Я читаю его в машине, про себя твержу на всяких дурацких совещаниях, и в других, совершенно не приспособленных для чтения местах.
Я читаю его, и мне кажется, что я с ней разговариваю. Зачем же она так поступила со мной? Зачем?
Или это не она, а болезнь?
И тогда, и потом, и много лет спустя я убеждал себя, что она не виновата, что виной всему та страшная авария. И мне удавалось себя убедить. Вот только обнять Юльку не удавалось…
Елена, 33 года, менеджер частной фирмы
Первая серия
Елена пришла обсуждать проблемы, возникающие у нее с восьмилетней дочкой. В разговоре все время мелькал муж Илья, о котором, впрочем, Елена ничего не говорила, пока не пришла пора задавать ей вопросы.
— А у вас какие отношения с мужем?
— Я его ненавижу.
— Он вас бьет?
— Вы что, с ума сошли?
— Он бьет ребенка?
— Попробовал бы только! Нет. Он вполне хороший отец.
— Может быть, он деньги ворует? Вещи продает?
— Да нет. Не зарабатывает практически ничего, это да.
— А почему вы его ненавидите?
— Видите ли, Илюша — наркоман. И он заразил меня СПИДом.
Очень красивая, знающая себе цену женщина, с легким налетом стервозности, как бывает всегда у красивых женщин.
— Вы не думайте, я не собираюсь умирать. Сейчас лекарства есть, их надо просто каждый день принимать, и тогда можно жить долго.
Вторая серия
Прошло полтора года.
Елена срочно попросила о встрече.
— Спасибо, что согласились поговорить, потому что я уже не знаю даже, что мне делать. В общем, такая история. Я встретила человека. Его зовут Марк. Он старше меня на двадцать лет. Он бизнесмен. Причем настоящий. Я тут еле концы с концами свожу, а у него все по-взрослому. И вот он, значит, в меня влюбился. А у меня вы помните, какая болезнь?
Ну и вот. Шлялись мы с ним, как школьники, за ручки взявшись. В театр он меня водил. Даже в музей. Я ходила, умную из себя строила, а что делать?
Но так же невозможно долго, правда? Он меня раз домой привел — я соврала, что у меня критические дни. Второй раз — сказала, что спешу: дочка дома одна. Так же невозможно больше. Ужасно боялась его потерять. Он какой-то особенный — на других не похожий. Спокойный. Достойный. И меня любит. Это ж видно сразу, когда мужик тебя просто хочет, а когда он тебя полюбил. В общем, думала я, думала, и решила во всем Марку признаться. Врать ему не хотела, потому что как прикипела к нему, я ж говорю.
Меня Илюха мой приучил, что я за все отвечаю. Ну, он ведь типа больной — наркоман, а я — и за дочкой, и за ним, и уборщицу найди, и деньги заработай.
А Марк вообще не давал мне ни за что платить. Вообще ни за что. Он мне такую жизнь организовал! Его водитель мне покупал продукты по списку, представляете? И еще что-нибудь обязательно в качестве сюрприза. Клубнику там. Или еще какие фрукты. Приезжает дядька и привозит все. Просто королевская какая-то жизнь.
— А как Илья на это реагировал?
— Илья вообще не очень-то в смысле реакции. Ему пофигу все. Ну и вот, разве можно такого мужчину обманывать? А кроме того, это же статья уголовная, можно до восьми лет получить.
Он меня ведь все время домой звал, а я отказывалась. А тут пришла, незаметно диктофон в телефоне включила, ну, чтобы доказательно было, что я его, как говорится, в курс дела ввела. Он мне, конечно, нравился, но всякое может быть. А если там как-то… Ну, вообще, если бы он заразился — я бы оказалась под статьей. А так у меня доказательство было бы, что я предупреждала. Перестраховалась, в общем. И говорю ему: так, мол, и так. Я, мужик, совсем не против лечь с тобой в койку, но только ты предохраняйся не по-детски. А если не хочешь с больной СПИДом дела иметь — тогда гуд бай, Америка, как говорится. Я не обижусь. Ты только, говорю, меня не жалей, я этого не люблю очень. Болезнь эта нынче не смертельная, если лекарство каждый день принимать. Так что в жалости не нуждаюсь. Он молчит и смотрит на меня. Без ужаса и удивления. Смотрит и всё. Я пытаюсь в его взгляде уловить какой-нибудь ответ, потому что, если честно, терять его совсем не хочется. Я уже говорила. Ну вот помолчал он, помолчал, а потом спрашивает:
— А СПИД ребенку от матери передается?
Я диктофон выключила, отвечаю ему:
— Риск есть. Но при моей форме заболевания и учитывая, что у меня была всего одна беременность, он минимален, если только сделать кесарево сечение и с самого начала использовать искусственное вскармливание. А почему ты спрашиваешь?
Так задаю вопрос, как будто не понимаю, к чему он клонит. Типа дурочку из себя строю. Мужикам вообще очень нравится, когда баба вроде как дура, а он, получается, умный весь из себя.
А я помню, как мне Марк когда-то рассказывал, что у него есть дочка, почти моя ровесница, он ее двадцать с лишним лет не видел. Жена не позволяет. Нормально? У такого богатого отца дочку отнять… И что вот он мечтает о ребенке, хотя возраст, конечно, у него уже критический. Но сейчас и в шестьдесят рожают. А некоторые и в семьдесят. Я почему запомнила? Потому что если мужчина с женщиной говорит о ребенке, значит, он серьезно к ней относится. Это вот я точно знаю.
И говорит Марк мне такие слова:
— Мне все равно, больная ты или нет. Я тебя люблю…
Представляете? Илюха мне никогда не говорил, что меня любит. Вообще никогда. Даже в начале отношений. Это вроде как само собой разумелось. А тут так вот. Взрослый человек и — мне, и — такие слова.
— Я хочу от тебя ребенка, — так он продолжил. Я прям все дословно помню. Не каждый же день такое творится, правильно?
— Я предлагаю тебе стать моей женой, переехать сюда вместе с дочкой. Я не стану ей отцом, у нее отец есть, но я буду любить ее как родную. А если ты мне родишь ребенка и у меня на старости лет будет двое детей, я буду счастлив. Я обалдела, конечно, от таких слов. А кто бы не обалдел?
И начала мямлить что-то, мол, я — больная, ты, наверное, не понял.
А он улыбается: да все я понял. Но если ты, больная, живешь, то и я проживу. Тем более у меня возможностей больше. Может, я еще какое лекарство достану, которое будет нас спасать. Спасаться — так вместе.
Так и сказал — спасаться, так вместе.
Представляете?
Ну а дальше он стал мне о любви говорить, о том, какая я такая-растакая прекрасная.
Неловко повторять это. Мне и тогда-то было неловко слушать, а сейчас повторять — совсем.
— Лен, вы понимаете, ко мне люди приходят, только когда им плохо. А у вас, как я понимаю, все не просто хорошо, а волшебно. Вы зачем ко мне пришли? У вас ко мне какой вопрос? Да еще просили: срочно. Что у вас горит, не пойму никак.
