– Я был настолько занят подписанием соглашения, что другие вещи выскочили у меня из головы, – наконец невнятно и с необычной для себя робостью проговорил он.
– Несомненно, – с напускной живостью откликнулась она.
Она не понимала, к чему он клонит. Первое потрясение после увольнения прошло, и чувство обиды ослабло. Она даже в какой-то степени поняла его точку зрения.
– Я очень рад, – вздернув бороду, продолжил он. – В самом деле, рад, что вы устроились на работу. – Искоса взглянув на нее, он добавил: – Что за работа?
– Преподавание, – наугад ответила она, и это прозвучало немного нелепо. – Превосходная работа.
– Ясно, – как-то невнятно откликнулся он и затем повторил: – Ясно.
Несколько мгновений он неуверенно смотрел на нее, потом отошел к окну и задумался, вертя в руках карандаш.
Она уставилась на его квадратную спину, обтянутую неизменной грубой тканью. Зачем она ему солгала? Это так на нее не похоже. Она не могла этого объяснить, но с болезненной отчетливостью понимала, что должна любой ценой избежать последнего выражения его сочувствия. Если он скажет: «Мне жаль… очень жаль, что вы не нашли работу!» – ее измученное сердце не выдержит. Она вынесла бы что угодно, лишь бы не выставлять напоказ свои невзгоды.
Склонившись над книгой счетов, Люси не глядя поняла, что Леннокс отвернулся от окна, будто намереваясь заговорить. Но в этот момент резко распахнулась входная дверь, и в контору вошли Эндрюс с Дугалом. Леннокс сразу принял отсутствующий вид и, засунув руки в карманы, вполголоса засвистел. Люси кожей чувствовала на себе взгляды сослуживцев. Оба нашли себе надежное место – Дугал устроился в фирму «Хагельманс», Эндрюс предвкушал приятное существование в небольшой газете, а также в кондитерской в районе Горбалс, которую он приобрел, взяв у жены «чуточку денег». Да, у них все в порядке, а у нее все… все не так! Лгунья, притворщица, дура! Что ж, пускай, ей наплевать. Она будет высоко держать голову и заставит себя улыбаться.
Закончив записи, она захлопнула книгу, отложила карандаш и взглянула на часы. В этот момент пробило час дня, удар прозвучал медленно и зловеще.
– Ну что ж! – бодро воскликнула она – или ей так показалось. – «Ленноксу» конец!
Ее замечание приветствовали с подобающей торжественностью. Важное событие! Все пожали друг другу руки. Леннокс раздал конверты с жалованьем.
– Надеюсь, мы еще встретимся, миссис Мур, – вполне искренне произнес Дугал.
Теперь он был на голову выше ее – хорошо одетый, опрятный и деловой. Даже уши у него не так сильно оттопыривались, как раньше. Невероятно, что сделало с ним время! Но что же время сделало с ней?
– Мы где-нибудь встретимся, Дугал, – оживленно отозвалась она. – Наверняка.
– Надеюсь на это, в самом деле, – серьезно кивнул он.
– И меня не забывайте навещать! – на миг стряхнув свою меланхолию, воскликнул Эндрюс. – Если будете проходить мимо, загляните, – и, не забывая о том, что дружба дружбой, а служба прежде всего, добавил: – Мы продаем все газеты.
– Рад слышать, что вы устроились, – доверительно, но все так же робко и неуверенно вполголоса сказал Леннокс, удерживая ее руку в своей чуть дольше, чем следовало. – Как-нибудь на днях зайду к вам на чашечку чая.
Чай! Возможно ли, что он когда-нибудь придет к ней на чай?
Надев пальто и шляпу, Люси в последний раз огляделась вокруг, затем в дверях коротко кивнула и одарила всех улыбкой.
– Тогда до свидания! – бойко воскликнула она. – И удачи вам.
Продолжая улыбаться, она повернулась и спустилась по лестнице. Но на улице улыбка пропала. Когда Люси шла к станции и садилась в вагон, у нее дрожали губы. В пустом купе она застывшим взглядом уставилась на диванные подушки напротив, потом вдруг уронила лицо в ладони и разразилась потоком тихих слез.
Глава 13
Эти невольные слезы вовсе не были символом ее поражения. Выплакавшись, Люси, разумеется, почувствовала себя лучше. Она вдруг поняла, едва ли не с улыбкой, что ни прекращение ее службы, ни вынужденный отъезд из квартиры не означают наступление Всемирного потопа. В ее душе светилась неугасимая надежда.
Она найдет другую работу. Не обремененная никакими обязательствами, она сумеет получить ее. Сама! Естественно, ей к тому же нужно было подыскать временное пристанище, недорогую комнату. Люси сразу решила, что не станет снимать жилье в Ардфиллане. Хотя в городке ее мало знали, она старалась утаить от света неожиданные перемены в судьбе и положении, не желая обнародовать свои нынешние обстоятельства. Ей хотелось совершенно исчезнуть, начать с нуля. Для нее было очень важно оказаться в гуще событий, чтобы повысить свои шансы и ухватиться за любой, пусть малейший из них. Более того, она знала, что в большом городе легче найти дешевое жилье.
Итак, она заранее обдумала следующий шаг. Ее живой ум находился в активном поиске, но никогда, ни разу ей не пришла в голову мысль попросить помощи у родственников. Это был крайний вариант. Она ни перед кем не станет унижаться. Джо, безусловно, перешел все границы приличий, судорожный интерес Эдварда просто раздражал ее, а что касается Ричарда, родного брата, то, по ее собственным словам, она скорей умерла бы, чем попросила у него хоть пенни.
Ее сбережения были смехотворно скудными – несколько фунтов. Но, вопреки этому, она вновь обрела неиссякаемую силу духа и твердую решимость. Итак, Люси начала активную кампанию. Газет она больше не покупала, но читальный зал публичной библиотеки стал ее излюбленным местом. Снова она с пристальным, почти болезненным вниманием изучала колонки объявлений. В понедельник написала двадцать писем с заявлениями о приеме на работу. Во вторник поехала в Глазго, чтобы собрать скрупулезные сведения о каждой фирме, хотя бы отдаленно связанной с ее предыдущим бизнесом. В среду обнаружила объявление о вакансии коммивояжера на небольшой прядильной фабрике в Рейсли и немедленно отправилась туда. Городок не входил в зону ее проездного, и, чтобы уменьшить расходы, она поехала на поезде для рабочих, с отвращением косясь на неумеренно курящих и плюющихся поденщиков, сидящих рядом на лавке. Однако за час до ее приезда должность заняли. «Неужели мне так и не повезет? – с горечью думала она. – Неужели мои дела никогда не устроятся?» Домой Люси приехала в холодном озлоблении.
Четверг она провела за написанием писем в квартире. Пришли несколько человек, чтобы к понедельнику подготовить мебель мисс Хокинг для отправки. Люси вынула из шкафа и упаковала часть своих вещей.
Помимо воли она вновь начала падать духом, ибо ситуация становилась безнадежной. Четыре долгих дня усилий, и никакого успеха. Никакого.
Она беспокойно бродила по квартире. Села, притронулась к фортепиано, потом снова встала. Ее охватило странное смятение, вызванное, как она думала, неотвратимостью отъезда. Она взяла книгу, но постоянно прислушивалась, не стучит ли почтальон, и никак не могла сосредоточиться на чтении. Неужели опять не принесут ни одного письма? Услышав шаги почтальона, проходящего мимо ее двери, она пришла в отчаяние. Потом равнодушно отложила книгу и сразу пошла спать.
