— Значит, он врет.
— Если не считать того, что ему известны вещи, которые он знать не должен. Правила упаковки изменились. Но Билли сообщил нам новую рекламную информацию, которая находится на внутренней части коробок, предназначенных для больниц. Их никто не видит.
— Получается, что он не врет.
— Конечно, он врет. Специальные люди отслеживают каждый конвейер, каждую упаковку и коробку, покидающую завод, на грузовиках установлены навигаторы. Кроме того, накладные и чеки на оплату тщательно сравниваются, и если выявляется несоответствие, загорается сразу несколько красных огней. Но ничего такого не происходит. Ничто не уходит на сторону.
— Итак, он хвастается или говорит правду?
— Я хочу знать наверняка, и мне необходимо спросить у Роуз Сандерсон, что именно она у него покупала.
— А почему бы вам не пойти вверх по цепочке? Вне всякого сомнения, показания поставщика будут иметь больше веса, чем слова покупателя.
— Я не знаю, кто у них там всем заправляет. Это очень непрозрачная сеть.
— Билли отказался назвать имена?
— Он ведет себя как правильный солдат, и я сумел получить информацию только хитростью. Мне придется начать совершенно новое расследование. У меня нет на него времени. С помощью Роуз Сандерсон получится быстрее. Нам нужно очень мало. Всего лишь закрыть дело. А ей сказать, что Билли — задница и обманщик и продает обычный мексиканский порошок.
Сандерсон, ее сестра и Брамалл продолжали оставаться на крыльце. Они о чем-то разговаривали, и, судя по всему, их дискуссия была горячей.
— Хорошо, — сказал Ричер, — если у меня появится возможность, я обязательно передам ей, что вам нужно.
— Где вы сейчас находитесь? — спросил Нобл.
— Тут огромные пространства.
— Вы около ее дома?
— Здесь очень трудно отыскать определенное место.
— Вы говорите по мобильному телефону.
— С помощью ненаправленной антенны, которая находится где-то внутри громадного круга размером с Нью-Джерси.
— Когда гражданин разговаривает с федеральным агентом, в действие вступают определенные законы.
— Прошу прощения, я ожидал услышать драматические аккорды, — сказал Ричер.
— Вам известно, где сейчас находится Роуз Сандерсон?
— Другие законы также имеют силу, когда гражданин разговаривает с федеральным агентом. По большей части они гласят, что гражданин имеет право промолчать, не отвечая на дурацкие вопросы. Я знаю, как это работает. И вы тоже. Обычно получается хуже, чем ты рассчитываешь. Поэтому всегда есть план Б, и главный офис обязательно поставит вам галочку. Любой поставил бы. Вы хотите, чтобы в ваших бумагах значилось, что Роуз Сандерсон покупала мексиканскую наркоту. Она — ваш план Б.
— Она каждый день нарушает закон.
— Вам следует прямо сейчас забыть про нее. Я не шучу. Она станет очень серьезной вашей ошибкой. Роуз Сандерсон получила ранение в лицо в Афганистане. Вы видели ее сестру. Подумайте об этом. Их фотографии напечатают рядом в каждой газете мира. Красавица и чудовище. До и после службы на благо страны. Вы намерены арестовать ее за то, что она пытается справляться с болью. Агентство по борьбе с наркотиками превратится во всеобщее посмешище. Я спасаю вас от публичного позора.
— Вам известно, где она находится?
— В штате Вайоминг.
— Вы отказываетесь отвечать на мой вопрос?
— Нет, — сказал Ричер, — я отвечу на все ваши вопросы, включая те, которые еще не пришли вам в голову. Давайте созвонимся через три дня. На двух условиях. Вы не будете лезть в это дело и забудете, что когда-либо слышали имя Роуз Сандерсон.
— Почему три дня?
— Этот вопрос классифицируется как относящийся к первому условию.
— Я не собираюсь вступать с вами в переговоры.
— В таком случае предложите альтернативный вариант… О да, такового нет. Поэтому давайте дружить. Вы не забыли, что я служил в военной полиции? Иными словами, был таким же, как вы, только в другой одежде. Я не намерен вас подставлять. Как раз наоборот, пытаюсь оказать вам услугу. Счастливые моменты в жизни иногда случаются. Я получу крошечный кусочек, который мне нужен — иными словами, Роуз Сандерсон, — вам же достанется все остальное. Поверьте мне, это отличная сделка. Благодаря ей вы получите медаль и станете героем. Даже мистер Брамалл считает, что речь идет о грандиозном триумфе и об истории выдающегося успеха вашего ведомства в данном регионе. Думаю, Мальчик-Детектив из комиксов согласился бы не раздумывая. Он знает, что именно так правительство проворачивает свои дела.
— Вы — не правительство.
— Если ты слеплен из правильного теста, то никогда не уходишь в отставку, — заметил Ричер.
Нобл промолчал. Снова шах и мат. Он не мог ничего возразить, если не хотел сказать, что да, наша жизнь — сплошное дерьмо.
— Три дня, — сказал Ричер. — Расслабьтесь. Сходите на какое-нибудь представление.
Затем он отключил связь и направился к дому, но на полпути его встретил Брамалл, и Джек вернул ему телефон.
— Три дня, — повторил он то, что сказал Ноблу. — Плюс он забывает про Роуз.
— Отличная работа.
— Спасибо.
— А что взамен?
— Мы позволим ему подобрать осколки.
— Какие осколки?
— Уверен, они обязательно будут.
— Хочешь сказать, что у тебя появилась идея?
— Скорее мысленная зарисовка, — ответил Ричер. — Мне нужно задать тебе вопрос.
— Какой?
— Когда ты был в Рапид-Сити, почему следил за прачечной Скорпио? Что рассчитывал там увидеть?
— Сначала посетителей. По данным телефонной компании, Роуз звонила туда один раз. Кто станет звонить в прачечную? Только клиент. Я подумал, что, возможно, она что-то там потеряла. Или хотела узнать, когда они открываются. Я подумал, что, может быть, она живет где-то неподалеку. Или жила раньше.
— Только вот никаких клиентов не было.
— Один или два.
— Еще какое-то движение?
— Ничего.
— Ты следил за задней дверью?
— Пара велосипедов.
— Но никто ничего не загружал и не разгружал?
— Ничего, — повторил Брамалл. — Это не дебаркадер, а обычная дверь.
— Хорошо, — сказал Ричер.
Тут к ним подошла Маккензи, сказавшая, что хочет отправиться к домам, в которых они сегодня переночуют. Очевидно, сестра сообщила ей, что неподалеку есть поляна с четырьмя маленькими домиками, стоящими по кругу. Они оказались проветренными и вполне пригодными для жилья. Видимо, Роуз следила за ними, считая, что нельзя допускать, чтобы такие хорошие вещи испортились.
