— Подбери себе что-нибудь подходящее. Где-то здесь должна быть ванная. — Он указывает рукой. — Приведи себя в порядок. Я скоро вернусь.
И он закрывает за собой дверь. Лале оглядывает комнату. Большая кровать с балдахином, застланная тяжелым покрывалом, с горой подушек всевозможных форм и размеров, комод, как ему кажется, из черного дерева, маленький столик, дополненный лампой Тиффани, и кресло для отдыха, украшенное изысканной вышивкой. Как бы он хотел, чтобы здесь оказалась Гита! Но он отгоняет от себя эту мысль. Ему нельзя думать о ней. Пока нельзя.
Лале рассматривает костюмы и рубашки в шкафу — как повседневные, так и официальные, и все аксессуары, необходимые для возрождения прежнего Лале. Он выбирает костюм и подносит его к зеркалу, восхищаясь его видом. Лале бросает костюм на кровать. Вскоре к нему присоединяется белая рубашка. В ящике он выбирает мягкие трусы, носки и гладкий коричневый кожаный ремень. В другом шкафу он находит начищенную пару ботинок, подходящих к костюму. Он засовывает в них босые ступни. Идеально.
Дверь ведет в ванную комнату. На фоне белой плитки, покрывающей стены и пол, сверкают позолоченные краны и ручки. Вечерний свет, проходя сквозь большое окно с витражными стеклами, приобретает бледно-желтые и зеленоватые оттенки. Лале входит и долго стоит неподвижно, наслаждаясь предвкушением. Потом наполняет водой глубокую ванну, опускается в нее и блаженствует, пока вода не остывает. Он добавляет еще горячей воды, не торопясь вылезать. Первая ванна за три года. В конце концов он вылезает и вытирается мягким полотенцем, которое нашел на вешалке. Вернувшись в спальню, Лале медленно одевается, наслаждаясь прикосновением гладкого хлопка и полотна, теплой шерсти. Ничто не царапает, не раздражает его исхудавшее тело. Одежда ему впору. Владелец этой одежды явно не был толстяком.
Какое-то время Лале сидит на кровати, дожидаясь возвращения охранника. Потом решает обследовать комнату. Отодвигает тяжелые шторы и видит французские двери на балкон. Он с восторгом открывает их и выходит наружу. Ух ты! Где это я? Перед ним простирается ухоженный сад, лужайка уходит к лесу. Хорошо видна полукруглая подъездная дорожка. Прибывают несколько автомобилей, из них высаживаются русские военные.
Дверь в его комнату открывается. Он оборачивается и видит своего охранника и другого военного. Лале остается на балконе. Мужчины подходят к нему и смотрят по сторонам.
— Очень красиво, правда? — спрашивает охранник.
— Хорошо вы устроились. Просто находка.
— Да, верно. — Охранник смеется. — На фронте у нас такой роскоши не было.
— Вы скажете, чем я буду заниматься?
— Это Фридрих. Он будет твоим охранником. Если попытаешься сбежать, он тебя пристрелит.
Лале смотрит на мужчину. Даже через рубашку заметны бугры мышц, грудь выпирает колесом. Его тонкие губы не улыбаются и не кривятся в ухмылке. Лале кивает, приветствуя его, но ответа нет.
— Он будет не только охранять тебя, но и сопровождать в деревню за покупками. Понимаешь?
— Что я буду покупать?
— Ну, это не вино, у нас погреба им забиты. Продукты покупают повара, они знают, что им нужно.
— Так что остаются…
— Развлечения.
Лале сохраняет на лице невозмутимое выражение.
— Ты будешь каждое утро ходить в деревню и отыскивать привлекательных молодых женщин, которые захотят провести с нами вечер. Ясно?
— Я должен быть вашим сутенером?
— Ты отлично понял.
— Как я их уговорю? Скажу им, что все вы красивые ребята, которые будут хорошо с ними обращаться?
— Мы дадим тебе вещицы, чтобы приманить их.
— Какие вещицы?
— Пойдем со мной.
Трое мужчин спускаются вниз и входят в другую роскошную комнату, где офицер открывает дверь в обширное хранилище. Охранник входит в это помещение и выносит оттуда две жестянки, которые затем ставит на стол. В одной — валюта, в другой — драгоценности. На полках хранилища Лале видит множество таких же жестянок.
— Фридрих будет приводить тебя сюда каждое утро, и ты будешь брать деньги и драгоценности для девушек. На каждый вечер нам их нужно от восьми до десяти. Просто покажи им драгоценности и дай немного денег вперед. Скажи, что им заплатят все, когда придут в особняк, а по окончании вечеринки их в целости и сохранности вернут по домам.
Лале пытается залезть в жестянку с драгоценностями, но ее быстро захлопывают.
— Вы уже обговорили с ними расценки? — спрашивает он.
— Оставляю это тебе. Договорись наилучшим образом. Понятно?
— Конечно, вам бы хотелось первосортной говядины по цене колбасы. — Лале умеет ввернуть нужное словцо.
Офицер смеется:
— Пойди с Фридрихом, он покажет тебе наши владения. Можешь питаться на кухне или в своей комнате — дай знать повару.
Фридрих отводит Лале вниз и знакомит его с двумя шеф-поварами. Лале говорит им, что предпочитает есть у себя в комнате. Фридрих предупреждает Лале, что тот не должен подниматься выше второго этажа, к тому же должен заходить только в свою комнату. Распоряжение произносится громко и четко.
Несколько часов спустя Лале приносят мясо молодого барашка в густом соусе. Морковь не разварена и пропитана маслом. Все блюдо приправлено солью, перцем и свежей петрушкой. Он думал, что мог потерять способность воспринимать густые ароматы. Но не потерял. Тем не менее он утратил способность наслаждаться едой. Разве может он наслаждаться, когда с ним рядом нет Гиты, чтобы он мог разделить это с ней? Когда он понятия не имеет, есть ли у нее вообще какая-нибудь еда. Когда он понятия не имеет… Но он отгоняет от себя эту мысль. Сейчас он здесь и должен делать то, что необходимо, пока не нашел ее. Он съедает лишь половину того, что лежит на тарелке. Всегда оставь немного впрок — так он жил последние три года. За едой Лале выпивает почти всю бутылку вина. С некоторым усилием он раздевается и падает на кровать, после чего засыпает пьяным сном.
На следующее утро его будит звяканье подноса с завтраком, который ставят на стол. Ему не вспомнить, запер он комнату или нет. Возможно, у начальства есть ключ. Вечерний пустой поднос и бутылку вина уносят. Всё без слов.
После завтрака он быстро принимает душ. Он засовывает ноги в ботинки, когда входит Фридрих.
— Готов?
— Пошли, — кивает Лале.
Первая остановка, кабинет с хранилищем. Фридрих и другой офицер смотрят, как Лале берет наличные, которые пересчитываются и записываются в гроссбух. Потом он выбирает мелкие драгоценности и несколько отдельных камней, и это тоже записывается.
— Я беру больше, чем мне, возможно, понадобится, поскольку иду в первый раз и не имею представления, каковы расценки, — объясняет он.
Те двое пожимают плечами.
— Просто обязательно верни то, что у тебя останется, — говорит счетовод.
