— Вы всегда пользуетесь этой маркой?
— Другие просто не годятся.
— Там была такая же.
— Да и сапоги мне подойдут.
Ричер вытащил из кармана кольцо и положил его на ладонь. Сестра Роуз осторожно взяла его изящными пальцами.
«Вест-Пойнт, 2005 год».
Золотая филигрань, черный камень, крошечный размер.
Маккензи прочитала гравировку. А потом выбрала палец и сняла с него дизайнерскую безделушку, толстую и золотую, точно вставной зуб. На ее место она надела кольцо сестры. Безымянный палец правой руки. Оно заняло свое место так, словно ему и следовало там находиться. Идеальный размер. Полное совпадение. Привлекающее внимание кольцо, как и следовало, гордое, как и следовало, но не такое большое, как карнавальный приз. Ричер представил такую же руку, только чуть тоньше, с более темным загаром и несколькими зажившими шрамами, ставшими белыми. Представил такое же лицо.
— Вы сказали, что купили это кольцо, — проговорила Маккензи.
— Верно, — ответил Ричер.
— Могу я купить его у вас?
— Оно не продается. Это подарок для вашей сестры.
— Я могу передать его ей.
— Это мне уже предлагала женщина из Вест-Пойнта. Обещала передать кольцо — со временем.
— Вы чувствуете необходимость отдать кольцо лично?
— Я хочу знать, что с ней всё в порядке.
— Вы никогда ее не встречали.
— Разве это имеет значение? Я не знаю. Скажите мне.
Маккензи сняла кольцо и вернула его бывшему военному. На ее идеальном лице появилось необычное выражение.
— Я знаю, — сказал Ричер.
— Что вы знаете?
— Я знаю, что вы думаете. Вы здесь из-за того, что речь идет о вашей семье; мистер Брамалл приехал потому, что ему платят. Почему я здесь? Я произвожу впечатление человека, охваченного маниакальной идеей. Может быть, с психическими отклонениями. У меня не было желания произвести такое впечатление. Но так уж вышло. И вам не по себе.
— Вовсе нет, — возразила Маккензи.
— Вы очень вежливы.
— Я полагаю, дело в чести, — скала она. — Роуз жила в мире, который я плохо понимала.
— Нам необходима надежная информация. Вы уверены, что здесь никого нет? — спросил Ричер.
— Вся мебель в чехлах, вода перекрыта.
— И куда могла направиться Роуз, если не сюда? — задал Ричер новый вопрос.
— Смешно, — сказала Маккензи.
— Что именно?
— На такие вопросы мне следовало бы отвечать в кабинете психоаналитика.
— Почему?
— Понимаете, мы жили в своего рода сказке. Нам пришлось. Как если б мы были владельцами поместья и нам принадлежала вся долина. Как если б, когда у нас появились новые соседи, мы обеспечили их домами, исключительно по доброте душевной. Разумеется, потом мы обнаружили, что отцу пришлось продать несколько акров. Но мы делали вид, что все еще владеем ими. Как рабскими лачугами. Мы просто отдали их беднякам. И могли уходить и возвращаться в любое время.
— В какой из трех оставшихся домов она могла направиться сейчас? — спросил Ричер.
— В любой.
— Вас подвезти? На переднем сиденье, если хотите. Ведь вы платите по счетам.
* * *
Ричер устроился поудобнее сзади. Миссис Маккензи заняла его место на пассажирском сиденье. Брамалл сел за руль, но не стал выезжать на прежнюю дорогу. Джейн показала ему другие. По ним они с сестрой гуляли в детстве. Удобные тропинки для девочек. Машине приходилось труднее. Но внедорожник справился, подминая под себя кустарник, цепляясь за почву всеми четырьмя колесами, как тяжелый кот. Наконец они увидели ближайшее ранчо. Не самый роскошный дом. Построен еще до начала времен. Продукт невинной эпохи, когда летний домик мог быть простым и непритязательным. Картинка для поздравительной открытки.
Брамалл и Маккензи подошли к двери.
И постучали.
Дверь открылась.
На пороге стоял мужчина. Такого же возраста, что и обитатель почты в Мьюл-Кроссинг. Такая же усталая сутулая фигура. Терри что-то сказал ему, а потом заговорила Маккензи, и старик, кивнув, впустил их в дом. Брамалл повернулся и помахал рукой Ричеру, предлагая присоединиться к ним. Они вошли внутрь, и старик сказал, что он купил эту землю и построил на ней дом много лет назад. Для семейного отдыха. Сейчас он приехал один. Что подтверждалось фактами. Ричер огляделся по сторонам, увидел, что все здесь присутствовало в одном экземпляре, и ощутил спокойный терпеливый воздух одиночества.
Старик сказал, что помнит, как сюда приходили близняшки. Тогда они были маленькими девочками с копной непокорных волос и в деревенских платьях. Они регулярно навещали его, пока им не исполнилось десять или двенадцать, а потом стали приходить значительно реже. Когда им исполнилось пятнадцать, он их уже практически не видел.
— Вы видели Роуз в последнее время? — спросила Маккензи.
— А где я мог ее видеть? — поинтересовался старик.
— Может, где-то поблизости…
— Полагаю, глупо спрашивать, как она сейчас выглядит.
Джейн улыбнулась.
— Возможно, она загорела немного сильнее, чем я, — сказала она. — Может быть, у нее теперь другой оттенок кожи. Она наверняка заявит, что работала более напряженно. Не исключено, что она коротко подстриглась или покрасила волосы. Или сделала татуировки. — Посмотрела на Брамалла. — Какие еще изменения стоит упомянуть?
Терренс бросил вопросительный взгляд на Ричера. Не пора ли рассказать Маккензи, что Сандерсон была ранена?
— Нет, — сказал Джек. — Я уверен, что джентльмен знает, как она выглядит.
— Я ее не видел, — сказал старик.
* * *
Они воспользовались подъездной дорожкой, пересекли трассу и поехали по другой подъездной дороге. Эта вторая дорога привела их в идиллическое место, где стоял новый дом, раза в четыре меньше старого особняка. Ручья поблизости не было.
Дом пустовал и был закрыт. Запертые двери, занавешенные окна, все стекла целы. Никаких грабителей, никаких сквоттеров. И нигде не видно одичавшей Роуз Сандерсон, вернувшейся в родные места.
Они поехали дальше, еще по одной узкой дороге, которую Маккензи наполовину узнала, наполовину придумала. «Тойота» протискивалась между деревьями, поднималась на холмики и спускалась в низины, раскачивалась и вздрагивала. Брамалл сохранял спокойствие и почти все время вел машину одной рукой.
Наконец они увидели третий дом.
Такая же хижина без особых претензий, с большим количеством стекла и впечатляющим видом. Брамалл уверенно описал дугу по подъездной дорожке, словно ездил здесь всю жизнь, и припарковался на заметном расстоянии от дома.
