты воспримешь мое предложение как вынужденный поступок. Мне надо было убедить тебя, что наши отношения глубже, чем обязательства перед ребенком.
Прежде чем она успела ответить, Клив опустился на колено.
— Прошу тебя, Миранда, сжалься надо мной. Дай согласие стать моей единственной верной любовью, жизнью, матерью моих детей, моей женой, любовницей до конца дней.
Сердце Энди растаяло. Забыв о роскошном платье, она опустилась на колени рядом с ним.
— Ты сказал, что отец помог осуществить мечту — дал мне крылья. Но на свете есть что-то более ценное для меня. Сжалься надо мной, Клив. Будь моей единственной любовью, жизнью, отцом моих детей, мужем, любовником до конца моих дней.
Они обменялись нежным поцелуем — другого ответа им не надо…
Пора было идти. Их ждали обеспокоенные родственники и друзья.
— Прежде чем вернемся к гостям, — сказал Клив, помогая ей подняться на ноги, — хочу кое-что передать тебе. Голубое, как обещал.
— Разве не голубые ромашки?
Клив немного растерялся.
— Ромашки? Нет. Я только сегодня получил эту вещицу от ювелира, починившего булавку.
Он достал коробочку и открыл ее. На подушечке лежали серебряные крылышки эмблемы Королевских Воздушных сил.
— Они принадлежали Джоржу Финчу, моему прадеду. Он был одним из Избранных, а эта эмблема — самая почитаемая и важная часть его наследства, — сказал Клив, прикалывая крылышки к ее платью. — По-моему, ничто так не демонстрирует мою любовь и уважение к тебе, как этот символ.
Лишившаяся дара речи, Энди не могла сдержать слез. Кливу снова пришлось достать платок. Взяв ее под руку, он повел ее по тропинке наверх к гостям.
— Хорошо, что все так закончилось. Я боялся, что придется ехать в свадебное путешествие одному.
— Путешествие?
— На рассвете улетаем на Капри.
Усилиями сестер через пятнадцать минут Энди была приведена в полный порядок. Из-за двери осторожно выглянул отец.
— Твоя мать в ярости от меня. Запретила произносить еще хоть слово.
Энди протянула ему руку.
— Я рада, что ты все рассказал. Ты действовал из любви ко мне, а мы с Кливом получили возможность поговорить о прошлом. Наш союз стал еще крепче. — Она взяла отца под руку. — У меня есть предложение.
— Какое?
— После замужества я не смогу вернуться в твое конструкторское бюро, как собиралась. Однако некоторое время мне не придется летать. Позволишь ли ты установить чертежную доску в офисе «Голдфинч», чтобы я могла поработать на тебя?
— В один день я отдаю тебя и получаю обратно. Разве это не прекрасно?
— Значит, договорились.
На террасе собралось множество гостей: мать Энди, родители Клива, Мэт и Глория. Сестры выглядели великолепно в винтажных платьях. Однако Энди не сводила глаз с Клива. Без колебаний она шагнула ему навстречу. Отец отдавал ее любимому мужчине теперь уже навсегда.
Мэр произнес речь. Новобрачные обменялись кольцами и перед поцелуем оба в один голос произнесли заветные слова «Я люблю тебя», словно были единственными людьми на Земле.
Солнце опустилось за горизонт, и сад засиял разноцветными лампочками. Гости говорили тосты, буфет был изысканным и разнообразным, а свадебный торт украшали кремовые цветы, похожие на ромашки в букете невесты.
Отец Энди произнес эмоциональную речь, а поздравление Мэта вызвало веселый смех. Наконец над террасой поплыли звуки романтического вальса в исполнении струнного оркестра. Клив обнял Миранду и повел в танце, не замечая обращенных на них взглядов.
Эпилог
Обещание свое Клив сдержал и сопровождал Энди и младенца везде и всюду, не пропустив, конечно, ни одного ультразвукового исследования. Он улыбался как лунатик, когда акушерка сообщила, что у них будет девочка. Клив посещал занятия для будущих родителей и стал специалистом в пеленании и детском массаже. Пожертвовав утренними пробежками, он ходил с Энди в бассейн, следя за тем, чтобы она получала достаточно физической нагрузки.
Они вместе придумали дизайн и обставили детскую комнату в новом доме, который купили на окраине деревни.
— Что ты, черт возьми, делаешь? — спросил он, вернувшись с аэродрома и застав ее на стремянке под потолком.
— Ты нарисовал для Дейзи велосипед, а это мой подарок.
Взглянув наверх, он увидел маленький самолет, парящий над комнатой.
— Ты собрала для нее игрушечную модель?
— Прототип нового аэроплана, над которым я сейчас работаю, — сказала Энди, тихо охнув, когда он помог ей спуститься с лестницы и поцеловал. — Пусть наша дочь с детства мечтает о высоте.
— К вопросу о высоте, зачем ты полезла на стремянку? Дождалась бы меня.
— Я только хотела… — запнулась Энди, чувствуя, что боль в пояснице усилилась.
Клив наклонился, внимательно глядя в ее лицо.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Спина болит, — прижалась к нему Энди.
— Сядь и расслабься. Сейчас приготовлю ужин. Она снова охнула от приступа боли.
— Знаешь, кажется начались схватки…
